- Не знаю! - кричит Аджапов, у которого в памяти всплывают законы корпоративной бандитской солидарности и примеры незавидной участи тех, кто не держал язык за зубами.
- Ладно, - кивает Атаман своему помощнику. - Давай, мочи его...
- Э, правда не знаю, - скулит Аджапов.
- Давно его видел?
- Месяц назад... Он помогал нам.
- Чем?
- Лоха одного пробить... Он полрынка на Севере держит. Мы его нагрузить хотели.
- Пробил?
- Нет. Махмуд сказал, что дел много. Никак не может. Мы ему платить хотели. А он - не хочу... Шакал...
- Где он может быть?
- Не знаю!
Атаман кивает. Его помощник вытаскивает бесшумный пистолет. И простреливает плечо Аджапова.
- У-й-я-а!!! - дико, как сирена, воет ингушский бандит.
- Дальше коленная чашечка, - уведомил Атаман.
- Ох... Что же вы за беспределыцики, - Аджапов начинает понимать, что мочить его будут по-настоящему. А значит, гордость бандитскую надо задвинуть подальше.
- Давай, говори, падла такая. Рассуждать еще будешь...
- Ой-я-а-а... С Гочей он близкий.
- Кто такой? Где живет?
- Ой-я... Ой, как больно-о... На хате в Бутове со шкурой своей... Ой-я-а... Снимает хату... Он и Махмуд любят с шлюхами гулять. Друзья...
- Адрес.
- Не знаю. Больно-о-о.
- Адрес, урод!
- Я покажу...
- Если врешь, мы тебя валим. Нет - отпускаем. Такой у нас договор. Годится?
- Да... Больно-о-о...
Один из бойцов рвет рубашку Аджапова, туго перевязывает простреленное плечо. Рана плевая - больше шума и визга.
Ночь. Дорога. Мигание светофоров...
Гочу даже не приходится выуживать из теплой постели. Вон, во дворе дома, рядом с джипом с распахнутыми дверцами стоит длинный, сгорбившийся, длиннорукий, в куртке по колено. Цепляется за талию девицы, явно легкого поведения.
- Он! - радостно шепчет Аджапов, страшно довольный, что Гоча на месте, а значит, шансы остаться в живых резко возрастают.
- Поверим на слово, - Атаман кивает невысокому, поджарому бойцу, который недавно стрелял в Аджапова. - Давай...
Боец выходит из салона. И двигает напролом через пустынный двор, мимо грибков, скамеечек, ракушек. При этом походка его немного заплетающаяся, он покачивается из стороны в сторону, как пьяный.
- Закурить не найдется? - подваливает он к Гоче.
- Бамбук кури. - Гоча немного пьян. И невысокая сухощавая фигура не вызывает у него опасений. Профессиональный боксерский удар отключает кавказца. Девица взвизгивает. И получает шлепок по губам.
- Заглохни. Дольше проживешь!
Подъезжает "Волга". Гочу кидают в салон, как дрова. Машина трогается с места. На все про все - две минуты.
На этот раз помойка в другом конце Москвы, но пейзаж схожий. И опять Атаман задает тот же вопрос:
- Где Махмуд?
И слышит тот же ответ:
- Не знаю.
- Выбор у тебя небогатый - сдохнуть или сказать. - Атаман проводит по нежной щеке Гочи острым лезвием финки, оставляя порез. Ответом служит истошный визг. Но тут никто ничего не услышит.
- Шинковать буду кусками, - объявляет Атаман. И Гоча ему верит.
- Он у Нинки!
- Поехали, покажешь адрес.
- Я не пойду.
- Тогда тебя понесут.
На этот раз путь лежит в Бескудниково. Ночью по Москве можно ездить. Машин мало. Только носятся как бешеные иномарки - видать, боясь опоздать из одного ночного клуба в другой. Да крутятся патрульные машины. Патруль Атаману не страшен. У него ксив прикрытия столько, что можно спокойно двигать хоть в Кремль.
