Лица у американцев сразу вытянулись, взгляды стали злыми, а тон — сухим. В гробовом молчании судостроители отвели гостей к воротам. Здесь Биберев, пытаясь спасти ситуацию, заметил:
— Мистер Хадфилд говорил, что еще не все потеряно. Он надеялся на помощь какого-то Счастливчика.
— Лаки Лучано? — прошептал внезапно побледневший технический директор. — Он-то здесь при чем?
Профсоюзный деятель, напротив, сразу повеселел. На его лице снова заиграла приветливая улыбка. Ликато радушно угостил москвичей ароматными гаванскими сигарами и глубокомысленно произнес:
— Интересная мысль. Сам Лучано, конечно, вам не поможет, это не его территория. Но вообще мафия могла бы лоббировать контракт. Я обязательно переговорю с Тони Каноцци.
Берне задрожал, словно его прошиб озноб, и взмолился, чтобы Франческо не упоминал его имени. Профсоюзник презрительно отмахнулся, проводил советских заказчиков до самой машины и еще раз заверил, что обратится за консультацией к очень влиятельным людям Сан-Франциско.
Прощаясь, Ликато осведомился, не желают ли дорогие господа большевики получить в подарок какую-нибудь безделушку. От одной мысли об этом запуганный бесконечными кампаниями красного террора Биберев пришел в ужас — не приведи Господь, в НКВД пронюхают и припаяют получение взятки от поганых империалистов!
Каростин, наоборот, ничего не боялся, поскольку знал, что высочайший почитатель его романов со снисхождением относится к мелким безобидным слабостям беспартийной интеллигенции.
— Была у меня одна мечта, но тут вы помочь не сумеете, — с искренним огорчением сказал Михаил. — Я слышал, что в Америке свободно продают оружие, но вчера в магазине ничего не вышло.
— Разумеется, не вышло, — улыбнулся Франческо. — Надо получить разрешение в полиции, а для иностранца это довольно сложно. Какую игрушку вы приглядели — надеюсь, не крупнокалиберный пулемет?
— Уймись, Мишка! — простонал флагман.
— Перестань нервничать, — шикнул на него по-русски конструктор. — Как ты понимаешь, это секретарь профкома, а не шериф и разрешений на продажу оружия не выдает. Мы просто ведем светскую беседу… — Он снова перешел на английский: — Я не хочу пулемет, Франческо. Мне очень понравился револьвер «смит-и-вессон» под патрон «магнум» калибра триста пятьдесят семь.
— Прекрасный выбор, — одобрил Ликато. — Приятно иметь дело с грамотными людьми.
Когда захлопнулась дверца и машина покатила по автостраде в сторону Сан-Франциско, Биберев принялся читать нотацию: мол, мы находимся в ответственной, государственной важности загранкомандировке, а потому обязаны вести себя как подобает советскому человеку, и всякое такое пятое-десятое.
Михаил даже не стал слушать этот бред. Удружила сестрица, выбрала себе супруга-труса. Он устал повторять старому козлу, что они работают под прикрытием едва ли не самой серьезной службы НКВД — Главного управления госбезопасности. Им спустят любые прегрешения, лишь бы удалось добиться результата. Но не объяснять же все это заново, да еще в присутствии американского шофера, который запросто мог оказаться агентом ФБР, понимающим русскую речь. К тому же бесполезно Матвею что-либо объяснять — жизнь слишком часто и жестоко била потомственного морского офицера, он теперь цвета собственных подштанников боится…
Наконец их «форд» вылетел на Маркет-стрит, главную улицу Фриско, и Михаил лениво проговорил по-русски:
— Останови-ка здесь, любезный.
Водитель послушно отпустил педаль сцепления, нажал на тормоз и только тогда сообразил, что выдал себя. Ухмыляясь, Каростин кивнул ему на прощание и сказал:
— Что, земляк, у Колчака в Осваге служил? Ну, передавай привет мистеру Гуверу.
Управляемая бывшим белогвардейцем машина растворилась в разноцветном потоке «фордов», «шевроле», «кадиллаков», «ситроенов» и прочих «крайслеров». К этому времени Биберев немного успокоился и спросил:
— Думаешь, он был из ФБР?
— Не знаю… — Михаил равнодушно передернул плечами. — Главное, что мы при нем не сказали ничего лишнего… А не перекусить ли нам, дорогой зятек? Гляди, какая симпатичная рыбка.
Рыба, о которой он говорил, была нарисована на вывеске ресторана, где кормили дарами океана. В полупустом зале обслуживали мгновенно: официантка расставила на столике салаты из крабов и морской капусты, внушительные порции жареного лосося, бутылки кока-колы и пива. Однако просьба принести побольше хлеба вызвала легкую панику. Удившись, что правильно поняла заказ и что странным клиентам оказалось мало стандартной порции из четырех галет, девица сделала изумленные глаза, но хлебцы таки принесла.
— Опять маловато, — заворчал Биберев. — Просил же эту дуру принести побольше.
— Не переживай, обойдемся. Невкусный у них хлеб, пресный.
— Дикая страна. — Матвей Аристархович вздохнул. — Ничего эти ковбои в еде не понимают.
Флагман пребывал в прострации с тех пор, как уразумел, что его замысел покупки линкора благополучно провалился. У него снова разыгралось воображение, и морской волк, помирившись с горьким жребием, отрешенно предвкушал кару, ожидающую их ввиду неудачного исхода командировки.
А вот Каростин свою часть поездки неудачной отнюдь считал. Во-первых, он выяснил, что американский радар получился гораздо слабее советского. Во-вторых, стало яснно: будущее — за аппаратурой сантиметровых диапазонов. Во-вторых, он договорился с фирмами «Вестингхаус» и «Белл телефон» о поставке большой партии радиодеталей для СКБ-42. Наконец, удалось получить с издательств гонорары за четыре романа, которые вышли в Нью-Йорке и Чикаго за последние двенадцать лет.
Оказавшись, неожиданно для самого себя обладателем умопомрачительной суммы в две тысячи долларов, Михаил принялся швырять деньгами: купил себе два отличных костюма, пальто, плащ, шляпу, галстуки, сорочки, несколько пар кожаной обуви, подарки для сестры и матери, множество книг и журналов. Но главной статьей его расходов стали конечно же бесчисленные подарки для Ларисы.
В ресторанчике шуршали неторопливые разговоры: о футболе и бейсболе, о бродвейских шоу и голливудских актрисах. Посетители много говорили про легендарного негритянского боксера Джо Луиса, который жестоко побил очередного недотепу, дерзнувшего оспаривать титул чемпиона мира в тяжелом весе. А вот война в Евразии местных обывателей совершенно не волновала, словно происходила на другой планете.
— Сытно живут, но тупо, — буркнул Биберев, покончив с рыбой. — С жиру бесятся.
— Загнивают, — согласился Михаил. — В полном соответствии с трудами классиков марксизма-ленинизма.
