Ознакомительная версия.
Он говорил что-то еще, но рев сотен человек заглушил слова, утопив их в море криков и возгласов. Звуковая волна доходила и до него. Стены холодного помещения содрогались о крика, гулом проходившим по всем сторонам закрытой каюты. Люди с той стороны притихли. Они так же вслушивались в проповедь Хаммонда.
Но вскоре все превратилось в неистовое ликование. Толпа взорвалась. Люди принялись подпрыгивать и сотрясать пол ударами своих ног. Они танцевали. Их тела тряслись в неизвестном танце, руки поднимались вверх, а глаза закатывались, оголяя белоснежные белки. В одно мгновение они все превратились в бесформенную и безликую массу, лишенную хоть какого-то интеллекта и разума. Теперь ими правил он. Тот кто дал услышать им самое главное в их жизни. Конец Пути… Он вскоре станет и концом их жизни.
Старик опустил голову, а за ней и глаза.
Вот и все. Теперь ничто не спасет их от гибели. Столько лет труда, усилий и веры пошли коту под хвост. Они превратились в животных, и я виноват во всем этом, ведь именно я позволил этому случиться.
Гул не прекращался. Наоборот, он усиливался и увеличивался с каждой минутой. Топот людей был похож на галоп стада лошадей. Они обрушивали на металлические перекрытия этажей невиданную мощь, заставляя стены и потолок содрогаться от этих мощных ударов. Звук разлетался в стороны, опускался на самый низ, а потом поднимался наверх.
Они должны были это услышать.
Старик был готов ко всему. Его тело стало похоже на выжатый лимон — так плохо он себя чувствовал в этот момент. Каждая мышца стонала и просила о помощи, но он ничем не мог помочь. Скованный по рукам и ногам, он просто дожидался своей участи.
С ругой стороны послышались шаги. Охранник внезапно притихли и встретили неожиданного гостя тихим приветствием.
Хаммонд вошел в каюту в сопровождении еще двух человек: своей дочери и ее жениха. Того самого паренька, что встретился ему впервые еще несколько дней назад. Они стояли немного позади и старались не показывать своей жалости к скованному старику.
— Только вслушайся в это, — Хаммонд поднял голову и, закрыв глаза, стал ловить каждый звук, доносившийся из законсервированного ангара, названного площадью Веры. — Они радуются… они ликуют! Их лица светятся от счастья и причина всему этому — я.
Он подошел ближе и казал пальцем на себя.
— Я и только я. Ты столько лет мучил их, водил занос, кормил чушью, за которую стоит избавлять человека от жизни, а я, — он немного помолчал, — я вдохнул в них жизнь. Я увидел их такими, каким они были тогда, в первые дни нашего с тобой Пути. Их глаза загорелись огнем, тела возбудились, готовые зачать новую жизнь. Они начали жить! Я ПОМОГ ИМ ОЩУТИТЬ ЭТО!
Он крикнул и из его рта полетели капли слюны Глаза налились кровью, а пальцы сжались в кулаки, в любую секунду способные обрушиться на едва живого старика.
— Ты ничего не сделал для этого. Ты просто стал не нужен. Как жаль, что ты не прошел испытание временем и теперь должен погибнуть.
Последние слова стали неожиданностью для девушки, стоявшей позади него. Она хотела что-то сказать, но парень одернул ее, хотя и не смог полностью вернуть на прежнее место.
— Ты… ты не можешь так поступить, отец.
— Почему? Разве я делаю что-то плохое? — Хаммонд обернулся и внимательно посмотрел на свою дочь.
— Он ведь все начал и только он должен все закончить. Ты не в праве решать за него.
Глаза его скосились, а на лице появились первые признаки злобы.
— Не выводи меня, Силана. Я терплю твою ересь только потому, что ты являешься моей дочерью и скоро будешь должна дать потомство. Я совершил ошибку, позволив ему оказать на тебя влияние, но время все поменяет. Скоро ты забудешь все то что получила от него, став настоящим последователем Пути. Мы начнем его вместе, когда приземлимся на этой прекрасной планете.
Хаммонд обошел старика с правой стороны и подошел к противоположной стене. Нажав на скрытую под грудой хлама кнопку, он дал время стене преобразоваться и открыть перед глазами стоявших чудесный вид на планету.
— Ты не знаешь куда отправляешь людей, — еле дыша, произнес старик.
— Она прекрасна… Посмотри на нее.
В широком окне появилась она. Фируз. Ее голубоватый цвет переливался различными оттенками. На экваторе он был ярко-синим, но ближе к полюсам становился темнее. Там, где бушевали бури, и пыль с песком перекручивалась и смешивалась в единую массу, цвет становился почти бирюзовым.
Хаммонд не мог оторвать глаз и продолжал смотреть в окно, не обращая внимания на слова старика.
— Это планета мертва. Там нет жизни и не будет никогда.
— Ересь! — вскрикнул взбешенный мужчина. — Я видел твои чертежи, видел расчеты и карты звездного неба. Там все сделано твоими руками! Эта планета — конечный пункт нашего путешествия, и она не может быть мертва. Этого просто не может быть! Я докажу тебе это!
— И как же? — тихо произнес старик, — Отправишь людей на поверхность, а потом будешь, когда они все умрут. Сколько людей должно погибнуть, чтобы до тебя это дошло?
— Ты ничего не знаешь! Ты… ты просто боишься сделать последний шаг. Вся твоя жизнь была доверху наполнена страхом. Каждый день, каждая минута, даже дыхание. Ты все делаешь с чувством страха, боясь, что следующий глоток кислорода будет для тебя последним!
— Тогда зачем тебе нужен я?
Хаммонд отвернулся от широкого стекла и вернулся назад к своей дочери. Его глаза горели огнем ненависти и желание убивать становилось все более отчетливым.
— Я хочу чтобы ты увидел триумф моей идеи. Твой Путь устарел, а я нашел ему замену. Люди сыты по горло твоими обещаниями, а я дал им ориентир, на который они смогут двигаться следующие несколько поколений. Там, — он резко выпрямил руку и указал на открывшееся окно, — моя победа. И ты будешь жить — я об этом позабочусь. Ты не умрешь, пока не увидишь этого.
Развернувшись, он скрылся в черноте коридоров. Холод из открытых дверей охватил его ослабленное тело и начал проникать до самых костей. Мышцы стали содрогаться, пытаясь сохранить оставшееся тепло. Парень и охрана последовали вслед за ним. В каюте осталась только девушка.
Осторожно подойдя к сгорбленному телу, она оглянулась назад. Страх перед отцом пугал ее, и она старалась убедиться в его отсутствии.
— Простите меня. Я не знала, что он следил тогда за нами.
Силана прикоснулась к старику, и тот сразу отреагировал на ее прикосновение. Голова медленно поднялась. Из-под капюшона показались глаза, уставшие и побледневшие.
— Ты не виновата, дитя мое. Все идет своим чередом, так как и должно. Все мы лишь маленькие механизмы в огромных часах, ход которых невозможно остановить или обратить вспять.
Ознакомительная версия.
