Нет.
Ничего.
В этот раз Снег с планеты Радужные Мосты не сумеет выбраться на берег.
Галис замолчал. Я понимал, что в любую секунду могу последовать за Снегом – и все же снизился до самой воды. Чистой, прозрачной воды, в которой крутились, погружаясь на дно, двумерные тени.
Рывок – и «дельта» отпустила меня. Кабина раскрылась, я выбрался из кресла, замер, глотая холодный морской воздух. Обшивка машины снаружи была горячей и шершавой, словно обтертая наждаком. Пахло солью. Пахло чистым, стерильным, уютным миром.
– Дрянь! – закричал я. – Галис – ты дрянь! Твоя планета – сортир! Пусть вас утопят в дерьме!
В темноте парили, падали вниз пылающие обломки «дельты». От зеленых не осталось и следа.
– Он один нормальный – потому что не с вашего сраного мира!
Некому было слушать мою брань. И некому было увидеть мои слезы. «Дельта» висела над самой водой, обессилено подрагивала.
– Гады, – прошептал я.
Ну почему, почему у меня нет возможности сделать то же, что Снег? Выжечь, перевести в плоскоту, уничтожить весь этот мир!
И почему мне некуда возвращаться – кроме как на базу?
«Дельта» держалась до конца. Я чувствовал себя так, словно заставляю бежать умирающего, подстегиваю загнанную лошадь.
Одно спасение – и я чувствовал этот кнут.
У самого берега, куда не достал удар Снега, чистую воду снова сменила грязь. «Дельта», повинуясь моему желанию, вновь снизилась, по болоту хлестнули огненные плети. Обитель чужой биосферы запылала. Дымили вмиг высохшие водоросли, кипела вода, поджаривались в панцирях оранжевые рачки. Я понимал, что это глупо, но поделать с собой ничего не мог. Оставляя выжженную полосу, «дельта» ползла к базе.
Не моя война.
Не моя планета.
Идите все к черту!
Над базой по-прежнему полыхало защитное поле. Я вел машину, ожидая. Как отключать поле, мне не объясняли, а возможно, оно управлялось только изнутри.
Сгорю так сгорю.
Поле раскрылось. «Дельта» нырнула в проем, повисла – и грузно осела на землю. Кабина раскрылась сама, не ожидая приказа.
Машина умирала.
Я понял это сразу, едва выбрался наружу.
Обшивка расползалась клочьями, как кожа у больного экземой. От «дельты» шел ровный, тяжелый гул. Трап рывками втягивался обратно, пытаясь соорудить кабину, потом, оставив безнадежные попытки, бессильно повис.
– Прощай, – сказал я своей машине. – Все-таки… все-таки мы победили?
Мне нечего было здесь делать. И незачем возвращаться в казарму. Я постоял на полосе, глядя, как умирает мой самолет. Может быть, я еще чего-то ожидал… военного патруля, Галиса с бластером в руках, явления зеленых десантников, предельно возмущенных произошедшим. Но никого не было.
Может, оно и к лучшему.
И все-таки у меня было здесь еще одно дело. Я понял это, когда увидел в стороне, возле тюремного домика, летающую лодку.
Все они скоты. Но это в целом. А в частностях у нас имеется другой критерий.
Я пошел к тюрьме. Пихнул ногой лодку – та качнулась. Наверное, зеленокожая летчица умеет ею управлять…
Остается только открыть дверь.
– Тревога, – сказал я.
Как бы не так.
– Открыться. Вход. Разблокировать. Впустить.
Я говорил все, что только приходило на ум, но дверь и не думала открываться.
– Зря стараешься. Управление только мысленное.
Как беззвучно умеет ходить Галис…
Я повернулся. Никакого оружия у капитана не было. Он стоял у лодки, разглядывая меня с откровенным любопытством.
– А барьер внизу могу снять только я, – добавил Галис. – Так что… напрасные попытки. Что ты хотел сделать? Убить ее?
– Отпустить.
– Неужели? – он приподнял брови.
– Да. Незачем… нет смысла в личных мучениях…
Слова давались тяжело.
– А Снег?
– Не они убили его.
– Думаешь? Я был вынужден, Петр. У меня не оставалось выхода.
– Я уже сказал, куда ты можешь идти… со своей демагогией…
Галис пожал плечами:
– Честно говоря, этого я вообще не понял. Я не сторонник однополой любви, так что твое пожелание… очень странное.
Я невольно засмеялся:
– Жаль, что я не знаю, как тебя можно оскорбить.
– А, так это было оскорбление? – Галис оживился. – Ну, считай, что я обиделся, если тебя от этого легче. Теперь возвращайся в казарму. Тревога снята. Так что тебе повезло, Петр.
Как все просто. Военное положение отменено – и можно хамить командиру, не подчиняться приказам…
Я не двигался.
– Ты что, серьезно хочешь отпустить женщину? – удивился Галис. – Я ее сам сейчас отпущу. Потому и лодка здесь стоит. Вынесу из камеры, погружу, задам челну курс к зеленым. Она мертва, Петр. Зеленые умирают по-иному, не как мы. Расходуют все силы – и отключаются.
Все, что я хотел сказать, застряло у меня в горле. Не прошибить! Они из того же теста, что Геометры. Уверены в себе – на все сто.
Я повернулся и пошел к ограде. Перелезу. Просто перелезу и пойду в город. Найду этих самых звездных торговцев…
– Так от нас не уходят, Петр…
В словах Галиса была угроза. Я резко повернулся, и куалькуа со дна сознания пискнул:
Опасность! Боевая трансформация?
Галис уверенным шагом двигался ко мне.
– Ты задолжал, Петр. Из-за тебя, да, именно из-за тебя, погиб хороший пилот. Будешь прикрывать его сектор. Уйдешь, когда я разрешу. Или – ногами вперед…
– Не пытайся меня остановить, – прошептал я. – Прошу тебя, Галис, не пытайся…
– Щенок, – Галис даже не казался рассерженным. – Я триста лет командую этой базой…
Что???
– И еще ни один сопляк…
Я слишком растерялся от его слов. Он подошел вплотную – и легко, без замаха, ударил меня по лицу.
– В казарму! Ты под арестом, пилот!
Щека горела. Я посмотрел Галису в глаза:
– Зря, капитан…
Когти прорвали мою кожу, когда я занес руку. Соизмерять степень оскорбления и ответного удара – развлечение для сытых и счастливых.
– И не вставай, – добавил я.
Капитан лежал на земле, прижимая ладонь к окровавленному лицу. С удивлением разглядывал меня.
– Так ты метаморф, мальчик…
Он засмеялся:
– В эти игры лучше играть вдвоем…
Опасность! – взвыл куалькуа.
Тело Галиса плыло, плавилось будто воск. Кожа обрастало роговой чешуей. Глаза превратились в узкие щелочки, шея укоротилась, волосы осыпались, открывая костяные шипы на блестящем черепе. Руки вытянулись и вздулись мускулами, ноги укоротились. Передо мной стояло чудовищное существо – орангутанг, свернувший в эволюции куда-то в сторону крокодилов…
– Ну? – прошипел Галис. – Ты слишком смелый, пилот. Нам не нужны такие. Но я еще дам тебе шанс…
Кажется, это был поступок куалькуа. Симбионт запаниковал – самым натуральным образом. Из моих рук выстрелили протоплазменные нити.
