Эсминцы и крейсера, шедшие перед нами, теперь исчезли из виду, пытаясь приблизиться к противнику и пустить в ход свои смертоносные t-лучевые пушки. Вражеские снаряды то и дело разрывались вокруг. Наши линкоры отвечали дружными залпами.
Вскоре линкоры, увеличив скорость, рванулись вперед, перекатываясь и подпрыгивая на неровностях. Очущение было такое, как-будто океанский корабль плывет по штормящему морю. Линкоры продолжали вести огонь.
Я увидел прямое попадание в надстройку линкора, шедшего рядом в цепи. Все на мостике должно быть погибли тотчас. Хотя теперь корабль был похож на человека без глаз, он сохранил свое место в строю и продолжал вести огонь. Его капитан и штаб продолжали командовать им из бронированной комнаты, находившейся в недрах корабля, получая радиограммы с флагманского линкора. Находясь в трудном положении, он оставался боеспособным.
— Видишь, что я имел в виду, — сказал офицер, советовавший мне идти вниз, указывая в направлении разрушенной надстройки.
— Понимаю, — сказал я, — но здесь намного интересней, чем внизу.
— Будет еще интересней, когда мы приблизимся к неприятелю, — сказал он.
Впереди мы уже видели наши крейсера и некоторые из эсминцев. Они вплотную сражались с вражескими машинами и вот, наконец, мы увидели большие линкоры неприятеля, выплывающие из-за горизонта. Через полчаса мы были в самой гуще битвы. Маленькие катера-разведчики жужжали вокруг как москиты. Они так же как и эсминцы запускали по вражеским кораблям торпеды на колесах. Неприятельские корабли такого же класса атаковали аналогично.
Гул больших пушек уступил место шипенью t-лучей, способных разрушать почти все формы материи.
Корабли имели два уровня защиты: тяжелая броня, защищавшая от снарядов, и тонкое покрытие, задерживающее r-лучи. Оно могло быть растворено определенными химикатами. Теперь, когда два флота находились рядом, были пущены в ход другие снаряды. Они содержали кислоту, растворявшую это покрытие. После прямого попадания, на корпусе корабля появлялось огромное пятно с растворенным покрытием, под которым была незащищенная броня. Корабль становился уязвимым для t-лучей, и неприрятель тут же начинал добивать пораженную машину из t-лучевых пушек. Кораблю ничего не оставалось как уклоняться от обстрела этого пятна.
Когда мы приблизились к эпицентру сражения, я обнаружил, что одной из наиболее интересных фаз боя было применение маленьких колесных торпед. Установленные на трехколесной раме, они могли передвигаться по прямой линии. Естественно, на неровной поверхности они могли отклоняться от курса, будучи эффективными на близком расстоянии. Ихней задачей было уничтожение огромных, длинных ремней, которые использовались наподобие гусениц наших тракторов и танков. Одной из функций катеров-разведчиков было уничтожение вражеских торпед и запуск своих. Они делали это с помощью маленьких t-лучевых пушек. Командование этими катерами было, на мой взгляд, наиболее интересным. Это удивительно маневренные и скоростные машины. Они могли на огромной скорости уклониться от t-луча или догнать вражескую торпеду, вывести ее из строя и запустить свою.
Флагманский линкор находился теперь в гуще событий и вскоре я увидел более интересные вещи, чем снующие внизу катера. Мы вступили в поединок с экипажем вражеского корабля, находившегося по правому борту от нас. Шесть людей на нашем мостике уже погибли и одна из наших пушек была выведена из строя. В нее попал химический снаряд, разрушивший ее покрытие и сделав ее доступной для t-лучей неприятеля. Они пробили большую дыру башне и один за другим воины погибли. Два других солдата тащили новую защиту для пушки и я помог им. Мы держали ее перед собой, чтобы защититься от огня. Но когда стали закреплять ее, оба солдата погибли, выйдя из под нее.
Я оглянулся, чтобы увидеть кто возьмет на себя командование пушкой, но на мостике в живых не осталось никого, кроме расчетов других пушек. Причем одной из них управлял единственный уцелевший офицер. Поэтому я занял место комендора и приник к перископу, едва выступавшему над щитом. Я был защищен от всего, кроме химических снарядов, способных вывести из строя мой щит.
Через перископ я отчетливо увидел мостик вражеского корабля. Дела у них обстояли не намного лучше наших. Палуба была усыпана мертвыми и две пушки выведены из строя. Под нами корабли обстреливали друг друга химическими снарядами и прошивали свои корпуса t-лучами. В корпусе вражеского корабля была зияющая дыыра, но наши t-лучи не достигали его жизненно важной точки.
Я снова направил перископ на мостик вражеского корабля и заметил, что из-под щита пушки высовывается чья-то нога. Прицелившись я снес ее. Я услышал крик несчастного и увидел как он покатился по палубе. Ему следовало лучше держаться, так теперь его голова была открыта и, через пару секунд она последовала за ногой. Пушка, однако, продолжала стрелять. Наверное за щитом оставалось еще двое комендоров.
t-лучи распространяются точно по прямой, в диаметре они не толще карандаша. Два залпа, которые я сделал, убедили меня в том, что это было исключительно точное оружие. Конечно, покачивание на ухабах во время маневров кораблей делали каждое попадание случайным. Но как бы не качало корабль, существуют моменты, когда он неподвижен. Как раз тогда я и сделал свои два залпа. Мне захотелось попробовать еще и я стал целиться в дуло вражеской пушки. Если мне удасться попасть в эту крошечную цель, то пушка будет выведена из строя. Целиться в такую маленькую цель было довольно утомительно. Я сделал дюжину безрезультатных выстрелов, пока наконец два корабля замерли на доли секунды. Когда я нажал на кнопку, мой прицел был направлен точно на дуло вражеской пушки. Я видел как она задрожала, когда через нее проходили t-лучи. Я был уверен, что попал и пушка больше не будет стрелять.
На неприятельском мостике теперь действовала лишь одна пушка. Двое из ее комендоров лежали мертвые рядом со щитом. Я был уверен, что ею управлял один человек. Поэтому я был уверен, что уцелевший комендор или комендоры уничтоженной пушки попытаются добежать до оставшейся пушки, чтобы пополнить ее расчет. Поэтому я направил прицел на пространство между двумя пушками и стал ждать. Действительно, оба комендора бросились бежать к ней и я уничтожил их обоих.
В поисках новых побед я повернул свой перископ на другие части вражеского линкора. Он был сильно поврежден, но большинство его пушек продолжали стрелять. В нижней части корпуса я заметил точку, в которой разорвался химический снаряд. Там должно быть находился кожух, защищавший зубчатую передачу двигателя. Я направил свою пушку на эту точку и нажал на кнопку. Из-за движения кораблей было невозможно удерживать цель постоянно, поэтому я особенно обрадовался, когда в броне кожуха появилась дыра. Я продолжал бить в эту точку до тех пор, пока дыра достигла размеров человеческой головы, обнажив огромную металлическую гусеницу, которая приводила это чудовище в движение. Гусеница двигалась с такой скоростью, что t-лучи покрыли ее значительную поверхность. Результаты моего обстрела сказались не сразу, но вскоре я заметил, что гусеницы стали заминаться и трещать под огромными колесами. В этот же момент линкор рванулся в нашу сторону, так как колеса с его левого борта оказались блокированными. Гусеница с правого борта продолжала двигаться. Мы едва успели уклониться, чтобы избежать столкновения. Потом, когда вражеский корабль остановился, мы оставили его на съедение эсминцам и катерам-разведчикам, которые окружили его как шакалы или гиены.
