Но Бадди пропал, исчез напрочь.
Крейг, ощерившись, двинулся к Дроку, но Глэдис Тайт, оказавшись рядом, осторожно положила руку на его грудь. Однако Крейг уже ничего не замечал. Его сжигали ярость, стыд и горечь поражения.
– Ты убил его, – прошипел он. – Убил Бадди.
– Все, как я говорил, – обратился Дрок к команде медиков, еще стоявших у него за спиной. – Функциональное расстройство Подсоединения. Этот его ИИ-агент, Фрэнк Синатра… Дрок недвусмысленно повертел пальцем у виска.
– Бедняга вот уже несколько месяцев не в себе. И хотя мне неприятно упоминать об этом в столь эмоционально заряженном контексте, из-за болезни страдала его работа. Он почти все время тратит на сочинение возмутительных песенок.
Откуда-то из-за спины он извлек распечатку и принялся ее листать.
– Ну, молодой человек, для меня это огромное разочарование! Уберите его! – прогремел Т.Том Харшбергер III.
Мужчины в белом надвинулись на Крейга. Крейг оторвался от Глэдис Тайт и пошарил в поисках оружия защиты. Рука наткнулась на лазерную указку.
– Не шевелитесь! – приказал он, запятнав красной точкой каждого медика. – И держитесь от меня подальше!
Господи, как он мечтал, что Бадди оживет и подскажет, что делать! Крейг никогда не был силен в улаживании ситуаций, подобных этой. Бадди точно знал бы, как поступить.
Но Бадди мертв.
– Спокойно, приятель, – посоветовал один из людей в белом, неумолимо подступая ближе. – Мы просто хотим взглянуть на твою руку, не более… Не о чем волноваться, все в порядке…
И тут они набросились на него.
О, Бадди! Бадди! Что эта коварная лживая акула сделала с тобой?
Крейга уложили на стерильную белую кушетку в кабинете медсестры «Харшбергер Индастриз». Он уставился в потолок. По щекам текли слезы.
– Что же, совершенно очевидно, что это коварная лживая акула сделала со мной, – ответил Крейг, подражая интонациям Бадди. – Он взломал меня. Дрок купил более совершенного ИИ-агента. Такого, который смог достать меня. Это единственный ответ.
– Но на свете нет лучшего ИИ-агента, чем ты, – взвыл Крейг на этот раз собственным голосом. – Ты – высший класс! Самый крутой! Тебя нельзя взломать!
– А у тебя есть лучшее объяснение?
Крейг даже сумел сымитировать обычный безапелляционный тон Бадди – и был поражен, насколько успокаивала нервы эта глупая игра. А он вовсе не собирался признаваться себе, что это действительно игра.
– Ну вот, мистер Крейг.
В комнате появилась симпатичная женщина в белом халате: штатная медсестра «Харшбергер Индастриз». Судя по имени на бейдже, ее звали Джин. Те трое громил, которых завербовал Дрок, давно исчезли, возможно, намереваясь напасть и скрутить очередную пешку под предлогом мнимого нервного срыва. Медсестра ввезла серебристую тележку с широким ассортиментом игл, ниток, марлевых подушечек и со шприцем, наполненным жидкостью янтарного цвета.
– Не позволяй себя одурманить, – настоятельно посоветовал Бадди.
Крейг, сжавшись, отодвинулся от сестры Джин. Та укоризненно покачала головой.
– Ай-ай-ай, – пожурила она, уставившись на него, как учитель второго класса на нерадивого ученика. – Нужно немедленно зашить рану…
– Черта с два!
Крейг взметнулся с кушетки, перевернув тележку. Раздался грохот и звон разлетающихся инструментов. Сестричка Джин попыталась схватить Крейга, но тот уже выскочил за порог.
– А что теперь? – спросил Крейг Бадди. Но Бадди внезапно смолк.
Крейг сел в вагон корпоративного монорельса, сам не зная, куда едет: он выжидал, пока Бадди не придумает подходящий план. Его окровавленная одежда привлекала взгляды… а может, не одежда, а то обстоятельство, что он яростно бормотал себе под нос, вместо того чтобы общаться мысленно, как все нормальные люди.
– Что если меня уволят? – выдохнул Крейг, рухнув на пластиковое сиденье и бережно устраивая на коленях раненую руку.
– Тебя не могут уволить, – утешил Бадди. – Только в прошлом году тебе повысили зарплату на целую десятку. Верно ведь?
Крейг молча смотрел в окно на мелькающие мимо прямоугольные конструкции из стекла и стали. Нет, Бадди прав. Его не могут уволить. Но вдруг…
О господи, это такой кошмар, что даже думать о нем невыносимо!
Станция подзарядки. Место, куда посылают людей, которых не могут уволить. Посылают потеть на динамомашинах по двенадцать часов в день. Не то чтобы они давали так уж много энергии: это, скорее, злобная выходка корпорации, вроде той, когда голодающего человека кормят его собственным акционерным опционом. Неэффективно, зато символично. Говорили, что полученная энергия идет прямо в туалетную комнату руководства.
– Не желаю снабжать энергией электрополотенце Т.Тома, – запинаясь, выговорил Крейг.
– Послушай, – очень твердо заявил Бадди, – соберись с духом. Вот что ты должен сделать: иди в «Кроссуэйз Молл». Это хороший торговый центр. Именно там ты дублировал меня. В безопасном центре базы данных, подальше от корпоративной сетки, помнишь?
– Ну конечно! – заверил Крейг, хотя начисто забыл о том случае.
– Ну так вот, ты должен пойти туда и добыть эту копию, а потом сравнить кристально честного Бадди с новым, продажным, угнездившимся в сети твоей квартиры. Таким образом ты получишь все необходимые доказательства того, что Дрок взломал меня. Подпалишь его подлый зад и добьешься, что именно его пошлют на электростанцию. Усек?
План был что надо.
Крейг сел прямее и вытер слезы.
– Усек, – ответил он.
Крейг вышел на «Кроссуэйз Молл» и отправился в безопасный центр, где в свое время дублировал Бадди. Никто не мог войти или выйти незамеченным из этого места, и здесь Бадди покоился в такой же безопасности, как в тот день, когда был запрограммирован.
Служащий ввел Крейга в маленькую комнату. Крейг подошел к терминалу доступа и включил свой костюм.
– Бадди! – мысленно позвал он, откашлялся и окликнул друга снова, на этот раз вслух.
– Я здесь, – прозвучал голос Бадди в «Пиннел Сид» Крейга. – Я что-то испортил, не так ли?
У Крейга подкосились ноги, и он сжал терминал доступа в медвежьих объятиях.
– Да что с тобой? Никак ты обнимаешь меня? И что стряслось с твоей рукой?!
– Тебя взломали извне. Из-за тебя я провалил презентацию. Меня обязательно уволят, Бадди. Или пошлют на электростанцию.
Последовала долгая пауза.
– Расскажи мне все, – велел Бадди.
И Крейг рассказал. Бадди молча слушал. Когда Крейг закончил повествование, Бадди по-прежнему не произнес ни слова.
