Когда остальные спали, я снова пытался запечатлеть ее черты, хотя мои убогие художественные способности снова меня подводили. Один раз я даже попытался нарисовать ее, как бъйорннку, с белой кожей, лишенной Узора, в черной одежде, с безукоризненными чертами, печальными глазами — воплощенное Божество, перенесенное тушью на бумагу… но когда закончил, она оказалась совсем не похожей на Мать Всего Сущего, и напоминала лишь бъйорннскую женщину без Узора на коже и с правильными чертами лица.
Почему-то я понял, что Черная Леди, откуда бы она ни была, и что бы ни искала, приходит не за бъйорннами, а только за людьми.
Я написал еще одно письмо своей Матери Узора, поблагодарил ее за дар и рассказал о том, что мне стало известно, заранее зная, что она не ответит. Я написал также своей Узорной Паре, официально дал ей развод (хотя с момента моего изгнания развод совершался автоматически), и пожелал ей удачи с бъйорнном, которого ей подберут после меня. Как ни жалел я себя, но это чувство было ничто в сравнении с сочувствием к той, чья жизнь будет перекроена заново так поздно. Возможно, пройдут годы, прежде чем Дом найдет и одобрит подходящий для нее Узор, а до тех пор она останется неоплодотворенной. (Или еще хуже, Дом в мудрости своей может решить, что она слишком долго впустую растрачивала свою юность, и даст ей в пару бъйоррна с Узором, не дополняющим ее Узор, как положено.
Тогда рано или поздно может появиться дитя с неподходящим для Дома Узором, и ей придется безвинно страдать уже из-за двоих изгнанников.) Будучи в таком мрачном настроении, я снова попытался овладеть своими эмоциями, и вернуться мыслями к Черной Леди. Хит спал, но Венциа, который спокойно читал книгу из электронной библиотеки компьютера, заметил и мое волнение, и светлеющий оттенок кожи.
— С вами все в порядке, Леонардо?
— Да, друг Рубен.
— Вы уверены? Вы выглядите расстроенным.
— Мне уже лучше.
— Не буду вмешиваться, — сказал он, пожав плечами, и помолчал. — Можно, я задам вам вопрос о вашем друге мистере Хите?
— Пожалуйста, друг Рубен.
— Он действительно намерен ограбить Аберкромби?
— Я в этом совершенно уверен, друг Рубен.
— Досадно.
— Согласен, — сказал я. — Кража противоречит моральным и гражданским законам.
Венциа ответил улыбкой.
— Я имел в виду, что он пригодится нам в поисках Черной Леди. А если он попытается ограбить Аберкромби, то вероятнее всего, угодит в тюрьму. Полагаю, что в усадьбе Аберкромби современнейшая система охраны.
— Я думаю, что друг Валентин способен удивить и вас, и мистера Аберкромби, — сказал я.
— Возможно, — Венциа сменил тему. — Интересно, почему он так скептически настроен.
— Вероятно, потому, что видел ее не в тех обстоятельствах, в которых столкнулись с ней вы, — предположил я.
— Вы тоже, — заметил Венциа. — Но похоже, вы без проблем принимаете ее, как есть.
— Это верно, — согласился я.
— В его распоряжении те же факты, что и в вашем, — озадаченно продолжал Венциа. — Почему он не делает тех же выводов?
— Наверное, потому, что всегда полагался только на себя и не нуждается в вере в нечто более могущественное.
— А вы?
— Я верю и полагаюсь на тех, кто сильнее меня. Меня так воспитали, — объяснил я.
— Интересно…
— Что, друг Рубен?
— Почти все, с кем она, когда бы то ни было, сближалась — люди, вполне уверенные в себе. Интересно, во что они верили?
— Я думаю, нам придется спросить у следующего, — ответил я.
— Если мы успеем к нему добраться, — сказал Венциа, нахмурившись.
— Вас послушать, она чуть ли не убийца, — сказал я. — Но мы оба знаем, что это не так.
— Мне все равно, кто она. Меня интересует то, что она знает.
Я мысленно снова представил ее лицо.
— Кажется, меня больше интересует, чего она хочет, — ответил я.
— Чего она хочет? — повторил он. — Смерти, чего же еще?
— Я так не думаю, друг Рубен.
— Почему?
— Если бы она жаждала смерти героев, то наверняка уже пресытилась бы.
— Некоторые никогда не пресыщаются, — сказал Венциа.
— Я не могу забыть ее глаза, печаль в лице, исходящую от нее почти осязаемую тоску, — возразил я. — Меня не покидает чувство, что она что-то ищет, и еще не нашла.
— Ищет? Чего?
— Я не знаю, — ответил я честно.
Мы еще несколько минут поговорили о чем-то незначащем. Потом Венциа отправился в нашу каюту спать. Я остался один размышлять о Черной Леди, и обнаружил, что я надеюсь. Надеюсь, что она когда-нибудь найдет то, что ищет, и тогда, наконец, вечная печаль покинет ее черты.
Оказавшись на Дальнем Лондоне, я явился в галерею Клейборн, где Гектор Рейберн сообщил мне, что Тай Чонг была арестована в прошлое воскресенье, за участие в мирной демонстрации протеста против нарушений прав инопланетян в соседнем мире, на Кенникотте VI. Она отказалась уплатить залог и должна была отсидеть еще два дня.
— Я предложил организовать уплату залога через Клейборн, — закончил он, — но она отказалась наотрез. Теперь сидит в каталажке и обращается с речами ко всем, кто согласен ее слушать. По-моему, она даже провела пресс-конференцию из камеры!
Его, видимо, очень забавляло ее поведение.
— Весьма прискорбно об этом слышать, друг Гектор, — посочувствовал я. — Наверное, заключение в кенникоттской тюрьме ее очень угнетает.
— Да она так в жизни не развлекалась! — ответил он со смехом. — Между прочим, я, кажется, должен вам обед.
— Сейчас только десять часов утра, — заметил я.
— Никогда не слышали о раннем обеде?
— Признателен за предложение, друг Гектор, но я в самом деле не голоден.
Он пожал плечами.
— Предложение остается в силе. Только предупредите с вечера.
— Непременно, — пообещал я.
— Ресторан, о котором я говорил вам в прошлый раз, закрылся, — продолжал он. — Но я слышал еще об одном, где обслуживают инопланетян.
Может, сегодня проверю, стоит ли туда идти.
— Вы очень внимательны, друг Гектор, — ответил я.
— Кстати, — доверительно поинтересовался он, — что за человек Валентин Хит на самом деле?
— Очень обаятельный человек, — сказал я. — Почему вы спрашиваете?
— Он нам уже сколько лет сдает краденые картины, — пояснил Рейберн.
— Просто интересно было узнать.
— Почему вы принимаете картины, зная, что они краденые?
— Да боже мой, все, что стоит украсть, за свою историю бывает украдено раз, а то и больше. По крайней мере, его картины трудно проследить.
— Как давно вы узнали, что Хит торгует крадеными произведениями искусства?
— Догадался, когда услышал, что он никогда не выставляет их на публичные аукционы.
