Судно остановилось на рейде. Капитан разрешил матросам сойти на берег. Шлюпка с офицерами отошла первой. Коля с волнением следил за ней — там сидели Скрябин и Курбский.
Но когда юнга оказался на берегу, было уже поздно. Поблизости не было ни мичмана, ни графа. Коля бегал по улицам городка, который казался ему большим селом.
Мальчик понял, что искать офицеров в городе бесполезно, и тогда он побежал на окраину. Перед ним раскинулась волнистая равнина, а за ней дальше высились горы. Хорошо наезженная дорога вела в рощу.
И Коля побежал по этой дороге…
Это были странные деревья. Стволы их были такими же, как и у высоких пальм, а верхушки украшены листьями гигантского папоротника. Над зелеными маковками деревьев время от времени взлетали цветные стайки попугаев, словно подброшенные вверх цветы.
Но мальчику было не до красоты австралийских субтропиков. Не останавливаясь ни на минуту, он упрямо шагал по лесной тропе.
Неожиданно он услышал над головой оглушительный хохот. Было что-то дикое, неистовое в этом хохоте, и Коля спрятался под кустом широколистого папоротника. А хохот катился по лесу и становился все яростней.
Однако воспоминание о Володе заставило Колю вылезти из-под куста и двинуться дальше.
Но когда он пробежал еще полкилометра, хохот повторился. И снова он катился откуда-то сверху. Коля оглянулся, но ничего не увидел. Вдруг перед ним возник высокий человек с ружьем в руках. В охотничьих сапогах, подпоясанный широким поясом, в широкополой шляпе. Очевидно, незнакомец по форме узнал в Коле юнгу русского флота. Пыхтя трубкой, он обратился на ломаном русском языке:
— О юнга «Отважный»! Я имель визит Петербург.
И на еле понятной смеси русских и немецких слов объяснил, что он ученый, изучает разные народности и Коля может не бояться его. Он предупредил, что дальше идти нельзя, потому как сейчас начнется охота на черных воронов.
Незнакомец схватил Колю за руку, повел за собой в чащу и осторожно раздвинул кусты. Там, на поляне, вокруг костров сидели туземцы. Мужчины держали в руках копья. Тела воинов от пояса до колен были прикрыты шкурой кенгуру, у некоторых на бедрах только повязки, сплетенные из травы. Грудь каждого воина украшали симметричные шрамы. Здесь были и мужчины с широкими смоляными бородами и безбородые юнцы. А что это у них за поясами? Это ведь бумеранги! Такие же точно, как у Коли!..
Снова послышался страшный хохот. Мальчик вздрогнул всем телом. Незнакомец усмехнулся и молча показал на дерево, где сидела птица с большим черно-желтым клювом. Как только птица раскрывала клюв, из ее горла тотчас же вырывался этот сумасшедший хохот. Незнакомец объяснил, что колонисты называют птицу Джек-хохотун.
Теперь Коля уже не боялся этого смеха и даже обрадовался, надеясь, что смех привлечет к себе внимание туземцев и они смогут заметить под деревьями людей с ружьями, которых он сам только что увидал. Но туземцы так же, как и эти люди, охотившиеся на них, привыкли к хохоту Джека и не обращали на него никакого внимания. Они мирно похаживали мимо костров, ожидая, пока изжарится мясо кенгуру. Кое у кого из женщин за спинами в травяных корзинах сидели малыши.
Вдруг где-то невдалеке раздался выстрел. И сразу же Коля услышал отчаянный крик Курбского:
— О проклятье! — И после короткой паузы: — Ваша очередь, мичман.
— Я отказываюсь от своего выстрела, — ответил голос Володи.
Снова раздался выстрел. Очевидно, мичман разрядил пистолет в воздух.
Тревогой и радостью наполнилось сердце мальчика. Он радовался тому, что дуэль закончена, что Володя жив. Но теперь его охватила тревога за туземцев, не знавших еще о страшной опасности, грозившей им.
Из соседних кустов в ту сторону, где находились Володя и Курбский, метнулись трое колонистов. Видимо, выстрел заставил их раньше начать ужасную охоту на туземцев.
Один за другим затрещали выстрелы. Коля видел, как падали меднокожие женщины, обливая кровью детей, как бородатые воины грудью прикрывали малышей от пуль.
Поляна была окружена. Туземцы падали как подкошенные. А человек, который только что называл себя ученым, изучающим народности, спокойно вскидывал винтовку, целился и, удовлетворенно улыбаясь, нажимал на курок.
Туземцы умирали мужественно, не слышно было ни стонов, ни криков. Но вот в воздухе раздался свист бумерангов. Словно десятки вспугнутых птиц слетели с поляны и бросились в разные стороны. Некоторые бумеранги возвращались обратно, и тогда черные руки снова тянулись к ним, чтобы метнуть во врагов, вооруженных смертельными молниями. А некоторые попадали в цель — в шею, в голову или в грудь колонистам.
Однако Коля понимал: как бы мастерски ни владели своим оружием австралийцы, все они были обречены на гибель. У колонистов — ружья, у туземцев — только копья и бумеранги. Не помня себя от гнева юнга бросился на «знатока народностей», ударил его головой в живот и, обдирая кожу о колючие кусты, выбежал на поляну.
— Стойте! — крикнул он, размахивая руками. — Стойте! Не смейте стрелять.
За кустами кто-то грязно выругался. Выстрелы смолкли. И тогда Коля увидел Володю, вырывавшегося из цепких рук вооруженных колонистов. Сбив одного с ног и отшвырнув второго, мичман бросился к Коле.
— Почему ты здесь? Кто тебе разрешил?…
Но не успел он договорить, как снова защелкали выстрелы. И двое меднокожих воинов упали замертво.
Владимир снял мичманку. Держа одной рукой Колю за плечи, он другой поднял мичманку на уровень груди, словно перед клятвой, и громко сказал:
— Если вы люди, немедленно прекратите это кровавое бесчинство! Если же вы звери…
Пуля выбила мичманку из его руки. Тогда один из туземцев, рискуя жизнью, поднял мичманку, подошел к Володе и отдал ее прямо в руки.
С гиканьем и свистом колонисты выпустили на поляну собак. Это были злые волкодавы с сильной грудью и крепкими лапами. Туземцы сразу же окружили мичмана и Колю тесным кольцом, стараясь уберечь их от собачьих зубов. Перед глазами мальчика замелькали меднокожие спины воинов, собачьи лапы и раскрытые пасти. Туземцы хватали собак за горло, душили руками. И вскоре трава на поляне покраснела от крови…
Мичман тоже ринулся в бой. Мундир его был разорван, лицо залито кровью, и время от времени среди собачьих спин поблескивал его кортик. Коля выхватил копье из рук убитого воина и побежал на помощь товарищу.
Вдруг за деревьями послышался протяжный воинственный крик. Туземцы, потрясая копьями, ответили таким же протяжным криком. Десятки бумерангов полетели в колонистов: к туземцам пришла помощь!..
