«Первач», упавший в пустой желудок, произвел на утомленный организм действие хоть и ожидаемое, но сильное. В итоге в лагерь Семен вернулся поздно вечером на заплетающихся ногах. Сивухой от него разило, наверное, за километр – не столько от выпитого, сколько потому, что запахом пропиталась вся одежда. Атту принюхался и посмотрел на него с изумлением. Пришлось давать пояснения:
– Готовил для тебя волшебный напиток, – сказал он. – Очень трудное дело.
– Получилось?
– Конечно! – ответил Семен и продемонстрировал «кринку», обмотанную обрывком шкуры. – Фирма веников не вяжет!
– А откуда ты знаешь? – подозрительно, но с надеждой спросил Атту.
– Как это «откуда»? – возмутился Семен, пытаясь пристроить драгоценный сосуд под куст. – На себе проверил: все без обману.
* * *
Выбравшись утром из шалаша, Семен обнаружил в воде возле берега стайку уток во главе с пестрым селезнем. «Давненько мы утятины не ели, – прошептал он. – Надо это дело поправить».
Процесс надевания «сбруи» и натягивания тетивы занял, наверное, минут десять. Примерно столько же времени потребовалось на поиски подходящего сучка или палки, которой можно было бы запулить в птиц. Утки терпеливо ждали, не покидая места, куда люди обычно выбрасывали объедки. В конце концов все было готово. Семен прицелился…
По-видимому, поза стрелка была недостаточно устойчивой. Получив мощный удар в плечо, он плюхнулся на задницу, а оружие отлетело в сторону. Кряхтя и охая, Семен поднялся на ноги и попытался понять, каков же результат. По-видимому, он не промахнулся, но констатация этого факта оказалась единственным итогом его утренних усилий.
«Остались, как говорится, от козлика рожки да ножки, – грустно вздохнул охотник: в воде плавали перья и отдельные фрагменты тела несчастного селезня. – Пожалуй, лезть в воду ради них не стоит. Боюсь, что проблемы с моим сверхоружием только начинаются».
Он умылся, произвел ритуальную чистку зубов (скорее имитацию), проверил раколовку (один рак приличный, другой – недомерок) и побрел к рыбной ловушке – завтракать предстояло речными продуктами.
И потянулись трудовые будни. Начал Семен с того, что отправился на свой «карьер» и вылепил из глины нечто. Это нечто являло собой образ наконечника для тяжелой арбалетной стрелы-болта. Пока модель подсыхала на солнце, он озаботился сбором на речных косах камней, которые могли бы послужить материалом. Поскольку лагерь на сей раз располагался ниже по течению, чем месторождение кремней, среди гальки иногда встречались приличные желваки.
Атту с удивлением повертел в руках заостренный кусок глины и вопросительно уставился на Семена. Тому пришлось довольно долго объяснять, что такое модель, или макет: он хочет получить точно такую же штуку, но из камня. Похоже, идея моделирования какого-то предмета из другого – не присущего ему материала – оказалась для туземца совершенно новой. Когда он наконец понял (а времени это заняло немало), то задал вполне практический вопрос:
– А зачем? Это что будет?
– Наконечник для очень большой стрелы: вот такой толщины и вот такой длины! – Длину древка Семен, избегая новых вопросов, сильно преувеличил.
– Для дротика, что ли?! Так бы сразу и сказал! Тогда хвостовик надо делать по-другому, – Атту слегка поскреб острым камнем то место модели, к которому предполагалось крепить древко, – примерно вот так!
– Здрасте! – в свою очередь удивился Семен. – А обратно его как вытаскивать? Хвостик у тебя получился клиновидный: попадешь в какого-нибудь буйвола, за древко дернешь, а наконечник в нем и останется!
– Конечно! А как ты хотел? Сам же сказал: дротик! А у него наконечник крепится как у гарпуна, только без ремня. Ты и это забыл, да?
– Все я забыл, – тяжко вздохнул Семен. – Получается, что у стрел, дротиков и гарпунов наконечники как бы съемные – извлечь их можно, только разрезав убитую добычу?
– Конечно! Уж если дал маху, то лучше лишиться наконечника, чем всего оружия. Да и крепление одностороннее значительно легче делать. Вот, допустим, копье – оно не разделяется, поэтому его из рук лучше не выпускать. Ну, разве что, если нужно добить наверняка. У него и наконечник сложной формы – такие делают только владеющие высокой магией Камня и Кости.
– Спасибо за науку! – искренне поблагодарил Семен. – Сделай, пожалуйста, несколько наконечников для дротика. Эти камни подойдут?
Две трети принесенного материала Атту забраковал. На взгляд Семена, одни каменюки были ничуть не хуже других. Не без смущения (геолог все-таки!), он попросил объяснений. Туземца просьба удивила до оторопи:
– Так ведь магия же! Как я тебе объясню?!
– Как-как… Как обычно: вот этот снаружи шершавый, этот – гладкий, тот бугристый и полупрозрачный. Все это одно и то же вещество – кремень («аморфный кварц», – добавил про себя Семен) или Камень, как вы его называете. Должны же быть какие-то признаки, что годится, а что нет?
– Не понимаю, чего ты хочешь? Это же очень просто! – Атту поднял желвак неправильной формы. – Берешь в руки Камень, смотришь на него и видишь то, что должно из него получиться. И сразу понимаешь, годится он или нет. Ну, бывает, ошибешься иногда – высокой магией владеют немногие.
– Понятно, – смирился Семен. – Эмпирика, опыт поколений… Слушай, а стрельба из лука в цель – это тоже магия? Если я попрошу меня научить, объяснить, что и как правильно делать, ты пожмешь плечами и скажешь «магия», да?
– Смешной ты, Семхон! – улыбнулся Атту. – Можно, конечно, что-то объяснить и показать, но от этого ты не будешь попадать в цель. Вот, к примеру, ты рассказал мне, как можно построить маленькое жилище из палок и веток – без шкур. Люди нашего Племени не строят таких. Это новое знание, которое может быть полезным. Я все понял и, наверное, смогу построить такое же – в этом нет магии. Подумай сам и поймешь, что с луком все по-другому. Когда жарко или когда идет дождь, он натягивается по-разному. Каждая стрела имеет свой характер, но она должна знать и любить тебя, а ты – ее. Мишень может быть далеко или близко, стоять на месте или двигаться. Ветер может дуть справа или слева, быть сильным или слабым. Ты сам можешь стрелять из засады или после долгого бега – согласись, что это разные вещи. Когда я натягиваю тетиву и стрела проходит древком по телу лука, я уже чувствую, куда послать ее, чтобы она оказалась там, где мне нужно. Как этому можно научить? Что тут можно объяснить?
– Да-а… – совсем приуныл Семен. – И много у вас в жизни таких «магий»?
– Ну, не знаю! «Много» или «мало» говорят, когда что-то с чем-то сравнивают. А магия… У нас ее столько же, сколько у всех остальных, – мы же Люди! Разве может быть как-то по-другому? Но ты не расстраивайся! – попытался Атту утешить собеседника. – Понятно, что, побывав в могиле, ты растерял свою магию. В этом нет ничего страшного. Если ты воскреснешь в новом теле, оно уже будет иметь присущую ему магию. А если твое Имя вернется в старое тело, то оно, конечно, обретет свою прежнюю. Ведь Людей без нее не бывает, правда?
