Бондарь помолчал немного, глядя куда-то перед собой. Потом спросил:
– Кстати, Станислав, позвольте полюбопытствовать, откуда у Вас столь глубокие знания именно по истории Пизы? Если, конечно, это не секрет.
– Никаких секретов. Еще на третьем курсе университета на примере истории Пизы мы с профессором Кривегой пытались разработать «Концепцию автономных цивилизаций Нашей эры». Я никогда здесь не был, но с этим городом меня связывает давняя дружба.
– "Автономных цивилизаций"? Лихо... – оценил услышанное Юра.
– А почему нет? – удивился Бондарь. – История Пизы действительно развивалась по достаточно автономным законам, и по своим результатам вполне могла претендовать на уровень «субцивилизации».
– А сейчас?
– А что «сейчас»? Сейчас Пиза – всего лишь маленький провинциальный городок, с тоской взирающий на отдалившееся море.
– Все равно, – сказал Стас, – Пизанская цивилизация, прежде чем исчезнуть, оставила нам много загадок.
– Еще бы... – ответил Бондарь. Он достал платок, утер выступивший на лбу пот, и вернулся к первоначальной мысли. – Так вот, исследования свойств Времени и попытки повлиять на эти свойства проводились во все времена и при всех властях. Но власти в какой-то момент начинали всячески от этих исследований открещиваться.
– То есть? – заинтересованно спросила Тамара.
– Не будем далеко ходить: например, в бывшем Советском Союзе эти секретные работы якобы свернули в шестидесятые годы после негласного распоряжения Хрущева. Отчеты по ним спустя год бесследно исчезли из архивов Министерства обороны, а в архивах Лубянки, как выяснилось, не оказалось копий. Нелепейшая по тем временам ситуация!
Прислонившись к прохладной церковной стене, Бондарь немного помолчал. То ли обдумывая, что сказать дальше, то ли давая собеседникам осмыслить услышанное.
По тротуару проехали на велосипедах двое мальчишек Вовкиного возраста.
– Ciao[19], – объезжая компанию, бросил Вовке один из них.
– Привет... – запоздало отреагировал Вовка. Он не сразу понял, что обратились именно к нему. Вся компания во главе с Бондарем невольно заулыбалась.
– По-моему, в нашей стране всегда было какое-то нездоровое отношение к вопросу Времени, – усмехнулся Юра, возвращаясь к теме разговора. – То мы его со страшной силой опережали, то зачем-то пытались остановить. А сейчас, похоже, всем вообще наплевать, – он вздохнул. – Ну хорошо, понятно, что раньше, даже в шестидесятые, об этом нельзя было говорить. Но ведь сейчас-то можно говорить и писать буквально обо всем. Вот вернемся, это же такую серию статей можно заделать!
Бондарь грустно улыбнулся.
– Юра, я понимаю и разделяю Ваше журналистское рвение. Я Вам так скажу: о чем действительно НЕЛЬЗЯ было говорить раньше, о том нельзя говорить и сейчас. Не удивляйтесь, дорогой мой, но вряд ли Вам позволят написать все, что Вы захотите поведать в своих статьях об исследовании проблем Времени в бывшем СССР.
Юра удивленно вскинул брови:
– То есть мне это запретят?
– Не думаю. Здесь сработает другой вариант: Вашим материалам негласно, но быстренько предадут статус очередной «журналистской сказки для домохозяек». А после этого вряд ли кто-нибудь воспримет их всерьез, кроме тех же домохозяек. А ведь это, как я понимаю, не совсем та аудитория, к которой Вы собираетесь адресовать Ваши публикации. Не правда ли?
– Н-не знаю... М-да... – выдавил из себя Юра. – Я об этом как-то не думал.
– Увы, Юра, это опыт. Если Вы обратили внимание, то именно так было с большинством статей о «поезде-призраке». А ведь эта тема отнюдь не так глобальна, как та, что Вы собираетесь затронуть по приезде в Москву. Юра замолчал. Бондарь продолжил:
– В Штатах эти работы тоже закрыли особым распоряжением, но чуть позже. А в Италии проблемой Времени еще в древности занимались многие ученые и Галилей в том числе.
– Но почему же мы ничего об этом не знаем?
– Сложный вопрос, Тамарочка... Я так полагаю, что кому-то в мировом масштабе во все времена было невыгодно проведение этих работ. Информация о них либо замалчивалась, либо вымарывалась из истории науки и из истории вообще. Ведь сейчас мало кому известно, что в исследовании свойств Времени здорово продвинулся великий Леонардо. Вспомните его гравюру «Старик, изучающий воду».
Все задумались, а Вовка сказал:
– Я в альбоме видел. Там нарисован старый такой дед под деревом, а возле него такие загогулины... Вроде как вихри. Только они на воду совсем не похожи.
– Естественно, не похожи! Ведь этот рисунок изначально назывался «Мудрец, изучающий Время». Вода не может вести себя как Время, но Время может вести себя как вода – вот в чем парадокс! Ученый изобразил вихри в потоках Времени, а Время уподобил потоку воды.
Бондарь отошел от церковной стены и, не торопясь, побрел вдоль гранитного парапета набережной. Компания направилась за ним.
– Серьезных успехов достиг ученик Галилея Торичелли, – продолжал Бондарь. – А мы ведь его знаем в основном как оптика и гидравлика. «Природа боится пустоты...», – он криво усмехнулся. – Все мы порой становимся жертвами бездарного перевода. А ведь именно Торичелли предвосхитил своей «торичелливой пустотой» Концепцию межпространственного вакуума, где Времени просто нет.
Стас неопределенно хмыкнул.
– Напрасно иронизируете. Об этом весьма красноречиво рассказывают его предсмертные письма, надиктованные своему ученику Андреа Руджери и датированные м-м-м... – Бондарь нахмурился и поднес указательный палец ко лбу, – 1647 годом.
«Ходячая энциклопедия!», – с ноткой белой зависти восхитился про себя Юра.
– Он же ввел в науку такое понятие, как «Жидкое Время», – не унимался Бондарь. – Но все это намеренно было предано забвению. И еще неизвестно, кто и как использует эти открытия...
– Человек всегда мечтал о крыльях, а в результате получил на голову бомбардировщик, – проговорил Стас. – А игры со Временем никогда не приводили ни к чему хорошему.
– Вот кто-то или что-то и охраняет это знание от людей. Порой довольно жестокими способами.
– Например? – спросил Юра.
– Пожалуйста – Джордано Бруно!
Стас оторвал взгляд от мостовой и, не поворачивая головы, бросил взгляд на Бондаря.
– Что «Джордано Бруно»?
– Недавно появилась информация о том, что Джордано Бруно преуспел в этом направлении больше всех – ему на практике удалось перенести во Времени небольшой предмет. Один из его учеников выдал этот факт инквизиции. Решил, что учитель вступил в сделку с дьяволом.
– Да. Я слышал о новых документах по делу Джордано Бруно, – сказал Стас. Вовка искоса посмотрел на него. – Боюсь, что дело обстоит совсем не так примитивно. Судя по всему, Бруно и в правду удался его опыт со Временем, а ученик просто мстил учителю за отказ посвятить его во все тайны.
