— Нет! — судорожно вырвалось у Джуди, и, бросившись вперед, она повернула тело на спину. Андромеда была жива. Когда Джуди дотронулась до нее, она застонала и отодвинулась, съежившись и осторожно сложив ладони вместе. Джуди тихонько положила к себе на колени ее светловолосую голову и бережно развела руки девушки. Ладони почернели от ожога, а кое-где красная плоть была прожжена до самых костей. Джуди нежно опустила ее руки.
— Как это случилось? Андромеда снова застонала и открыла глаза.
— Ваши руки, — пояснила Джуди.
— Их можно легко восстановить, — голос девушки был еле слышен.
— Что случилось?
— Некоторые неполадки, только и всего. Джуди оставила ее и пошла звонить доктору Хантеру. С этой минуты события развивались почти с катастрофической скоростью. Хантер наложил на руки Андромеды временные повязки и уговаривал ее пойти в местный лазарет. Однако та отказывалась отойти от машины, не повидавшись с Мадлен Дауни.
— Так будет быстрее, — заявила она. Несмотря на последствия шока, девушка внимательно просматривала материалы, принесенные Дауни, пока не нашла требуемый раздел. Хантер сделал ей местный наркоз, чтобы успокоить боль в обожженных руках. И наркоз, и повязки очень затрудняли ей движения, однако она все же вытащила нужные свитки лент и пододвинула их к Дауни. Этот материал относился к той части формулы ДНК, которая была ответственна за производство ферментов.
— Что с ними делать? — Дауни с сомнением глядела на рулоны.
— Найдите формулу живой ткани, — сказала Андромеда и отнесла бумаги к машине. Она совсем ослабела, была бледной и еле-еле могла передвигаться. Дауни, Хантер и Джуди с тревогой наблюдали, как она снова встала между стержнями и протянула к ним свои забинтованные руки. Однако на этот раз никакого несчастья не произошло, и вскоре машина начала печатать.
— Это формула фермента. Вы легко можете изготовить его. — С этими словами она показала Дауни на вышедшую из печатающего устройства бумажную полосу и затем повернулась к Хантеру. — А теперь мне хотелось бы лечь. Когда профессор Дауни приготовит фермент, его нужно приложить к моим рукам на любой лекарственной основе, но сделать это следует как можно скорее. Андромеда проболела несколько дней, а, когда Дауни изготовила фермент, Хантер стал делать ей перевязки с мазью, содержавшей его. Заживляющее действие было фантастическим: буквально за несколько часов новая ткань — мягкая, естественная плоть, а не грубая ткань шрамов — заполнила раны и образовала на ладонях девушки свежий слой бледно-розовой кожи. К тому времени, когда Андромеда оправилась от последствий электрического шока, ее руки словно были созданы заново. Между тем Хантер доложил обо всем Джирсу, и тот потребовал к себе Флеминга. Директор, все еще не уверенный в исходе происшествия, сидел, поджав губы, снедаемый беспокойством, — короткая весна его благорасположения прошла.
— Значит, это вы решили вывести ее из равновесия? — бросил он Флемингу через свой необъятный стол и тяжело опустил кулак на полированное дерево. — Вы ни с кем не проконсультировались — вы слишком умны для этого! Так умны, что машина разлаживается и, будь она проклята, чуть не убивает девушку!
— Если вы даже не хотите выслушать, что произошло… — Флеминг повысил голос, но Джирс перебил его:
— Мне известно, что произошло!
— А вы там были? Она знала, что ее накажут. Она должна была прогнать меня, она Должна была стереть то, что я ввел в машину, но она этого не сделала — замешкалась. Она не решалась, она предупредила меня, дала мне уйти, а потом прикоснулась к коммуникационным стержням…
— А я думал, что вас там уже не было, — напомнил ему Джирс.
— Конечно! Я говорю вам о том, что неизбежно должно было случиться: она дала знать машине, что жива и что предыдущая информация, полученная от кого-то находящегося поблизости, была ложной и она, Андромеда, не остановила его. И тогда машина наказала девушку, дав ей серию ударов высоким напряжением. Она теперь знает, как это делается, — научилась на примере Кристин. Директор слушал с плохо скрытым нетерпением.
— Это только ваши догадки, — сказал он, когда Флеминг кончил.
— Это не догадки, Джирс. Так должно было произойти, только я вовремя не сообразил.
— Пропуск у вас с собой? — Поблескивая очками, Джирс смотрел на Флеминга. — Пропуск в здание счетной машины? Флеминг презрительно фыркнул и принялся рыться в кармане.
— На этом вам меня не поймать. Он в полном порядке. Флеминг протянул пропуск через стол. Джирс взял его, внимательно изучил и медленно разорвал.
— И это чему-нибудь поможет?
— Мы не можем терпеть вас, Флеминг. Ни минуты более. Теперь уже Флеминг стукнул кулаком по столу.
— Я остаюсь в Центре!
— Оставайтесь где вам угодно, но с машиной вы больше дела иметь не будете. Весьма сожалею. Избавившись от Флеминга, Джирс почувствовал себя лучше. Ему стало еще лучше, когда он услышал о выздоровлении Андромеды. Он узнал от Дауни и Хантера то, что касалось фермента, и потом доложил обо всем по телефону в Уайтхолл. Его доклад произвел то впечатление, на которое он и рассчитывал. Он вызвал Андромеду, расспросил ее и, казалось, остался вполне доволен.
Случись этакое год или два назад, Флеминг запил бы, но теперь даже алкоголь его не привлекал. То же, что удерживало его около счетной машины, теперь приковало его к городку. Хотя Флеминг уже не мог участвовать в работах, он остался в Центре. В полном одиночестве, не зная, что предпринять, он проводил время, совершая дальние прогулки или валяясь на постели. Была середина зимы, но погода стояла тихая и пасмурная, как будто природа застыла в ожидании чего-то драматического. Примерно через неделю после несчастного случая — Флеминг мысленно называл его наказанием — он возвращался с прогулки по окрестным вересковым холмам, когда увидел огромный, сверх всякой меры ослепительный автомобиль, стоявший перед зданием, где находилась резиденция Джирса. Когда Флеминг проходил мимо, из автомобиля вылез приземистый толстяк с лысой головой.
— Доктор Флеминг! — Лысый человечек поднял руку, чтобы остановить Флеминга и одновременно в знак приветствия.
— Что вы здесь делаете?
— Надеюсь, не возражаете? — сказал Кауфман. Флеминг посмотрел по сторонам.
— Убирайтесь! — резко бросил он.
— О, гepp доктор, не беспокойтесь, — улыбнулся Кауфман. — Я здесь совсем официально. Как стеклышко. Я не брошу на вас тени.
— Может быть, вы и на Бриджера не бросили тени? — И Флеминг резким кивком головы показал на главные ворота. — Вон выход! Кауфман снова улыбнулся и вытащил свои сигары.