Гоча, едва перебирая ногами, поднимается с бойцами на этаж.
- Здесь, - шепчет он. - Я не хочу, чтобы он меня видел...
- Звони, - Атаман подталкивал его к двери. - Заорешь, чтобы предупредить, тут же и завалю...
Гоча трясущимся пальцем вдавливает кнопку звонка.
- Кто? - слышится женский голос.
- Это я. Гоча...
Дверь начинает приоткрываться.
Вдруг Гоча не выдерживает и орет:
- Махмуд, беги. Меня убивают!
Орать дольше ему не позволяют. Об стенку башкой. Отключка. Атаман бьет ногой по двери. Удар такой силы, что железную дверь впечатывает в стену. За дверью лежит хозяйка квартиры - в отключке.
Атаман прыгает в прихожую. Потом в комнату. Там в вещах роется молодой хлипкий чеченец. Он выуживает из тряпок пистолет. Но, понятно, не успевает. Атаман сближается с ним, выворачивает руку, легонько бьет по шее. И советует ласково так:
- Не суетись под клиентом, уродец... Наручники. Махмуда усаживают на пол.
- Он, - кивает Атаман, сверяясь на всякий случай с фотографией.
Тем временем хозяйка - полная дивчина, кровь с молоком - приходит в себя.
- Милиция, - Атаман демонстрирует ей удостоверение. - Твой гаденыш арестован. Ты не имеешь права выезжать из Москвы. Ясно?
- Да, да, - кивает, всхлипывая, дивчина, на лбу которой набухает шишка.
Все, операция завершена успешно. Теперь остается только Аджапова и Гочу отвезти в отстойник - подвал, где они посидят некоторое время. А Махмуда на базу-2 для допроса.
* * *
Ночное время самое подходящее для допросов. Об этом известно испокон веков.
На базе за пленника взялся Глеб. Махмуд, имевший представление о возможностях спецслужб по развязыванию даже самых накрепко завязанных языков (он был уверен, что попал именно в спецслужбу), не стал играть в молчанку. Хоть он и выглядел подавленным, но на вопросы отвечал полно и, скорее всего, правдиво. Но его все равно придется перепроверять при помощи Доктора.
В числе прочего Махмуд поведал о том, как занимался наблюдением за домом Аллы.
- Получается, вы пасли Гурвича и его любовь, - нахмурился Глеб. - Чего вам этот программист сдался?
- Нужен был не он, - понурился Махмуд, ерзая на прикрученном к полу стуле. Он постоянно отводил глаза, в которые бил в лучших энкавэдэшных традициях яркий свет лампы.
- А кто?
-Ты...
- Что значит - я?
- У Султана есть твой портрет, Ратоборец... Султан тебя ищет...
- Мой портрет?! Фотографический?
- Рисованный портрет.
Дальше Глеб, выясняя причину убийства Саши Кандагарского, подбил итог:
- Получается, Сашу вы решили пленить, посчитав, что мы с ним в одной упряжке?
- Ну да. Я же видел, как ты выходил из дома вместе с любовницей этого самого Гурвича и с Карасем. А Карась - это человек Кандагара.
- И через Кандагара вы хотели выйти на меня? - хмыкнул Глеб. Ситуация получалась абсурдная. Чеченцы просто взяли не тот след.
- И на твоих хозяев, - добавил Махмуд.
- А чего тогда Кандагара в расход пустили?
- Он бешеный, да! - воскликнул Махмуд. - Мы не смогли его схватить! Он убил двоих! Мы его убили. А второго забрали.
- Какого второго?
- С ним еще был один. Какой-то скунс. Бледный. С толстыми щеками, как у хомяка. И глаза такие водянистые.
- Кто такой?
- Он не при Сашиных делах. Бизнесмен какой-то. Из Новосибирска.
