У эшафота уцелевшие стражники пытались с помощью своих длинных алебард удержать на расстоянии бандитов, вооруженных только ножами и ручными мечами. Над их головами ветер лениво раскачивал три трупа, а четвертый все еле корчился в судорогах в дюйме над помостом. Палач с ножом, всаженным ему в грудь почти по рукоятку, невидящим взором продолжал рассматривать троих оставшихся в живых узников, которые с петлями на шее ждали решения своей судьбы. В результате первой атаки на эшафоте не осталось больше ни души.
Одному из атакующих удалось пробиться сквозь ряды защитников, и он устремился к беспомощным пленникам. Сантиддио восторженно завопил и тут же выругался: лезвие алебарды разрубило ногу смельчака, и искалеченный человек, дико вскрикнув, покатился по ступенькам эшафота в самую гущу схватки.
- Сантиддио! - крикнул Конан, приняв неожиданное решение. - Протяни ко мне руки.
Несмотря на владевшее им возбуждение, тот сразу разгадал замысел варвара. Повернувшись спиной к Конану, он протянул ему свои руки, стянутые веревкой. Превозмогая боль от впившейся в горло петли, киммериец с трудом сумел дотянуться до Сантиддио и начал распутывать крепко затянутые узлы.
Работа была нелегкой; туго натянутые веревки глубоко впились в тело, и в борьбе с ними Конан сразу же сломал несколько ногтей. Он задыхался, кровь неровными толчками пульсировала в висках.
Из этого, почти маниакального состояния его вывел громкий крик:
- Убейте узников! Убейте узников!
Приказ был рассчитан верно: с одной стороны, он исключал возможность побега осужденных, с другой, сводил на нет все усилия нападавших. Один из стражников, забрызганный с ног до головы кровью, выбрался из схватки и бросился исполнять приказание. Когда он был уже на краю Помоста, кто-то из нападавших схватил его за ногу и с ловкостью кошки вскарабкался на эшафот. Еще мгновение и они сцепились. Стражник от неожиданности выронил алебарду, и клубок человеческих тел покатился по неструганым доскам, терзая друг друга ножами.
Конан окровавленными пальцами продолжал распутывать тугие узлы и, наконец, ему удалось слегка ослабить веревки. С диким усилием он растянул главный узел и извлек его из живого мяса.
Сантиддио радостно завопил, потрясая над головою освободившимися руками. В следующий момент он уже боролся с петлей. Подтянувшись, он ослабил натяжение веревки и после непродолжительных усилий освободил голову и спрыгнул на Помост.
- Освободи меня! - крикнул ему Конан. В эту секунду боровшемуся на помосте охраннику удалось покончить со своим противником, и он, подобрав алебарду, двинулся в их сторону. Сантиддио легко мог спрыгнуть с эшафота и затеряться в толпе, Конан даже не стал бы его за это винить.
Но вместо этого юноша повернулся к Конану.
- Попробуй ослабить петлю! - крикнул он.
Конан приподнялся на носки сколько мог, а Сантиддио изо всех сил старался ослабить петлю с тем, чтобы она могла пройти под подбородком киммерийца.
Охранник прикончил третьего из оставшихся в живых приговоренных и повернулся к Сантиддио. Но в этот момент жертва из последних сил лягнула его ногой. Не ожидавший нападения охранник покачнулся и затем с ругательством вонзил острие алебарды в грудь беззащитного человека, прикончив его окончательно.
Все это длилось несколько мгновений, но их оказалось достаточно, чтобы Сантиддио сорвал петлю с шеи Конана, ободрав ему при этом лицо.
Затем он с яростным криком бросился на стражника, который тщетно пытался извлечь из груди осужденного смертоносное лезвие алебарды. Сантиддио в этот миг был похож на уличного кота, который бесстрашно кидается на огромного изнеженного домашнего пса. Стражник даже не стал вырывать алебарду из рук юноши. Он просто повалил его на землю и стал душить рукояткой своего оружия... Юноша отчаянно сопротивлялся, но силы были явно не равны.
Избавившись от петли, Конан тем не менее не мог считать себя свободным. Скованный по рукам и ногам, он не имел ни малейшего шанса пробиться через кольцо стражников. Когда Сантиддио упал, от толпы отделился еще один солдат и полез на Помост, чтобы помочь своему товарищу добить оставшихся узников.
Конан решил бросить против железа всю свою огромную силу. Он расставил широко ноги и развел руки с тем, чтобы наибольшее усилие приходилось на цепь, оттягивающую кисти и лодыжки. Массивные бугры его мышц вздулись, железные кольца врезались в тело, придавив мясо к костям. Ярко-алая кровь сочилась из пор, тут же растворяясь в обильном потоке пота. Шаги приближающегося стражника тонули в гуле ударов бешено бьющегося сердца.
Мускулы и железо, что-то одно должно было не выдержать этого нечеловеческого напряжения. Железо оказалось слабее.
Звено цепи, разрушенное постоянным трением, неожиданно лопнуло. Стражник был уже близко. Конан отступил в сторону и резко раскрутил над головой конец цепи, как если бы это была праща. Цепь хлестнула удивленного стражника по лицу, сломав ему нос и выбив оба глаза. С пронзительным воплем воин рухнул на эшафот.
Огромным прыжком Конан покрыл расстояние, отделявшее его от второго стражника. Увлеченный борьбой с Сантиддио, тот не заметил приближающейся опасности. В одно мгновение Конан накинул конец цепи на толстую шею негодяя. Уперев колено ему в спину, киммериец резко дернул. Шейные позвонки хрустнули, и тело охранника мягко завалилось набок.
Задыхающийся Сантиддио с трудом выбрался из-под алебарды. Конан поставил его на ноги, дав отдышаться. Окинув взглядом площадь, молодой киммериец заметил, что она уже почти опустела. Сквозь поредевшую толпу к эшафоту спешил отряд стражников, брошенный на подмогу. Натиск нападающих ослабевал. Оставшиеся в живых стражники отчаянно боролись за свои жизни.
С другой стороны площади галопом неслась группа всадников, направляясь к эшафоту. С ними было несколько свободных лошадей. Грозный топот копыт заставлял шарахаться в сторону немногих оставшихся зевак.
- Это Мордерми! - прохрипел Сантиддио, массируя себе горло. - Митра! И Сандокадзи с ними. Они привели с собой лошадей! Мы спасены!
- Если они окажутся здесь раньше, чем подоспеет подмога, - уточнил Конан. Нагнувшись, он поднял брошенную стражником алебарду, поудобнее приладился и изо всех сил ударил по ножным кандалам. С лязгом лезвие отскочило от железа. Примерившись, Конан повторил удар. На этот раз цепи лопнули. Его ноги были свободны.
Конан удовлетворенно хмыкнул. Положив алебарду на землю, он зажал ручку между ног и просунул пику в ослабевшее звено ручных кандалов. Затем используя ее как рычаг, он с силой начал выламывать кольцо. Некоторое время казалось, что пика не выдержит и согнется, но послышался хруст и цепь порвалась.
