Что делать? Может быть, поискать что-нибудь, чем можно закоротить цепь? Но это вызовет в доме тревогу как раз тогда, как я буду перелезать ограждение. И все же вряд ли был другой способ проникнуть во владения Синка.
А может быть, вернуться к плющу и попытаться заставить сигнализацию сработать? Может, пройти к воротам и попытаться проникнуть внутрь с абсолютно уверенным видом? Может, я вызываю у Синка такое же любопытство, как он у меня. Все, что мне известно о Синке, относится к настоящему времени. О его прошлом я знаю только то, что оно нигде никак не упоминается. Но если Синк прослышал о моем парящем полете из окна шестого этажа в духе Мэри Поппинс… стоило бы попытаться. По крайней мере, мне удастся прожить столько, чтобы его увидеть.
Или…
– Привет. Как ваши военные успехи?
Я вздохнул. Он плавно опустился рядом со мной, по-прежнему в образке человека, одетый в темный костюм. Я обнаружил свою ошибку, когда он приблизился. Он изменил цвет кожи так, что получились костюм, рубаха и галстук. Издали все это так и выглядело. А вблизи оказалось, что и прикрывать ему нечего.
– Я считал, что избавился от вас, – пожаловался я. – Вы стали крупнее?
На вид его размеры почти удвоились.
– Да. Я проголодался.
– Так вы не шутили насчет своего аппетита?
– Война! – напомнил он мне. – Вы замышляете вторжение?
– Замышлял. Пока не знал об этом заборе.
– Так что ж, давайте я…
– Нет! Даже думать не смейте о чем-то таком. Просто смотрите!
– А на что мне следует смотреть? Вы вот уже несколько минут ничего не делаете.
– Я что-нибудь придумаю.
– Разумеется!
– Но что бы я ни делал, к вашей помощи прибегать не стану – ни сейчас, ни вообще. Если хотите смотреть, будьте моим гостем, сделайте милость. Но не помогайте. Это как чужой телефон подслушивать. У Синка есть известные права, несмотря даже на то, что он мошенник. Ему не грозит жестокая или особенная расправа. ФБР не имеет права прослушивать его телефон. Его нельзя убить без соблюдения необходимой законности. И он не должен беспокоиться о вооруженном нападении марсиан!
– Конечно – если он сам не нарушит правила…
– На нарушителей правил есть управа, – сердито огрызнулся я.
Марсианин ничего не ответил. Он просто стоял рядом со мной, очень высокий, больше двух метров – темная, похожая на человека фигура на фоне тусклого отсвета от дома.
– Э! А как вам удалось все это проделать? Просто способности такие?
– Нет. У меня набор принадлежностей. Из его гладкой, как у ребенка, груди высунулось что-то блестящее, словно металл. – Вот это, например, гасит инерцию. Другие переносные приспособления уменьшают силу тяжести или перерабатывают воздух в моих легких.
– Вы все это держите внутри себя?
– Почему же нет? Я способен производить внутри себя захваты любого размера.
– Вот как!
– Вы упомянули, что существуют правила обращения с нарушителями правил. Вы, безусловно, уже несколько раз вторглись на чужую территорию. Вы покинули место несчастного случая – смерти дона Доминго. Вы…
– Ладно.
– Значит…
– Хорошо. Я попробую еще разок. – Похоже, я напрасно распинался и тратил с ним драгоценное время. Самое главное сейчас было – перелезть через забор. И в некотором смысле марсианин был прав – к правилам это не имело никакого отношения.
– Это не имеет никакого отношения к правилам, – сказал я ему. – Во всяком случае, почти. Главное – это власть. Синк прибрал к рукам этот город и захочет сделать то же самое с другими. Он забрал слишком много власти. Вот поэтому кто-то должен его остановить. А вы мне даете слишком большую силу. Человек, у которого слишком большая сила, теряет голову. Когда вы на моей стороне, я сам не могу себе доверять. Я детектив, и если нарушу закон, меня положено за это сажать в тюрьму, если только я не в состоянии объяснить, почему это сделал. Это заставляет меня быть осторожным. Если я зацеплю крючок, который может хлестнуть по мне, то заработаю пару шрамов. Если я застрелю кого-то, кто этого не заслуживает, то угожу за решетку. Все это приводит к тому, что я становлюсь осторожен. Но когда рядом вы…
– То вы теряете осторожность, – закончил за меня темный гигант. Он говорил задумчиво, раньше я не слышал от него столь человеческих интонаций. – У вас появляется искушение применить силу большую, чем то необходимо. Я не ожидал такой мудрости от вашей породы.
– Вы нас считали полуразумными?
– Если хотите, то да. Я полагал, что вы будете благодарны за любую помощь, какую я смогу предоставить, и страстно будете ее жаждать. Теперь я начинаю понимать вашу точку зрения. Мы тоже пытаемся регулировать количество силы и власти, предоставляемой индивидуумам. Что это за шум?
Послышался шорох, какая-то возня, едва слышная, но вовсе не скрытная.
– Не знаю.
– Вы уже решили, каков будет ваш следующий шаг?
– Да. Черт меня побери, это же собаки!
– Что такое собаки?
Вдруг они появились передо мной. В темноте я не мог различить породу, но собаки были очень крупные и не лаяли. Они страшно быстро огибали с двух сторон кирпичную стену. Я поднял гиропистолет, четко представляя себе, что собак вдвое больше, чем у меня патронов.
Неожиданно вспыхнули яркие огни прожекторов, высветив все вокруг. Я выстрелил и полоска огня лизнула одного из псов. Он, кувыркаясь, упал и пропал из виду посреди своры.
Огни всех прожекторов стали красными, кроваво-красными. Собаки остановились, шум прекратился. Один из псов, ближайший, оторвался от земли и завис в прыжке.
– Похоже, я отнял у вас время, – пробормотал марсианин. – Может быть, вернуть его?
– Что вы сделали?
– Я воспользовался гасителем инерции в проецируемом поле. Он действует так, что время словно бы останавливается для всех, кроме вас.
Слева и справа были собаки; нас угрожающе освещали прожектора. На лужайке перед домом я увидел вооруженных людей.
– Не знаю, правильно ли вы поступили, – сказал я. – Если вы выключите этот исказитель времени, я тотчас же буду мертв. Но это в последний раз, ладно?
– Хорошо. Будем пользоваться только этим гасителем инерции.
– Я обойду вокруг дома. И только тогда вы выключите свое устройство. Это даст мне некоторое время, чтобы отыскать какое-нибудь дерево.
Мы двинулись вперед. Я осторожно шагал среди собачьих статуй. Марсианин плыл сзади, точно огромный толстый призрак.
Проход между внутренним и внешним заборами вел к воротам перед домом. У самых ворот внутренний забор соединялся с внешним и заканчивался. Но еще до того, как мы достигли этой точки, я нашел подходящее дерево. Оно было большим и старым и одна его толстая ветка протянулась над забором и висела у нас над головой.
