— Как и следовало ожидать. Ни один нормальный человек не захочет признаться, что его побил Верзила. Но нужно будет всё равно занести в документы обвинение… На всякий случай… Мистер Хансен.
— Да, мистер Старр?
— У меня вопрос, который я не хотел задавать по внутренней связи. Скажите, каковы координаты вашего астероида. Стандартные и временные, конечно.
Хансен смотрел на него округлившимися глазами.
— Может, вы мне не поверите, но я не могу вам сказать.
9. АСТЕРОИД, КОТОРОГО НЕ ВЫЛО
Дэвид. спокойно встретил его взгляд.
В это трудно поверить, мистер Хансен. Я считал, что вы знаете свои координаты, как жилец дома знает свой адрес.
Отшельник взглянул в пол и мягко ответил:
— Наверно, вы правы. Это действительно мой домашний адрес. Но я его не знаю.
Конвей начал:
— Если этот человек сознательно…
Счастливчик прервал его:
— Подождите. Проявим терпение. У мистера Хансена должно быть объяснение.
Они ждали, что скажет отшельник. Координаты многочисленных тел в Галактике — это жизнь космических полётов. Они выполняют те же функции, что и линии долготы и широты на двухмерной поверхности планеты. Но поскольку в космосе три измерения, а тела движутся относительно друг друга во всех направлениях, необходимые координаты гораздо сложнее. Вначале устанавливается точка отсчёта. В Солнечной системе ею обычно служит Солнце. Далее необходимы три числа. Первое — расстояние от тела до Солнца или его позиция относительно светила. Второе и третье — угловые измерения, характеризующие положение тела относительно линии, соединяющей Солнце с центром Галактики. Если известны эти данные для трёх разных точек орбиты, достаточно далеко отстоящих друг от друга, орбита движущегося тела может быть рассчитана, и его положение относительно Солнца будет известно в любой момент. Корабли рассчитывают собственные координаты относительно Солнца или, если так удобнее, относительно ближайшего крупного тела. На лунных линиях для кораблей, курсирующих между Землей и Луной, такой точкой отсчёта обычно берётся Земля. Собственные координаты Солнца рассчитывают относительно центра Галактики и начального галактического меридиана, но это необходимо только при межзвёздных путешествиях.
Должно быть, такие мысли приходили в голову отшельнику, пока он молча сидел, а три члена Совета внимательно смотрели на него. Трудно сказать. Неожиданно Хансен заговорил:
— Да, я могу объяснить.
— Мы ждем, — ответил Старр.
— Мне ни разу за пятнадцать лет не приходилось пользоваться координатами. Последние два года я вообще не покидал астероид, а до этого делал короткие перелеты раз-два в году на Цереру или Весту за разными припасами. Использовал пространственные координаты, которые рассчитывал всякий раз заново. Таблицу я никогда не делал, она мне не нужна. Отсутствовал я один-два дня, в крайнем случае три, и моя скала за это время не улетала далеко. Она движется внутри потока чуть медленнее Цереры и Весты, когда находится далеко от Солнца, и чуть быстрее, когда близко. Когда я возвращаюсь к рассчитанной позиции, моя скала может улететь на десять или даже на сто тысяч миль, но её всегда можно увидеть в телескоп. После этого я уточняю курс на глаз. Я никогда не использовал солнечные координаты, они мне не нужны.
— Вы хотите сказать, что не можете вернуться на свой астероид, — заметил Дэвид. — Или вы рассчитали перед вылетом пространственные координаты?
— Нет, — печально ответил отшельник. — Я и не думал об этом, пока вы не спросили.
Вмешался доктор Хенри:
— Подождите. Подождите. — Он заново набил трубку и теперь яростно раскуривал её. — Может, я ошибаюсь, мистер Хансен, но, когда вы приобрели этот астероид, вы должны были зарегистрироваться в Земном бюро внешних миров. Так?
— Да, — ответил Хансен, — но ведь это только формальность.
— Возможно. Я не спорю. Но координаты вашего астероида должны быть зарегистрированы.
Хансен немного подумал, потом покачал головой.
— Боюсь, что нет, доктор Хенри. Записали только стандартные координаты на первое января того года. Просто чтобы обозначить астероид. Как бы присвоить ему кодовое обозначение, если кто-нибудь вздумает оспаривать право собственности. Их больше ничего не интересовало, а по таким данным нельзя рассчитать орбиту.
— Но у вас у самого должны быть данные орбиты. Счастливчик говорил, что вначале вы использовали астероид для ежегодного отдыха. Вам нужно было находить его из года в год.
— Это было пятнадцать лет назад, доктор Хенри. Да, у меня были эти данные. И они есть где-то в записях на моей скале, но не в памяти.
Глаза Старра потемнели.
— На данный момент больше ничего, мистер Хансен. Охранник проводит вас в вашу комнату, и мы дадим вам знать, когда вы будете нужны. И, мистер Хансен, — добавил он, когда отшельник встал, — если вы случайно вспомните координаты, дайте нам знать.
— Даю слово, мистер Старр, — серьёзно ответил Хансен.
Трое вновь остались одни. Дэвид включил связь.
— Настройте на передачу, — попросил он.
Послышался голос дежурного по центру связи:
— Предыдущее сообщение было адресовано вам, сэр? Я не мог его расшифровать и подумал…
— Вы поступили правильно. Давайте связь.
Счастливчик отладил дешифратор и использовал координаты Верзилы для направленного луча.
— Верзила, — сказал он, когда лицо того появилось на экране, — раскрой снова корабельный журнал.
— У тебя есть координаты, Счастливчик?
— Ещё нет. Открыл?
— Да.
— Там должен быть листок бумаги, покрытый вычислениями.
— Погоди. Да. Вот он.
— Держи его перед передатчиком. Я хочу на него взглянуть.
Дэвид положил перед собой листок и переписал числа.
— Хорошо, Верзила, можешь убрать. Теперь слушай. Не выключай связь. Что бы ни случилось, оставайся включенным, пока не услышишь меня. Отключаюсь.
Он повернулся к старшим членам Совета.
— Я привел корабль отшельника на Цереру на глаз. Но три или четыре раза приходилось приспосабливать курс, используя корабельный телескоп и измерительные инструменты. Вот мои расчёты.
Конвей кивнул:
— Теперь ты хочешь проделать вычисления в обратном порядке и по ним найти координаты астероида.
— Это нетрудно сделать, особенно если использовать Обсерваторию Цереры.
Конвей тяжело встал.
— Думаю, ты придаешь этому слишком большое значение, но последую за твоим инстинктом. Идёмте в Обсерваторию.
Коридоры и лифты привели их ближе к поверхности Цереры, на полмили выше помещений Совета на астероиде. Здесь было холодно, так как Обсерватория пытается поддерживать постоянную температуру, настолько близкую к поверхностной, насколько в состоянии выдержать человек. Медленно и осторожно молодой техник разбирал расчёты Старра и заносил их в память компьютера. Доктор Хенри, сидя в не слишком удобном кресле, согнул своё худое тело чуть не вдвое и, казалось, пытался извлечь дополнительное тепло из трубки; его руки с большими плоскими пальцами плотно обхватили её головку. Он сказал:
