С этими словами он плавно развернулся и исчез в дверном проеме. Второй последовал за ним, обернувшись на пороге. Во взгляде его читалось откровенное удивление.
Дверь негромко всхлипнула и со щелчком закрылась. Остался только обескураженный человечек внутри бетонного кубика. Да еще оголенная лампочка на потолке - таком высоком, что и ниндзя бы не достал в прыжке.
Впрочем, долго скучать мне не пришлось. На противоположной стене явственно обозначилась прямоугольная щель, беззвучно отъехала в сторону казавшаяся монолитной плита - и передо мной возник темный, Бог знает куда ведущий проход.
А еще спустя мгновение оттуда появилась фигура. В дорогом кремовом костюме, при искусно подобранном галстуке. Но узнал я его сразу.
- Ну, привет, Свенушка! Не заскучал? - улыбнулся Олаф одной из своих улыбок. Той, что занимала место между блатным оскалом и иронической ухмылкой.
8.
- Ну вот, теперь пора поговорить всерьез, Андрюша.
Олаф стоял, прислонившись к бетонной стене. Видно, испачкать костюм он не боялся. Интересно, долго ли протянется "разговор всерьез"? А то ноги у меня уже затекли.
- Слушайте, Олаф, а нельзя организовать какие-нибудь табуретки? почему-то я перешел на "вы", хотя на драккаре между нами все было проще.
- Вот как раз это сложно, Андрюша, - ядовито усмехнулся Олаф. - И знаете почему? Ничего нельзя организовать для того, кого нет.
- То есть?
- То и есть. Вас нет, Андрюша. Гражданин Ерохин А.М. ликвидирован в 22-47. Примерно, - взглянул он на часы, - примерно пять минут назад. Идентификационный номер исключен из реестра, файл стерт.
- Получается, я умер? - в горле у меня пересохло. Уж на что - на что, а на загробную жизнь я не рассчитывал. Не верил я в нее, в загробную.
- Вы задаете сложные вопросы, Андрюша, - прищурился Олаф. - Что есть человек?
- Двуногое без перьев, - охотно отозвался я. Ничем иным в эти минуты я себя не чувствовал.
- Вот именно, - кивнул он раздраженно. - Или, точнее, файл на центральном сервере, идентифицируемый десятизначным кодом. Поэтому уже пять минут как вас не существует - с известной точки зрения.
- Так это не загробная жизнь? - облегченно выдохнул я.
- Ну, ее можно назвать виртуальной. Вы есть - и вас нет.
- Кстати, а как насчет вас, Олаф?
- Меня тоже нет, Андрюша. Так что на табуретку претендовать не могу. Ладно, давайте к делу. Ну, во-первых, прошу прощения за все, что случилось с вами за последнее время.
- Это начиная с ареста в Белопенной Гавани?
- Раньше, Андрюша, раньше. И ваш недобор нормы, и Коллектор, и каникулы на драккаре - это уже следствие. Но поверьте, так было надо. Иначе ваш файл не удалось бы стереть.
Он глядел вроде бы виновато, но широкие его зрачки напоминали черные дыры, ведущие в какие-то странные, глухие измерения.
- Загадками изволите говорить, уважаемый.
- А вы хорошо владеете собой, - не замечая моей иронии, хмыкнул Олаф. - Впрочем, так и должно быть. Нормальная реакция для вашего психотипа. И добавлю, весьма редкая. Мы два года искали подходящую кандидатуру.
- А теперь по порядку, Олаф. - Мне уже успел надоесть его легкий треп. Тем более, отчего-то стало смешно. Видимо, истерическая реакция на несостоявшуюся казнь. Не хватало еще прыснуть, как лопоухий первоклашка, которому показали пальчик.
- Что ж, давайте по порядку. Повестку дня сами предложите?
- Предложу, - кивнул я. - Пункт первый - кто эти ваши "мы". Пункт второй - "для чего искали". И третий - почему забыли поинтересоваться моим согласием.
- Начнем с конца, Андрюша. - откашлявшись, начал Олаф. - В вашем согласии мы были уверены. Впрочем, в делах такого масштаба не обращают внимания на волеизлияния одиночек. Ведь тут речь, как ни напыщенно это звучит, о судьбе человеческой цивилизации. Кое-о-чем мы с вами говорили еще там, на драккаре, но давайте все же суммируем. Итак, идет война. Схлестнулись две расы. Даже не расы, нет - две формы жизни. Вещественная и информационная. Господа Алгоритмы оккупировали Землю. Человечество, по сути, попало в рабское состояние. И рыпаться невозможно. Светлые Господа, как вы знаете, контролируют все ракетные установки. Если что, им ядерная зима не страшна. В бункерах выживет достаточно игроков. Впрочем, они нас кормят, организуют безлюдные технологические циклы, управляют экономикой и индустрией развлечения. Кнут и пряник. Они нас холят и не дают передраться, мы реализуем их структуры. Доктора философских наук, типа Слезова, рассуждают о плодотворном симбиозе двух ноосфер. Кстати, Слезов, как лицо, обремененное интеллектуальным трудом, освобожден от месячной нормы.
Он помолчал, а затем неожиданно тихо спросил:
- Хотите знать, что будет?
- Да я и так понимаю, что будет, Олаф. Вырождение. Три-четыре поколения - и о цивилизации можно забыть.
- Правильно понимаете. Вот и взвесьте. Чего стоит ваше согласие, да и жизнь, по сравнению с десятком миллиардов?
Мне вдруг стало очень холодно.
- То есть... Олаф, вы говорите так, будто есть какой-то шанс. Но сами же только что сказали - ракетные установки, мировая сеть.
- Ну что ж, пора переходить к первым двум вашим пунктам. Вспомните, с чего все началось?
- Ну, пять лет назад. Заявление Аргунова. Смешки на этот счет по всем развлекательным каналам. А через месяц - Реализация.
- Совершенно верно. Только давайте уточним, что же именно тогда произошло. Аргунов был великим программистом. Об этом знали многие. В том числе и его начальнички в московском отделении "Майкрософта", устроившие ему сокращение штатов. Болтал он, понимаете, лишнее насчет запланированных недоделок Windows-2003. Ладно, это все лирика. Мало кто знал, что он еще и увлекался оккультизмом. И сам имел некоторые способности. Хотел выразить древние тайны средствами информатики. Вот и открыл Формулу Перехода. Что кончилось для него печально.
- Угу... Сраженный коварной пулей вирусовского наймита... Плывут пароходы - салют Аргунову, ползут паровозы - привет Аргунову... В зубах, знаете ли, навязло.
- Все было не так, Андрюша, - ответил он сухо. - Максим Аргунов должен был умереть. Того требовала Формула Перехода. Сейчас не время вдаваться в детали, но суть такова: из ничего не возникнет нечто. Чтобы Господа Алгоритмы обрели жизнь, кто-то должен был ее отдать. Чтобы программы стали живыми, живой должен стать программой. И он стал. Все, что вы получили за пять лет - не более чем реализация этой программы. Она крутится, алгоритмы наслаждаются существованием. А глупый амбициозный Аргунов стал цепочкой ассемблерных операторов. И понял, что натворил. Увы, слишком поздно.
- То есть как? - вновь не понял я. - Вы же сказали, он умер.
- А что есть смерть, Андрюша? Да, тело его распалось, но кроме тела, есть еще что-то.
