Ознакомительная версия.
— Отдыхай сам, достопочтенный, и дай отдохнуть своим людям. Скоро берег реки. Там встанем на ночлег. Завтра с утра ты понадобишься. Будем налаживать переправу.
— Долгих лет тебе, Великий эмир! — Султан-Хусейн, поклонившись, удалился, а Тимур со свитой продолжил движение.
— Великий, сюда скачут какие-то люди! — раздался гневный голос из свиты. — Сабудай решил вернуться?! Он что, с ума сошёл?
— Великий Тимур! — отвечал один из воевод. — Это не наши всадники! Эй, охрана, сюда, к эмиру!
Вокруг Тамерлана выросла живая стена из рослых конников в тяжёлой броне и кожаных доспехах, щитами и копьями ощетинившаяся в сторону непрошеных гостей. Воеводы тоже достали из ножен кривые мечи и сабли. В смятении столпились вокруг главного военачальника вельможи. Движение войска не останавливалось, но к группе воевод, соблюдая порядок в строю, подтянулась охранная казачья сотня эмира. Лучники достали стрелы и опробовали тетиву. Воины ждали команды. Тимур сдерживал коня, но его зоркий ястребиный взгляд не отрывался от неизвестной группы.
Всадники приближались. Вот на холме показался один, за ним — другой. Их было около десяти, вооружённых с головы до ног. Среди них один отличался одеждой и своим величественным ростом. Он скакал впереди всех. Тимур поднял руку, лучники вставили стрелы с ярким оперением в луки и натянули тетиву.
— Не стреляйте! Не стреляйте! — издали закричал скакавший впереди воин. — Мы к вам с миром!
— Прикажи им остановиться! — скомандовал Тимур и опустил руку. Лучники ослабили тетиву, но, удерживая луки на изготовку, продолжали внимательно следить за гостями, ожидая приказаний эмира. Выехав вперёд на несколько шагов, из общего строя отделился командир охранной сотни. Чуть помедлив, он поднял руку с кривой саблей, молнией сверкнувшей на солнце.
Скакавший первым всадник остановил своих воинов. Теперь они стояли неподвижно на расстоянии полёта стрелы.
— Великий Тимур, ты узнаёшь меня? — прокричал хорошо сложенный высокий воин, скакавший первым.
— Помилуй, Бог! — пролепетал один из вельмож. — Это сам Рамза! Не ошибаюсь ли я?
— Не ошибаешься, — спокойно произнёс Тимур, глядя на непрошеных гостей. — Спросите, что ему надо?
— Великий эмир узнал тебя, Рамза! — громко прокричал начальник охраны. — Чего тебе надо? За смертью пришёл?
— Говорить хочу с Тимуром! — отвечал Рамза. — Выслушай, Великий Тимур, а потом, если захочешь, вели казнить!
— Не верь ему, Великий эмир, — зло зашептал стоящий ближе всех воевода. — Коварен и опасен этот сын змеи. Скольких наших лучших воинов порубил! Вели схватить и пытать его!
Начальник охранной сотни посмотрел на Тамерлана, но тот молчал. Тогда начальник охраны перевёл взгляд на старшего темника. Воевода кивнул головой. Начальник охраны повернулся к ожидающей группе всадников и с угрозой в голосе прокричал:
— Не тебе говорить с Великим Тимуром, выродок шакала! Слезь с коня, преклони колени и жди суда Великого эмира! Взять его!
Несколько десятков лёгких конников бросились на Рамзу. Жеребец под рослым всадником шарахнулся, но тот осадил коня и схватился за тяжёлый меч рукой.
— Прочь, собаки! — грозно прорычал высокий степняк. — У меня нет золота, но кто приблизится ко мне, тот вдосталь отведает булата!
Небольшой отряд Рамзы, заметив, что командир в опасности, подскакал к нему и обнажил мечи. Охрана Тимура осадила коней, лучники снова натянули тетиву. Воины Рамзы выставили щиты, прикрыв своего командира.
— Великий Тимур, дай мне слово вымолвить! — с последней надеждой в голосе закричал Рамза, пытаясь поймать взгляд эмира. — Разве я сумасшедший, что с десятью воинами прискакал к тебе на свою погибель? Я не требую твоего привета и ласки. Я пришёл служить тебе! Хан Тохтамыш переправился на правый берег Итиля и сжёг все паромы. Но я и мои люди знаем место, где можно твоему войску перебраться на другой берег. Забери мою жизнь, если она тебе нужна более моей отваги и храбрости! Но не убивай моих людей! Они ещё послужат тебе!
— Отдай оружие! — крикнул Тамерлан.
— Возьмите его! — Рамза швырнул к ногам лошадей обступившей его сотни эмира меч, лук и копьё. — Великий эмир, я не грабил селений, не убивал женщин и детей, я отнимал у тебя всё в честном бою! Не дай же мне умереть как бездомной собаке, — рослый степняк сошёл с коня и встал на колени.
Отряд Рамзы тоже разоружился и сошёл на землю, следуя примеру своего командира.
Стена из закованных в броню конных воинов расступилась, и Тимур со свитой приблизились.
Но первым к незваным гостям на кауром красавце-жеребце подскакал начальник охранной сотни — необычайно плечистый, в стальном блестящем шлеме в чешуйчатой стальной рубахе с гладко сияющим нагрудником и оплечьем, в стальных наколенниках, вооружённый тяжёлой булавой и лёгкой дорогой саблей в замшевых ножнах. Его широкое скуластое лицо с отвислыми чёрными усами походило на неживую маску, но в глубине сощуренных тёмных глаз таился недобрый огонь. По его прямой посадке, по немигающему как у змеи взгляду, по тому, как его сильная рука сжимала рукоять булавы, чувствовалось, что этот человек, привыкший к виду смерти, умеет приказывать и не знает жалости и снисхождения. Спешившись и медленно оглядев пленников, начальник охраны подошёл к Рамзе и пнул его ногой в спину, занося над головой кривую саблю.
Рамза упал всем телом на твердую как камень почву, прокалённую знойным солнцем. Звучно ударились о сухую земляную корку, едва покрытую чахлой травой, закованные в железо руки, затем живот и грудь, а за ними и лицо — прямо носом, лбом, губами воткнулось в камень иссушенной землицы! Руки покорно разметались в стороны, царапая пальцами горячую пыль.
— Отпусти его! — приказал Тимур.
Начальник охранной сотни убрал ногу со спины богатыря и с усилием сердито вложил саблю в ножны на поясе. Затем отошёл на два шага и в сердцах плюнул в сторону лежащего на земле пленника.
Рамза сел, задрал голову, прищурился. Приставил к бровям ладонь козырьком, защищающим глаза от лучей знойного солнца. Небеса были пусты. Оглушительно и бесповоротно пусты. Лишь тень непобедимого Тимура падала на сидящего на земле безоружного воина.
Тимур долго смотрел на пленника, невольно любуясь его статью и красотой, решая, что же с ним делать?
— Вставай, Рамза, — властно произнёс Тимур. — Сегодня я добрый. Если сочту тебя полезным — гостем будешь. Нет — не обессудь…
Вечерняя прохлада первыми робкими сумерками уже коснулась измученной дневным зноем земли, и в степном сереющем мареве то тут, то там яркими звёздочками стали загораться походные костры. Вскоре в темноте быстро спускающейся ночи их уже мерцало столько, что любой мудрец, решивший заняться подсчётами, сбился бы после первой тысячи.
Ознакомительная версия.
