— Слишком много алкоголя… Слишком много;.. —
то ли в назидание себе, то ли с укором Иванычу и Бобрусеву бормотал он.
— Да ладно тебе, — возмутился Бобрусев, — алкоголя ему много. Алкоголя много не бывает!.. Это ты своих таблеток перебрал.
У Толлегеттерриана явно не было сил спорить. Он лишь мотнул головой в знак несогласия. Это непроизвольное движение тут же отозвалось столь же непроизвольным стоном. Он обхватил голову руками. — Вы меня полностью вывели из строя…
— Мы тебя из строя вывели, мы тебя в него обратно и вернем! — заверил Бобрусев. — Иваныч, готово?
— Да, — ответил тот, — несу.
— Ну что, больной, сейчас мы будем вас лечить, — начал входить в образ врача — нарколога Бобрусев.
— Вы не можете меня лечить… — обреченно проговорил Толлегеттерриан. — Ваша медицина слишком примитивна… Другой уровень…
— Слышь, Иваныч, опять его на уровень клинит, — диагностировал Бобрусев. Он принял из рук приятеля два стакана. В одном было граммов пятьдесят водки, другой был до краев полон мутноватой жидкостью, в которой плавало несколько зернышек тмина, а на дне покоился обрывок смородинового листа.
— Ну, — Бобрусев протянул стаканы эксперту, — не прими Бог за пьянство, прими за лекарство, изыди нечистая сила, останься чистый спирт… Пей!
Организм пришельца тут же откликнулся мощным позывом, но, похоже, выдавать на гора ему было уже нечего.
— Не — ет… — простонал Толлегеттерриан, — я не могу… Вы меня убьете…
— Жить хочешь? — строго спросил целитель.
— Не знаю… — неуверенно отозвался эксперт.
— Тогда пей! Хорошее лекарство сладким не бывает. Через пять минут будешь как новенький, — заверил Бобрусев.
Под одобрительные «Ну! ну! ну!» и «Давай! давай! давай!» процедура была успешно завершена.
— Ну вот, теперь будет жить, — успокоился Бобрусев, возвращая Иванычу пустые стаканы.
Через означенные пять минут Толлегеттерриан с изумлением ощутил, что ему стало заметно легче; через десять — желание жить вернулось к нему в полном объеме.
— Невероятно, это просто невероятно, — удивлению эксперта не было предела. — Если бы это не произошло со мной, я бы просто не поверил!.. Экспресс — курс экстремальной терапии!.. Здесь?! — восклицал он.
— Это ты хорошо назвал «экстремальный экспресс»… — похвалил Иваныч, — скорый такой поезд, где водка паровозиком с рассолом.
Толлегеттерриан хотел уточнить насчет технологии производства рассола, как вдруг со стороны машины трижды что‑то пикнуло на манер сигналов точного времени радиостанции «Маяк», после чего бесцветный голос уведомил: «Батареи импульсных генераторов заряжены полностью. Все системы функционируют нормально. Можно продолжать движение.»
Пребывавший в полном неведении об успешном ремонте его транспортного средства эксперт замер на полуслове, точнее на полумысли. В благоговейном восторге он обернулся.
Как бы вам поточнее описать степень удивления Толлегеттерриана? Разве, что попросить представить себя в ситуации, когда ваш любимый кот Барсик заговорил человеческим голосом, объясняя, что он, дескать, починил телевизор, который считался безнадежно поломанным. И не просто объясняет, а демонстрирует в работе: пожалуйста, цвет, звук, яркость изображения…
— Как это?.. Кто?.. Сама она не могла… Бред… Это что же получается?.. — с места в карьер рвануло его сознание.
— Так это, — скромно пояснил Бобрусев, — ты пока в послеобеденном обмороке валялся, мы тут с Иванычем глянули, вроде заработала… Делов‑то!.. Иваныч и не такую безнадегу на ход ставил. Вон, как раз между майскими праздниками, твоих коллег из соседней галактики к нам занесло: так с ихним катером вообще полный атас был — и ничего — починил, улетели… — нагло врал Бобрусев.
Иваныч, которому он успел подмигнуть, лишь махнул рукой и отвернулся, смеясь в бороду. Такие боб- русевские штучки были для него делом привычным. Называлось это — прокатиться по ушам.
Толлегеттерриан аж подпрыгнул, — какие коллеги? Из какой галактики? Как они…
«Срочный вызов из диспетчерской службы, — требовательно возвестила машина, — срочный вызов из диспетчерской службы…»
Пока эксперт полубегом приближался к машине, ее ближний бок откинулся, открывая горизонтальную, коконообразную капсулу. Толлегеттерриан разместился в ней без труда. Как только он принял нужную позу, кокон закрылся, а боковая стенка машины встала на место.
— Вот гад, — порадовался своей сообразительности Иваныч, — а ведь точно — лежа ездит! Плацкарт, твою мать нехай…
— Нет, а ты видал, как у него челюсть‑то отпала, — довольный произведенным эффектом самоутверждался Бобрусев. — «Не тот уровень…» А тут вам не халам- балам. У нас здесь «собственная гордость»!..
Так, Иваныч, есть тост. За тебя! — с минуту Бобрусев собирался с мыслями, после чего продолжил. — Короче… За то, что мы сегодня утерли нос этим пришлым ушельцам и ушлым пришельцам… А, Толян, легок на помине, давай сюда. Так… Где твой стакан? Пьем за Иваныча. За его золотые руки!
Действительно, закончивший разговор со своей диспетчерской Толлегеттерриан, подошел к ним. Эксперт был озабочен, но явно в приподнятом настроении. Призыв Бобрусева повис в воздухе.
— Люди, спасибо вам! — обратился к приятелям гость, — вы не представляете насколько помогли мне сегодня!
— Вот так, Саня, — кивнул в сторону эксперта Иваныч, — учись ценить малое: поправили человеку голову, а сколько радости…
— Вы… Вы помогли мне доказать остальным членам комиссии обоснованность моих сомнений в справедливости оценки уровня землян! Только что я со
общил им обо всем: и про вашу исключительную готовность к контакту с другими цивилизациями, и про попытки наших соседей включить Землю в сферу своих интересов, и про машину, и про себя, как вы без проблем и так быстро… Это показатель… — галопировало сознание пришельца. — Кажется мы ошибались, мы все ошибались… Вы представляете, мы ошиблись на несколько уровней в оценке вашей цивилизации!.. Невероятно.
Теперь шансы Земли стать открытой планетой значительно выше. Я буду настаивать! Мы начнем готовить дипломатическую миссию на Землю! Мы откроем здесь сервисную станцию по обслуживанию наших космических катеров! А возможности торговли…
— Так, мы сегодня пить будем? — недипломатично прервал его Бобрусев. — За Иваныча не выпили, водка греется, а ты со своей «миссией — комиссией», туды ее в качель! Ща мы тебе штрафную для порядка!
— Не — ет!.. Штрафную я не могу. Я должен лететь немедленно. Завтра срочное заседание комиссии, а мне еще нужно подготовиться к выступлению. Завтрашний день должен стать моим!
