Еще через некоторое время вездеход выполз к неплохо сохранившейся асфальтовой трассе и попер вдоль нее, опять же на запад. Чуть левее асфальта. И уже через километр Сиверцев стал свидетелем первого приключения в Зоне – к счастью, ролью зрителя Ваня и ограничился.
Охранники на броне вдруг синхронно заорали в шесть глоток и принялись садить из подствольных гранатометов куда-то влево. Вжикнул сервопривод башенного орудия (сдвоенного, между прочим!) и достаточно громко бамкнул выстрел. Тоже, надо понимать, сдвоенный.
Сиверцев рефлекторно перепрыгнул на свободную лавку к левому борту и припал к ближайшему триплексу. В густом белесом дыму он увидел какое-то крупное существо с округлым телом и парой толстых ног. Головы и передних конечностей он не рассмотрел. Секундой позже грянул взрыв, и почва под ногами существа гейзером выплеснулась в небо, а когда она опала и дым слегка развеялся, стало понятно, что существо лежит на земле, вздрагивая и суча перебитыми ногами. Одна нога оказалась даже уполовиненной, Сиверцев хорошо это рассмотрел.
– Готов! – удовлетворенно выдохнул старший маршрута погромкой. – Все целы?
Охранники подтвердили, что, мол, целы, порядок.
– Слева еще кто-то помельче прячется, – сообщили из кабины. – Семь сигналов. Не спите там.
С брони заверили, что не спят и категорически не собираются.
«Детектор жизненных форм пользуют, – догадался Сиверцев. – От, ё-моё, у меня ж в ПДА тоже такой есть, только портативный. А в вездеходе, ясное дело, стационарный установлен, мощный».
– Ну как, Ваня, – с улыбкой поинтересовался Тараненко. – Много разглядел?
– Достаточно. – Сиверцев оторвался от триплекса. – Какому-то местному тираннозавру ноги поотрывали.
– С тираннозаврами так и надо. – Тараненко усмехнулся шире. – Опознал зверушку-то?
– Небось псевдогигант? – предположил Сиверцев. – Больше вроде некому.
– В точку! – кивнул шеф. – Он самый. Пять с плюсом тебе за наблюдательность и аналитику!
– Аи-аи, сэр! – лихо козырнул Виня, поддерживая не вполне серьезный тон Тараненко. – А чего, ему в корпус и правда без толку стрелять?
– Абсолютно.
– Даже из пушки?
– Ему наша пушка – что слону дробина. А вот по ногам стрелять – прямой резон, ноги у этой туши самое уязвимое место. Если в десяток стволов, да согласованно – даже без пушки и гранатометов можно обойтись. Убить не убьешь, но свалишь гарантированно. А это, собственно, и требуется. Стряхнули с хвоста, и дальше, а он пусть себе лежит, отдыхает. Только потом мимо лучше не ходить, потому как регенерирует, шельма, невероятно быстро. Ну и зверствует после ранения сильнее, чем обычно, поскольку голод – не тетка.
– Собаки! – предупредили с брони. – Много!
– Вижу, – отозвался старший маршрута. – Шарахните для острастки, чтоб не тявкали вслед.
– Да они цыпленка жрать наладились, – лениво пояснил один из солдат. – Прут мимо.
– Приятного им аппетита, – проворчал старшими умолк.
– Не судьба тираннозавру регенерировать, – вздохнул Сиверцев.
– Да и ладно, – ответил Тараненко из-за карты, в которую опять уткнулся. И добавил громче, обращаясь к водителю и старшему маршрута: – Около бывшего поста стоп!
– Там аномалия неподалеку, – предупредил тот же охранник, который назвал псевдогиганта цыпленком. – А на проводах у входа пуха до хрениша. Нового, который густой.
– Значит, в окно полезем, – заключил Тараненко. – С другой стороны пуха нет?
– Не видно.
– А окно есть?
– Пока тоже не видно. Подъедем – скажу.
– Добро, – пробурчал Тараненко и опустил карту.
Вездеход некоторое время катился вперед, потом замедлился, в который уже за сегодня раз крутнулся на одной гусенице и застыл. На экране возникло небольшое двухэтажное здание-башенка, типичный пост автоинспекции, возведенный на рубеже веков двадцатого и двадцать первого. Правее башенки от столба до самой стены обильно произрастало нечто вроде рыжего плюща, так, что и проводов видно не было. Сиверцев уже догадался, что это мутировавшая аномальная растительность, а именно – очередной штамм жгучего пуха, новая, заметно более губительная для человека разновидность, чем изначальная, возникшая сразу после второй катастрофы.
– Есть слева окно, – сообщил все тот же охранник.
– Николаич, тебе внутрь? – поинтересовался старший маршрута.
– Да. На второй этаж, – подтвердил Тараненко.
– С собой берешь кого?
– Одного, – без колебаний решил Тараненко и обернулся к Сиверцеву: – Пойдешь со мной, Ваня.
Сиверцев сглотнул ком в горле и утвердительно кивнул.
– Кутний, Забирай! – скомандовал старший маршрута. – Сопроводить! Остальным – осмотреться!
– Есть!
Охранники прыгали с брони на землю.
– Ружжо на предохранителе? – серьезно спросил Тараненко Сиверцева.
Ваня проверил – да, предохранитель дробовика стоял в соответствующем положении.
– На предохранителе, – подтвердил он.
– Постарайся без крайней нужды ничего не трогать, ладно? – попросил Тараненко. – Если что – ребята прикроют. А ружжо просто держи в руках, стволом вниз.
– Понял.
– Вот и хорошо! – Тараненко нетерпеливо уставился в экран.
Тем временем солдаты отработанно разбились на две группы; двое, держась подальше от косматого пуха на проводах, ушли по кромке асфальта вправо, остальные пересекли дорогу левее поста, где тоже разделились: двое осторожно двинулись дальше, за башенку, а двое занялись окном. Если быть совсем точным, то занялся один, второй сначала просто стоял смотрел. А первый без затей саданул в окно из подствольника. Бабахнуло, зазвенело; солдаты заблаговременно пригнулись. Потом один подсадил второго, и тот принялся сшибать стволом автомата уцелевшие в раме осколки стекол. Еще через некоторое время охрана отрапортовала: в целом чисто, ученым можно выйти из вездехода. Люк с шипением разблокировался, и Тараненко сдвинул его в сторону.
– Пойдем, Ваня, – обратился он к Сиверцеву. – Потрогаешь Зону ногами.
«Маленький шаг маленького цитолога, – с непонятной грустью подумал Сиверцев, ступая на пыльную обочину. – А человечеству привычно похрен…»
Снаружи было светлее, чем можно было предположить, глядя на экран. Но все равно сумрачно, еще сумрачней, чем в городке. Над городком хоть иногда случалось свободное от облаков небо, чаще всего на юго-востоке – голубое-голубое, до неправдоподобия. Сиверцев за четыре года начал забывать этот цвет. Тут небо было умеренно-серым. Отдельные облака практически не выделялись, словно над головами завис гигантский матовый светофильтр. Странно, но в научном лагере Сиверцев на небо никакого внимания не обратил. А тут – засмотрелся.
