Мне такой воин не нужен. И начальник над воями не нужен. Старшим над ними будет Вышеслав. А ты или вставай завтра пилить доски и будешь каждый день работать, или уходи. Бери один нож, у тебя он уже есть, и уходи. Я это предлагал всем, ещё когда из рабов выкупал. Ты уже забыл об этом и забыл, как клялся. Можешь забирать с собой всех, кто недоволен жизнью здесь. Это мой город, и вы все давали мне клятву, но я тебя прощу и отправлю на все четыре стороны.
Мне не нужны здесь те, кто будет пытаться всё делать по–своему. Учиться ты не хочешь, работать ты не хочешь, так что, не место тебе здесь, тут живут люди, которые учатся и работают. Вон даже девчонки и мальчишки с утра до вечера при делах, а ты — здоровый мужик, только ходишь и рожу кривишь. Я не злюсь на тебя, ты мне просто безразличен. Вот когда сможешь сделать так, чтобы тебя другие уважали, тогда я с тобой и буду разговаривать.
Так уж получилось, что у костра мы были не одни, и этот разговор слышали другие. Но я всё равно решил провести его именно сейчас, пока подобная гниль среди остальных не успела распространиться. Должен быть и работать принцип единоначалия, и все должны это видеть. Вот Избор и стал «например». Этот человек нам не подходил, но пусть послужит хотя бы невольно, в качестве демонстрации, как вести себя не надо и что за это будет.
Есть такой тип людишек, им бы, главное, устроиться на хлебное место и потом всё время быть мелким начальником. До крупного таким обычно дорасти не дают. Мелкий человечишка с мелкими интересами. Хотя и бывали случаи, что на одном самолюбии они и добивались каких‑то более серьёзных жизненных успехов. Но они в большей мере были обусловлены нахальством и хамством. Против такого набора не всякий сможет устоять. Так часто случалось в наше время, не думаю, что здесь это выглядит как‑то по–другому.
Разговаривать после такого стало не о чем, и словене пошли к своим шалашам. Я же закончил изготовление снастей, показал Мышонку, как всем этим пользоваться, и отправился спать.
Галка как рупор общественного мненияПравильно Витёк поставил на место этого зазнайку. Он уже многим успел своим поведением надоесть. Словене молчали, хотя я заметила одобрение, с которым кивал головой Могута при словах Витька, он не забыл, что ему пришлось перенести в плену, и кому он обязан освобождением. Да и остальные бабы и мужики, не относящиеся к словенам, были согласны с той оценкой, что он дал этому зазнайке. Если и не говорили об этом, то довольно поглядывали на Избора и ухмылялись.
Похоже, Витёк начал устанавливать абсолютную монархию. Во всяком случае, остальных, в том числе и большую часть словен, это устраивало. Как я понимаю, здесь всё строится на принципе единоначалия, и если в племени всё определяется старшинством, рулит старший в роду, то в такой компании, как подбирается у нас, уважают силу и удачливость. А всё это Витёк уже показал.
Надо было видеть, как Могута смотрел на распиловку брёвен и ощупывал готовые доски. Все эмоции читались на лице. Как просто и так хорошо получается. И быстро. Скорее всего, Вик в очередной раз сумел завоевать уважение этого громилы, совершив на ровном месте из ничего маленькое чудо.
Организация и ещё раз организация работ.С утра, ещё до завтрака, произошло два вполне ожидаемых события. Сначала ко мне подошёл Вышеслав и несколько хмуро, глядя в сторону, извинился за Избора и попросил его оставить жить здесь.
— Ты знаешь, Вышеслав, я понимаю, почему ты просишь за него и защищаешь. Тебе надо вернуться домой со всеми воинами. Как я уже говорил, ты клялся за себя и своих людей. Так что в любом случае спрос будет с тебя. Но дармоедов нам не надо. Пусть идёт работать, командовать он уже не будет. Ты ведь понимаешь, что я правду сказал, ваш плен — его вина. Пусть остаётся, но бездельничать ему никто не позволит. Люди должны видеть, что каждый трудится, как может. Так что пока мы с тобой давай разведём людей по работам, а потом вернёмся к такому разговору, хотя бы пойдём лес валить и при этом сможем поговорить.
Я не успел договорить, как с реки раздался крик караульного:
— Лодка идёт снизу.
Подбежав к обрыву и приложившись к биноклю, успокоил остальных.
— Это Шумат и пацаны. Готовьтесь к завтраку, и на них тоже порцию.
Спустившись к реке, на берегу встретил Шумата.
— Здравствуй, старейшина, рад тебя видеть в здравии.
— Вик, ты что с этими мальчишками сделал? Они ни о чём другом говорить не желают, как только про тебя. И всё просятся к тебе, говорят, учиться будем.
— А ты им не мешай, пусть приходят, и если смогут, пусть даже здесь живут. Мы их накормим, обижать не будем, они всех нас знают. Научатся новым умениям, придут к тебе в поселение и научат других. Я тебе даже топор могу дать за то, что они тут будут жить и нам помогать. Пойдём, покажу, что мы уже успели сделать, поедим, а потом ты решишь, оставишь их или нет.
— А огненная вода у тебя есть?
— Пока ещё нет, но скоро будет.
— Ну, тогда пойдём, посмотрим, что ты успел построить.
Мы поднялись наверх, и я первым делом показал погреб и амбар. Посмотрел он и фундамент будущего дома, но больше всего поразили доски, вернее не сами доски, а возможность получения из одного дерева нескольких изделий. Надо знать, что марийцы всегда отличались трепетным отношением к лесу и реке, считая их своими богами. Даже в наше время часть из них оставались язычниками. Поэтому он радовался, что меньше будет срублено деревьев, и что из одного можно сделать несколько вещей. Кроме того, я обещал ему посадить потом здесь новые деревья.
После завтрака, дополнительно отведав копчёной рыбки, он напомнил мне, что я уже обещал ему нож. Пришлось объяснить, что кузню только начали строить, а железо из найденной на болоте руды будет готово только когда выпадет снег. Шумат расстроился, но топор взял и разрешил Изику и Азамату остаться учиться науке, лодку тоже оставил им и сказал, что дойдёт до поселения по известной ему тропке вдоль берега.
Доволен был я, довольны мальчишки, да и Шумат тоже, такой топор сам по себе большая ценность, от таких подарков не отказывались. Нельзя сказать, что он оказался для нас лишним, но самое главное — хорошие отношения со старейшиной для меня являлись определяющими, да и пацаны показали себя хорошими охотниками и могли обеспечить нам приличный запас птицы.
После разговора с Шуматом мы продолжили с Вышеславом прерванную беседу.
— Я думаю, нам надо отправить людей на работы. Предлагаю такой вариант — четверо будут помогать Житку строить дом. Могута с Молчуном займутся кузней, Путята печами. Правда, я отвлеку сначала немного Молчуна и Азамата с Изиком на испытание самострела, а потом отправлю этих двоих на охоту за утками. Сейчас самый сезон, уток можно набить много, а они это умеют делать. Четверых отправь на охоту, двое пусть пытаются или на этом берегу охотиться, либо пусть отправляются немного дальше на лодке. Но они обязаны добывать мясо и шкуры, без этого нам зимой будет очень трудно.
