Только теперь они наконец смогли осмыслить происшедшее.
— Странные создания… Ничего общего не имеют с нападавшими на базу грайрами, — проговорил Алмин, все еще пытавшийся разглядеть в иллюминатор оставшихся на противоположном берегу монстров. — Они похожи на биологических роботов.
— Нет. Это невозможно! — не согласился с ним Неверов. — Откуда им здесь взяться? Поверхность планеты совершенно пуста.
— Они обитают внутри горы, но почти наверняка не только в самой горе. Здесь может быть целая подземная цивилизация. Видимо, они стали появляться на поверхности не так уж давно. В этом случае мы могли не обнаружить производственные комплексы. Пока ясно одно. Грайры не единственные представители их вида. Здесь какое-то сообщество, симбиоз.
— Или порабощение. Полное психологическое подавление и подчинение себе остальной биосферы планеты.
— Ну, вы, батенька мой, хватили! Откуда такие выводы? — усомнился профессор.
— Не могу забыть Гришина. Методы такого глубокого воздействия на психику нового для них объекта не могли появиться за несколько дней. Этому наверняка предшествовал длительный эволюционный цикл развития. Они выработали достаточно мощное оружие в борьбе за существование и научились применять его на различных биологических типах, на всех, кто отличается от них.
— И все-таки почему они напали на нас?
— Нам трудно понять их мотивы — они не гуманоиды. Их логика, образ мышления слишком отличаются от человеческого. Пока что ясно одно. Каким-то образом они приспособились паразитировать на представителях других биологических видов. И они обладают разумом… Для меня это совершенно бесспорно. Гибель наших кораблей в этом районе не случайна. Возможно, они как-то используют захваченных людей. С одним из таких получеловеков мне пришлось встретиться, перед тем как «Севастополь» ушел в неуправляемый оверсайд.
— Вы имеете в виду ту похищенную шлюпку.
Неверов кивнул.
— Мы ведь знали, что на планете нас будут ждать, — не предполагали только, что это необязательно люди…
— Думаете, им понадобились наши машины и технологии?
— Технологии их не интересуют. Вспомните, в каком виде мы обнаружили упавший земной звездолет. Никто даже не прикоснулся к его обломкам. Зато от команды не осталось и следа…
— Почему вы в этом уверены?
— Потому что эфир молчит. Потому что прежде всего люди, терпящие бедствие, выставляют автоматический радиомаяк, не говоря уж о наших биологических индикаторах, способных обнаруживать знакомые биологические объекты на большом расстоянии… Нападавших они не сумели засечь вовремя! И это лишний раз доказывает, что в данном случае мы имеем дело с совершенно незнакомым биологическим видом. Наша способность остаться в живых на этой планете впрямую зависит от результатов научных исследований. Необходимо усилить научную группу, нужно найти среди пассажиров тех, кто может оказаться полезным. Мы создадим на корабле все условия для работы такой группы. А вы станете ее руководителем, — закончил Неверов, обращаясь к Алмину. И добавил: — Придется эвакуировать обратно на корабль большую часть пассажиров. На поверхности планеты останутся лишь те, кто проводит сезонные сельскохозяйственные работы, без них мы не сможем обойтись. О наших планах на строительство постоянной базы придется забыть.
Разговоры смолкли, каждый думал о том, что их вновь ждет осточертевшая за долгие месяцы железная коробка «Севастополя», что зеленые просторы этой планеты, каменистые пустыни и широкая река, так похожая на земную, — все это не для них…
Вторую неделю Элайн жила в странном белом мире. Белыми были не только стены палаты и постель, на которой она лежала, — белыми были даже ее мысли.
Казалось, ее сознание погрузилось в бесконечную снежную долину, где царил лишь ледяной ветер и голос, время от времени пробивавшийся к ней сквозь завывания ледяных вихрей.
Крохотным уголком сознания, оставшегося в ее распоряжении, она управляла своим телом, выполняла все необходимые для его нормального функционирования процедуры — она ела, спала и даже вполне осмысленно отвечала на вопросы врачей.
Но все это составляло лишь незначительную часть ее существа.
Ей хотелось выбраться из ледяных стен, сковавших сознание, но для этого нужно было разобрать слова… Одни и те же слова, произносимые где-то там, на другом конце ледяной бури. Голос был от нее слишком далеко, и она, несмотря на все усилия, не могла разобрать этих слов. Она знала, что, если бы ей удалось это безнадежное предприятие, холод отпустил бы ее сознание. Но пока что она брела по ледяной пустыне, в которой не было ни времени, ни конечной цели. Чем дольше она шла — тем дальше отодвигался голос, порой и вовсе скрываясь от нее за снежным горизонтом. Она знала, что это часть наказания за то, что она не смогла вовремя исполнить приказ, она не сумела открыть ворота на базе — и из-за этого случилось страшное несчастье, она не знала, какое именно. Ей не было до этого дела, ей нужно было лишь добраться до места, откуда она смогла бы разобрать слова нового приказа. Только это имело смысл. Только это, и ничего больше.
Консилиум собрался к вечеру. Неверов потребовал его проведения сразу же после прилета.
Гурко долго сопротивлялся, не желая выпускать такую интересную пациентку из-под своего личного наблюдения. Но в необходимых случаях Неверов умел заставить подчиниться своим приказам даже Гурко.
В течение почти целого часа терпеливо выслушав не предназначенные для посторонних ушей заумные научные выкладки, Степан наконец не выдержал и, прервав разглагольствования Гурко, обратился к Алмину, мнение которого после их откровенной беседы во время экспедиции на Исканту и его выступления на совете стало для него достаточно авторитетным.
— Константин Сергеевич, как по-вашему, в чем выражаются отклонения от нормы в психике пациентки?
— Только в том, что она все время вынуждена бороться с посторонним воздействием на свой мозг. Мы применили все возможные способы экранирования этой палаты, к тому же воздействие достаточно ослаблено расстоянием от источника. Он явно находится на поверхности планеты. Кроме того, корпус корабля в свою очередь экранирует часть этого воздействия. Да и сама пациентка активно с ним борется, даже в тех случаях, когда не вполне отдает себе в этом отчет.
— А как обстоит дело с карантином? Все необходимые для него сроки уже прошли.
— Нам не удалось обнаружить следов постороннего биологического воздействия на ее организм, если не считать психотропного яда от самого укуса, — неохотно, словно это признание как-то умаляло его работу, признал Гурко.
