Гассун погладил длинный подбородок: «И сколько у вас таких муниципальных чиновников?»
«Примерно тридцать человек».
«И каково, в среднем, количество лиц, считающихся ближайшими родственниками?»
«В Порт-Венобле семья, как правило, состоит из одиннадцати или двенадцати человек».
«Любопытно! — заметил Гассун. — Таким образом, в вашем городке преобладают исключительно тесные и устойчивые семейные связи».
«Именно так».
Рассматривая поселок в подзорную трубу, Гассун примерно оценил численность местного населения — здесь не могли проживать больше четырехсот человек. «Мы сделаем еще более щедрую уступку! — торжественно заявил он. — Как правило, в нашем театре плата за вход составляет один грош. Но сегодня вечером вместо того, чтобы распределять бесплатные билеты, мы будем взимать с каждого зрителя в два раза меньше — всего лишь по полгроша. Это будет выгодно каждому местному жителю, независимо от уровня его дохода».
«Рад слышать! — отозвался гражданин Порт-Венобля. — В наше время редко можно встретить такую бескорыстную готовность пойти навстречу потребностям общины!»
Гассун немедленно занялся продажей билетов, а Замп направился в находившуюся на пристани таверну. Там ему сообщили, что до Бездонного озера оставалось плыть еще не меньше ста пятидесяти километров, причем по диким местам, кишевшим разбойниками.
«К северу от Порт-Венобля нашли пристанище изгнанники из Сойванесса, — указал один из посетителей таверны. — Хуже всех — барон Банури, поселившийся в замке над Мандаманскими Воротами. С такого театра, как ваш, барон потребует огромную пошлину — не меньше двухсот грошей. А если вы откажетесь платить, он сбросит на ваше судно каменные глыбы, когда вы будете плыть по ущелью».
Замп надул щеки от огорчения: «И такая пошлина взимается последовательно, с каждого судна?»
«Так же последовательно, как пиво льется из бочки в кружку, из кружки в желудок, а затем в мочевой пузырь, каковой затем опорожняется общеизвестным способом».
«Мой партнер, Теодорус Гассун, неохотно подчиняется произвольным требованиям самозваных сборщиков податей, — заметил Замп. — Он может отказаться от плавания под Мандаманскими Воротами или даже не пожелает приближаться к ущелью».
«Вольному воля, как говорится».
Вечернее представление ни в чем нельзя было упрекнуть, и зрители подходили к Гассуну, высказывая красноречивые комплименты по поводу мастерства и правдоподобности актерской игры. Замп находился поблизости и внимательно прислушивался к замечаниям местных жителей. Кто-то сказал: «Как жаль, что возникла постыдная ситуация, в которой барон Банури позволяет себе...»
Замп не позволил говорившему закончить фразу: «Да-да, мы надеемся посетить Порт-Венобль снова и предложить вам другой репертуар».
Удрученно поежившись, еще один комментатор решил поделиться сходным наблюдением: «Замки древней Земли, такие, как Гламис, несомненно отличались мрачной суровостью, но если сравнить их с замком барона...»
Замп поспешно вмешался: «На обратном пути вниз по течению Висселя мы обязательно снова остановимся в Порт-Венобле и дадим здесь несколько представлений».
«Да-да, разумеется, — пробормотал несколько озадаченный Гассун. Но кто этот барон?»
Замп прикоснулся к локтю партнера: «Прошу прощения, маэстро Гассун — пока вы принимаете заслуженные поздравления достопочтенных граждан, мадемуазель Бланш-Астер и я пойдем пропустим пару стаканчиков в местной таверне».
«Подождите-ка! — взревел Гассун. — Мне нужно срочно обсудить с ней несколько важных вопросов, а ваше присутствие сделает такое обсуждение неудобным как для меня, так и для нее. Идите, пьянствуйте в компании Виливега или кого-нибудь еще из ваших закадычных приятелей». Извинившись перед горожанами, Гассун отправился искать надменную красавицу.
На рассвете «Миральдра» отчалила от пристани Порт-Венобля и поспешила на север под всеми парусами, подгоняемая то крепчавшим, то ослабевавшим ветром — сезон муссонов подходил к концу. Замп пригласил судового инженера, Итэна Квэйнера, плотника Балтропа и еще нескольких человек собраться в трюме под тем участком палубы, где находился зрительный зал, и приказал изменить конструкцию домкратов, позволявших поднимать и наклонять секции палубы, сбрасывая в реку разбушевавшуюся публику.
Гассун не преминул услышать стук и тяжелые глухие удары, раздававшиеся под палубой, и потребовал объяснений. Замп сообщил сухопарому владельцу судна, что потребовалось отремонтировать кое-какие укосины и стойки: «Возможно, вам следует спуститься в трюм и проследить за производством работ, пока они не будут закончены. Конечно, я мог бы это сделать сам... — тут Замп покосился на квартердек, где стояла мадемуазель Бланш-Астер, праздно наблюдавшая за проплывающими мимо берегами — ...но у меня есть другие дела».
Гассун заметил направление взгляда Зампа и холодно сказал: «Ваших способностей вполне достаточно для выполнения этой функции».
«Как вам будет угодно».
Шло время, и окружающая местность становилась все более дикой и пустынной. Прямо впереди показались Мандаманские Палисады — издали казалось, что отвесные утесы перегородили русло реки. По берегам то и дело появлялись банды всадников-дикарей, изумленно провожавших глазами диковинное судно. Когда сгустились сумерки, вместо того, чтобы бросать якорь и подвергаться риску нападения, Гассун решил продолжать плавание вверх по течению, маневрируя при свете звезд, отбрасывавших слабые отблески на поверхности реки.
На следующее утро Мандаманские базальтовые столбы уже словно упирались вершинами в северное небо, а к полудню стало очевидно, что их расщепляло глубокое ущелье, по которому Виссель вытекал из Бездонного озера. Не более чем в километре от ущелья, словно выросший из невысокого скального уступа, гнездился замок, состоявший из внутренней цитадели, шести башен различной высоты и внешней крепостной стены с узким арочным проходом, перегороженным бревенчатыми воротами.
Как только «Миральдра» стала приближаться к замку, от находившегося неподалеку причала отделился черный баркас, с которого громко прокричали в рупор: «Эй, на борту! Уберите паруса, встаньте на якорь и приготовьтесь платить пошлину барону Банури!»
Гассун бешено откинул голову назад, как норовистая лошадь: «Какая такая пошлина? Что за чепуха? Мы плывем в Морнун!»
«Неважно. Спускайте лестницу!»
Гассун неохотно подал знак боцману, и тот опустил висевшую на крюках приставную лестницу. На палубу взобрался грузный человек в черных латах с лиловыми узорами. Гассун вышел ему навстречу: «Ни о каких пошлинах не может быть речи! Мы здесь по приглашению короля Вальдемара, гарантировавшего нам освобождение от любых путевых сборов».
