Она служила уже три месяца, при этом весьма удачно попав на базу, расположенную всего в десятке километров от наших домов. Туда же Кошка хотела забрать и Вируса, туда же пыталась впихнуть и меня, однако в этом ей безоговорочно было отказано. Меня ожидал передовой фронт.
Если бы я тогда еще заранее знал, что выживу в течение чуть менее чем полутора лет в горячих точках, а потом с помощью друга-офицера попаду на ту самую родную базу, где уже служила Кошка, а впоследствии окажется и Вирус, мне было бы гораздо легче на душе.
Но сейчас меня давила тоска. И Вирус чувствовал примерно то же самое.
— А если не получится? — спросил он. — С Клином ведь не вышло, и твоя знакомая в центре распределения не смогла помочь.
— Клин это совсем другой случай, — мрачно заметила Кошка, — там бы мне в принципе не дали бы ничего сделать. Не нужно было бить морды вышестоящим чинам…
Вирус сделал глоток из взятой им бутылки и произнес следующее:
— Ненавижу войну.
Я аккуратно подхватил Кошку под колени и ссадил ее на диван. Подойдя к своему письменному столу и осмотрев кучу различного хлама, сваленного мною же на нем без разбора, я извлек оттуда красный маркер и большой лист бумаги, скрученный в трубку.
Я вернулся к друзьям. Кошка снова попыталась устроиться у меня на коленях, но я решительно ее отстранил.
— Ты уж извини, но колени мне сейчас бы пригодились.
Кошка пожала плечами, залезла на спинку дивана, а затем уселась мне на плечи. Я лишь обреченно вздохнул. Вирус посмеялся.
— Что собираешься с этим делать? — спросил он.
— Да мне как-то все равно. Если не ревнуешь — пускай сидит.
Вирус вновь хохотнул.
— Я не о Кошке, а о листе и маркере.
Я задумался.
— Просто уже завтра моя жизнь полностью изменится. Хочется придумать лозунг, который бы полностью отражал мое будущее.
Я обвел взглядом комнату в поисках вдохновения. Антураж был даже слишком стандартным, разве что стены выкрашены в ярко-синий цвет. В углу стоял диван, на котором мы расположились, на стене напротив — видавшая виды плазменная панель. В другом углу я поставил шкаф для книг, музыки и фильмов. Рядом — письменный стол. На стенах — несколько рисунков, сделанных мною самим около трех лет назад.
Вдохновение не приходило.
Я посмотрел на Вируса и вспомнил фразу, сказанную им совсем недавно.
«Ненавижу войну».
Тогда меня осенило.
Большими буквами я размашисто написал на бумаге всего три слова:
«Твоя жизнь — война».
Затем я поднялся с дивана, тем самым заставив Кошку слезть с плеч.
— Твоя жизнь — война? — скептическим голосом произнесла она.
Вирус сделал еще глоток.
— А что? Все верно. Завтра, Клин, твоя жизнь станет войной.
— Ну да, а могла стать и тюрьмой, — парировала Кошка.
Она снова вспомнила тот случай, который и не позволил ей помочь мне в том, чтобы остаться при базе. Всего неделю назад я проходил по делу о нападении на офицера, того самого капитана, который пытался повесить на меня гибель Агента и срыв моего боевого крещения. Я избежал смертной казни только потому, что за меня заступился Тесак, а слово программера Теневого отдела, тем более спасенного подсудимым, то есть мной, значило много. Оно и повлияло на сохранение моей жизни.
Да и в тюрьму меня не отправили, хотя этого я не боялся — там-то я уже успел побывать. Месяц просидел в колонии для несовершеннолетних, хотя тогда меня оставили на офицерском, дали последний шанс как образцовому в учебных дисциплинах курсанту. Назначение во фронтовики выглядело куда опаснее тюрьмы. Формально мне, конечно, сохранили жизнь, но фактически в боевых операциях погибал каждый третий.
— Тюрьмой не стала. Станет гробом, — ответил я.
— Не кошмарь, Клин, — пробурчала Кошка, — если ты так уверен, ну и написал бы — «твоя жизнь — гроб».
Я взял со стола четыре канцелярские липучки и разместил их на обратной стороне ватмана по углам. Забрался на спинку дивана, дотянулся руками до потолка и прикрепил лист над своей подушкой.
— Все равно я ночую тут чаще, чем в спальне, — сказал я, спрыгнув и дивана и махнув на получившийся плакат рукой.
— Зачем? — одновременно спросили Кошка и Вирус.
— Для того, чтобы самому себе напоминать, чем теперь станет моя жизнь.
— Ты здесь проснешься только завтра, а потом тебя отправят куда-нибудь, хрен знает куда, — резонно заметил Вирус.
— Значит, хотя бы завтра я проснусь и сразу же настроюсь на происходящее, — отмахнулся я.
— Глупо. И мрачно, — вставила Кошка, — неужели, ты так и не откроешь подарки?
Презенты от Кошки и Вируса я положил на книжный шкаф и так и не открыл до этого момента.
— Ну, если ты так настаиваешь, — улыбнулся я.
Я взял в руки первую коробку.
— Это от меня! — довольным голосом воскликнула Кошка.
Я открыл коробку и вытащил чехол примерно в полметра длиной. Внутри оказался тесак с широким, но немного толстоватым лезвием. Очень похожий я видел в древнейшем фильме еще 2008 года про маньяка-убийцу. Фильм, помнится, назывался «Пятница», но, может, я что-то запамятовал.
Вообще, в наше время с мультимедиа развлечениями было все превосходно. Если человек хотел купить кино, то он брал сразу же небольшую флешку объемом от трехсот до пятисот терабайт, в памяти которой уже были загружены все фильмы какого-либо конкретного жанра за всю, более чем шестисотлетнюю, историю мирового кино. Порой меня даже удивляло то, как именно удалось сохранить столько различных лент, и я, как истинный киноман, проникался гигантским уважением к людям, не потерявшим всю эту коллекцию на протяжении нескольких веков. Фильмы я, кстати, смотрел с особой стратегией — подсоединял флешку к плазме, а потом просто включал функцию случайного выбора. За все время существования моей панели мне ни разу не попалось одно и то же кино.
Ну так вот, похожий тесак я видел в стареньком, но классном, ужастике про маньяка, который таким тесаком рубил всех налево и направо. Я улыбнулся и покрутил оружие в руках. Ручка была вырезана из красного дерева. На ней была красовалась надпись: «Клин, Кошка и Вирус — вместе до апокалипсиса».
Я усмехнулся.
— До апокалипсиса?
— Ну или до конца света. Или до смерти. В общем, Клин, до хрена. Не дождешься.
— Вот что мне в тебе всегда нравилось, Кошка, так это твоя бурная фантазия.
— Да? Клин, а что тебе во мне еще нравится?
От пошлой шутки в ответ меня спас Вирус.
— Нам в тебе нравится все, ты же знаешь. Брат, оцени мой подарок.
Я открыл другую коробку. Она была намного меньше в своих размерах, а внутри обнаружилась механическая перчатка на правую руку. Я надел ее. Перчатка охватывала кисть от запястья до середины пальцев. Окончания пальцев были открыты. В том числе и большой.
