Да, больше от компьютера ждать было нечего. И все же у Эдварда сложилось впечатление, что в тексте мелькнуло нечто важное, смысл которого он с первого раза не понял. Скорее всего, там был ключ к новому направлению поиска.
И Варковски снова углубился в изучение уже вызубренных наизусть нескольких строчек. Он перечитал их раз, другой, третий… Никакой зацепки — но ощущение неудовлетворенности своей работой усиливалось. Казалось, это внутренний голос навязчиво шептал: «Да присмотрись же ты, идиот! Вот же оно, на поверхности!!!».
«Нет, я действительно потерял хватку», — Эдвард недовольно отвернулся от листа с вновь уставился в иллюминатор.
В этот момент к станции подходил продуктовый катер — было просто приятно видеть его изящный обтекаемый силуэт…
«А тут еще и проект „Гроу-апп“… — с сожалением поморщился Варковски. — Скоро ли они закончат?»
Проект?
Шеф внутренней безопасности Компании вдруг подскочил на месте и с силой хлопнул себя по лбу.
Пусть идея, пришедшая ему в голову, выглядела невероятной, но он давно перестал верить в совпадения.
Мать Зоффа носила фамилию Стимм. Лилиан Стимм.
А главный специалист по выращиванию каллюсных культур, участвующая сейчас в засекреченном проекте, звалась Брендой Стимм.
Глаза Эдварда азартно блеснули — неужели он все-таки что-то нащупал? Он потянулся к клавиатуре, но тут его отвлек новый звуковой сигнал. Эдвард удивленно приподнял бровь: неужели еще какой-то из источников сработал?
Взглянув на экран, он чуть не рассмеялся. Надпись сообщала, что четыре года тому назад Зофф был оштрафован… за появление в центре города в нетрезвом виде.
В свое время Винди считали гением и вундеркиндом. В четырнадцать лет он сделал открытие, которое сочли фундаментальным, затем Винди получил докторское звание и… затих. Несколько лет от него ждали чего-то нового, но напрасно: он работал, и работал неплохо, но не спешил ничем удивлять мир. Кроме того, былая слава почему-то озлобила против него почти всех коллег, и, когда стало ясно, что Винди нового пороха не изобретет, его просто «списали». Некоторое время он шатался без работы, пока совершенно случайно не попался на глаза Бишопу. Сложно сказать, почему Главный Конструктор пригрел несостоятельного гения, но, так или иначе, работу Винди получил, а Бишоп в его глазах обрел ореол друга и благодетеля. Биохимик и Главный Конструктор в силу разных специализаций общались между собой мало, но все же трудно было найти человека, более преданного Бишопу, чем Винди. Злые языки приписывали его отношение к начальнику не совсем традиционной форме любви, но доказательств не было: мало ли еще почему молодой человек может смотреть на более старшего с чисто собачьей преданностью в глазах. Этот взгляд протеже порой смущал и самого Бишопа.
— Ну, так что ты хочешь сказать? — поинтересовался Главный Конструктор, отрываясь от своих записей.
— Все идет нормально, но… — в собачьих глазах Винди застыл огонек грусти, — но кое-что мне не нравится. Дело в том, что я просчитал потребление ими некоторых ферментов и пришел к странному выводу. Вот, взгляните сюда, на график. До определенного времени кривая поглощения идет полого, я бы сказал, это довольно красивая кривая… Но, видите, что происходит вот тут? Можно подумать, что наши объекты перестали на какое-то время питаться, объявили голодовку… И то же самое творится со всеми схемами и графиками: сперва аппетит увеличивается с постоянным приростом, затем резко снижается, потом — новый рост с прежним ускорением…
— И что ты хочешь этим сказать? — взгляд Главного Конструктора остался холодным. В последнее время он все больше становился похож на роботов, носящих его фамилию.
— Есть и еще кое-что, — Винди, похоже, не расслышал вопроса. — Было договорено, что мы не слишком часто будем проводить взвешивание, но я несколько нарушил инструкцию и провел пару внеплановых исследований. Так вот, в то время, когда началась голодовка — назовем это явление так, — общий вес культуры тканей снизился.
— И что ты хочешь этим сказать? — все тем же тоном повторил вопрос Бишоп.
— Кроме того… — Винди немного запнулся, соображая, что следует сделать раньше — закончить свои выкладки или же дать непосредственный ответ, — буквально вчера я проверил общий расход реактивов.
— Это не входит в твои обязанности, — сухо заметил Главный Конструктор.
— Я знаю, но мне надо было проверить такой странный феномен… Кроме того, я смодулировал гипотетические графики. Так вот, реальный расход реактивов, в том числе и идущих на питание, совпал с гипотетическими графиками, то есть с теми, в которых «голодовки» якобы не было.
— И что ты хочешь этим сказать? — в третий раз повторил Бишоп.
— Единственное объяснение, которое я могу дать, — это то, что часть клеток из культуры в определенный момент была искусственно изъята. Но я так и не нашел по документам, куда были помещены вновь созданные образцы…
— То есть… — брови Бишопа высоко поднялись и загуляли по лбу, — ты хочешь сказать, что кто-то провел незаплани… — он не договорил. Рот Конструктора сжался в ниточку, лицо покрыла бледность.
Нет, исчезновение части материала совсем не означало, что кто-то из ученых решил экспериментировать в свое удовольствие и ради этого позаимствовал драгоценные клетки. В коллективе увлеченных своим делом людей такие инциденты встречались, и начальство даже не слишком преследовало нарушителей: в большинстве случаев такие проступки окупались. Здесь же речь шла об ином — о будущем оружии, и поэтому подозревать следовало самое худшее.
— Так ты хочешь сказать, что на нашей станции есть чужой? — Главный Конструктор поднялся с места с застывшей на лице гримасой.
— Или был чужой, — закончил Винди. — Я же не договорил… Где-то около двух недель назад — если верить графиками — перерасход, совпадающий количественно с гипотетическим реальным расходом, прекратился, словно кто-то перестал «кормить» новые культуры. В то же время наши основные резко увеличили темпы развития — сейчас можно говорить уже о сформировавшихся существах… Зато, если верить расходным ведомостям, появился перерасход гормонов роста. Кто-то постоянно вмешивается в нормальный ход эксперимента, шеф!
— Постой, Винди. — Бишоп снова опустился в кресло. Он уже несколько взял себя в руки. — Когда, ты говоришь, прекратился первый перерасход?
— Две недели тому назад, — взгляд Винди сделался виноватым. — Как раз тогда к нам причаливал почтовый катер… Вот я и подумал…
