Сингер отпил еще глоток и поставил рюмку, когда они вышли из-за угла.
На обоих страгийцах были темно-синие килты и ремни, скрещивающиеся на груди наподобие патронташей. К ним были приколоты изящные булавки или значки ведомства.
Между Теддерсом и инопланетянами шагал еще один человек — в зеленом халате и шлепанцах: низкорослый, тяжеловесный, с ободом темных волос и глазами цвета нефрита.
Билли узнал в нем генерального секретаря ООН Мильтона Уолфорда.
Теддерс представил Билли Дальтмару Станго и Орару Богарти, а также и Уолфорду. Затем все сели, и Теддерс сказал:
— Они расскажут тебе побольше. Билли кивнул.
Страгиец, известный как Дальтмар Станго, уставился в пустоту перед собой и произнес:
— Это имеет отношение к поселению людей в нашем мире на постоянное жительство. Уже существует их анклав порядочного размера, точно так же как есть анклав нашего вида здесь, на Земле. Раньше из-за этого в обоих мирах было очень мало неприятностей. Но теперь, при данной миссии с целью переговоров о политических и торговых соглашениях, оказывается, что поселения станут постоянными дипломатическими представительствами.
Он на секунду приостановился, будто для того, чтобы собраться с мыслями, и продолжил:
— Итак, на Страгии есть небольшая религиозная группа, которая верит, что, когда земляне там умирают, их жизненные сущности оскверняют место последующей жизни. Постоянные представительства послужат гарантом того, что страхи этой группы со временем будут реализовываться со все возрастающей частотой. Следовательно, они против любых соглашений с вашим народом, и они бы хотели выгнать всех людей из нашего мира.
— Насколько велика эта группа? — спросил Билли.
— Невелика. От пятидесяти до ста тысяч членов. Однако важен не ее размер. Это секта аскетов, многие проходят суровые курсы подготовки, которые порой производят на индивидуума поразительное воздействие.
— Слыхал.
— Одна из подобных личностей взяла на себя исправление возникшего положения. Она угнала корабль и взяла курс на Землю. Она чувствует, что убийство на таком уровне подорвет наши переговоры, и не будет заключено никакого договора — а это приведет к уходу землян из нашего мира.
— Насколько близка она к истине?
— Всегда трудно в таких вопросах делать предположения, но, несомненно, это замедлит процесс.
— И она должна прибыть через несколько дней?
— Да. Мы получили информацию от других членов ее секты. Они узнали историю во всей полноте лишь после отбытия товарки, когда и проинформировали власти. Они хотели, чтобы стало известно, что она действует по собственной инициативе, без всяких приказов.
Билли улыбнулся.
— Кто знает, — произнес он.
— Да. В любом случае, поскольку сообщение двигается быстрее корабля, было послано предостережение.
— Вам должно быть лучше известно, как остановить представителя собственного народа.
— Такие проблемы возникают редко, — сказал Дальтмар. — Обычный метод состоит в посылке группы сходным образом одаренных адептов вслед за преступником. К несчастью…
— А…
— Поэтому мы должны прибегнуть к подручным средствам, — продолжил инопланетянин. — Ваш народ попытается перехватить ее в космосе, но вычисления дают лишь двадцатисемипроцентный шанс на успех. Есть у вас какие-либо идеи?
Кот?
— Нет, — ответил Билли. — Если бы это было опасное животное, мне было бы нужно какое-то время изучать его в местах обитания.
— Нет ни возможности, ни времени.
— Тогда не знаю, что сказать.
Уолфорд достал из кармана халата небольшой пакет.
— Здесь чип, который вы, по-моему, должны забрать с собой и прогнать на своей машине. Он расскажет все, что мы знаем об этой личности и о других, наподобие нее. Это самое близкое к изучению жизни, что мы можем вам предложить.
Билли поднялся и принял пакет.
— Хорошо. Я возьму его домой и просмотрю. Может, что-нибудь намекнет о себе.
Уолфорд и остальные встали. Когда Билли повернулся к транс-кабине, заговорил страгиец по имени Орар Богарти:
— Вы один из аборигенов этого континента?
— Да, — ответил Билли, остановившись.
— Драгоценности в мочках ваших ушей имеют какое-то особое значение? Вероятно, религиозное?
Билли рассмеялся.
— Мне они нравятся. Вот и все.
— А та, что в ваших волосах?
Билли дотронулся до нее, медленно повернувшись.
— Эта? В общем… Считается, что она защищает от поражения молнией.
— Она действует?
— Действовала. Пока.
— Мне просто любопытно. Поражение молнией случается в жизни не так уж часто. Почему вы ее носите?
— У нас, навахо, есть одно предубеждение против молнии. Она разрушает табу. Она выкручивает действительность. С ней шутки плохи.
Сингер повернулся и, набрав последовательность цифр, вошел в устройство. Он мельком взглянул на лишенные выражения лица людей и инопланетян, пока действовал фактор замедления, и тут его тело начало таять.
Путешествуя с холма на холм,
переходя с места на место, как ветер,
бесследно. Должно быть, об этом есть песня,
но я так а не узнал ее слов.
Посему пою вот эту, своего сочиненья:
Я стану радугой, начинающейся там,
кончающейся здесь. Я не оставлю следов
на земле, когда выгнусь оттуда сюда.
Да пойду я в красоте.
Да ляжет она перед, над и подо мной, позади,
справа и слева от меня.
Целомудренно прохожу я через врата небес.
Мы называем его Путем Врага, сказал старик, но пришли белые и стали называть его — танцем индианок, вероятно, потому, что увидели, что на нем пляшут женщины. Получаешь особое имя, если ты — тот, кого они будут воспевать, — имя воина. Это священное имя, которым нужно пользоваться только на обрядах, а не такое, которое говоришь любому встречному-поперечному или которым позволяешь людям тебя звать.
Все началось, сказал он, давно, когда Найенесгани защищал людей — Народ. Он убил целую свору чудовищ, которые нам досаждали. Рогатое Чудовище, и Большой Бог, и Чудовищный Горный Орел, и Движущийся Камень, и множество других. Вот почему его назвали Истребителем Чудовищ. Хотя четвертое чудовище называлось Выслеживающий Медведь. Это был медведь, но он больше походил на льва размером с электромобиль. Если он нападал на твой след, то начинал идти по нему и не останавливался, пока не находил тебя и не обедал тобой на том самом месте.
