– Свидетелем? – спросил Свист.
– Его свидетелем по моему делу, – отвернувшись от окна, сказала Катя.
– Вот как.
– Не прокатит у нас ничего, – сказал Сергей. – Если бы я хотя бы не на стационаре в это время лежал… Или ты ее в нос не ударила бы. Даже если бы кольцо догадалась снять это проклятое. А так…
Он покачал головой.
– Никогда, – твердо сказала Катя.
Сергей вздохнул.
– Ну что ты будешь с ней делать? – сказал он. Свист хмыкнул.
Сергей наклонился к Кате и поцеловал ее.
* * *
Мерседес остановился у подъезда.
– Все, приехали, – хрипло сказал Костя. Возбуждение от несостоявшегося убийства еще горело в его крови. Взглянув на Вику, парень понял, что девушка чувствует тоже самое. Он перегнулся через рычаг переключения передач и начал целовать ее взасос.
Вика не оттолкнула его, хотя обычно терпеть не могла эти «прощальные поцелуйчики», как она презрительно это называла. Если Костя хотя бы понимал, в чем дело, то Вика просто чувствовала отчаянное, головокружительное возбуждение. Костя положил руку на ее обнаженную коленку.
Когда его рука пошла вверх, под платье, Вика сказала:
– Пойдем ко мне...
Костя недоверчиво усмехнулся, хотя этого приглашения ждал уже давно.
– Так у тебя ведь мама уже дома, наверное, – облизывая вдруг пересохшие губы, сказал он.
Он был прав, но Вика уже не хотела и не могла остановиться. Ей вдруг вспомнилось, как Рита рассказывала ей про свой самый экстремальных сексуальных экспериментов – на крыше высотки.
– Пойдем на крышу, – сказала она. Глаза Вики горели, грудь девушки бурно вздымалась. – Пиджак постелешь…
Костя удивленно приподнял бровь и усмехнулся.
– Зачем же так-то уж, – сказал он. – У меня в багажнике одеяло есть.
– Какой ты запасливый, – удивилась Вика.
Костя не стал объяснять, что одеяло валялось там с прошлой недели, когда он по просьбе друзей вывез в багажнике труп. В старое одеяло было завернуто тело. Конечно, если бы менты начали проверять багажник, Костю это не спасло бы. Но его не проверяли, машину даже не остановили на посту ДПС. Парень вышел из машины. Пока Костя возился с багажником, Вика ждала его на ступеньках подъезда, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
Костя начал лапать ее еще в лифте. Он рывком задрал подол, ткань треснула и разошлась по шву.
– Я тебе другое куплю, – пробормотал Костя, прижимая девушку к стене кабинки. Вике было совсем не жаль платья. Она думала только о том, что в связи с последними терактами кто-нибудь из бдительных соседей мог закрыть дверь на крышу.
Но она оказалась открыта.
Они обогнули горб лифтовой, чтобы укрыться от ветра и любопытных глаз. Костя опустился на корточки, расправляя одеяло. Вика переступила с ноги на ногу – каблучки тонули в раскаленном за день гудроне. Вдруг девушка услышала душераздирающее бренчание.
– Уно, уно, уно … Ун моменто! – донеслось откуда-то.
Видимо, кто-то из живших на верхнем этаже смотрел «Формулу любви», открыв все окна и двери по случаю жары. Голоса Абдулова и Фарады слышались так четко, словно дуэт выступал на этой же крыше, рядом с парочкой.
– Благодарю за угощение, – звучно сказал граф Калиостро. Вика никогда не могла запомнить фамилию актера, который, кажется, кроме этого фильма больше нигде и не снимался.
Девушка расстегнула ремешок туфли, резким движением сбросила ее с ноги.
– Да вы и не ели ничего, – озабоченно сказала старушка Пельтцер.
Снять вторую туфлю Вика не успела. Костя, обхватив девушку за ноги, потянул ее вниз. Вика успела увидеть темное пятно на одеяле, в которое уткнулась носом, а потом над ней опрокинулась прозрачно-синяя чаша неба. Туч, шедших с запада, девушка не могла видеть из-за кирпичного домика лифтовой. В мозгу ее прозвучал голос Сергея: «Расплескалась синева…». Смутное воспоминание – почти голый весенний лес, ноздреватый сугроб, ослепительное сверкание меча в руках Генриха Сергеевича, страх на лице Грина – промелькнуло и исчезло, словно этого и не было никогда, а просто приснилось Вике.
– Кто ест мало – живет долго, ибо ножом и вилкой роем мы могилу себе, – наставительно сказал Калиостро.
В другое время Вика подумала бы о Костике, о его излишней полноте.
Но сейчас она уже ни о чем не думала.
* * *
Костя, тяжело дыша, приподнялся на локте.
– Да ты прямо огонь девка, – сказал он. – Ты извини, что я машине на тебя наорал. Я пока ждал тебя, на меня тот нефор наехал, который потом с тобой разговаривал…
– Человек несчастен, небо отвернулось от него… – услышал Костя задумчивый голос Нодара Мгалоблишвили.
Вика открыла глаза. Костя успел увидеть в них усталость и благодарность, как вдруг девушка вскрикнула и вся сжалась.
– Небо… – проговорила она сдавленным голосом.
Костя задрал голову. Небо над Викой ними, бывшее таким голубым и чистым, стало черным.
– Оно… оно отвернулось от меня… – с неподдельным ужасом пробормотала Вика.
В отличие от своей девушки, Костик обладал более реалистичным и трезвым взглядом на жизнь.
– Черт! – воскликнул он и вскочил. – Сейчас гроза начнется!
Он поставил обалдевшую Вичку на ноги, схватил ее туфли и потащил к лестнице. Когда Вика, цепляясь за узкие железные перекладины, спускалась в узкую шахту чердака, небо раскололось с оглушительным треском. Девушка чуть не сорвалась с лестницы. Звук был слишком похож на тот, после которого она очутилась на колючем гравии под телом вздрагивающего Ильи. Вика ощутила мягкие, нежные прикосновения капель к своим обнаженным плечам и пришла в себя.
Костик уже стоял у лифта. В отсвете молнии Вика увидела его искаженное страхом лицо.
Вика подошла к нему и обняла за плечи. Парень был словно каменный.
– Ты боишься грозы? – сказала Вика, обнимая его. – Как маленький прямо!
– Не грозы, – сказал Костя сквозь зубы. – Автоматных очередей… Я сейчас чуть носом в бетон не лег.
Он пришел в себя и чуть усмехнулся.
– Рефлекс.
Вика отпустила его. Костя нажал кнопку вызова. Вспыхнул красный огонек, элетромотор заурчал, сматывая трос.
– Я тебя понимаю, – сказала Вика. – Я тоже в первый момент так подумала…
Костя с интересом посмотрел на нее. Вика смутилась. Ей вовсе не хотелось объяснять парню, при каких обстоятельствах она слышала автоматную очередь.
Но Костя не стал ни о чем спрашивать, а сказал:
– Счастье – это когда тебя понимают…
– Я счастлива, – с вызовом в голосе сказала Вика. – И буду счастлива!
Костя сообразил, чего испугалась девушка на крыше. Чувствительная женская натура, что поделаешь.
– Будешь, – пообещал он. – Еще много раз. Это я тебе гарантирую. По началу всегда так… Не катит и с вазелином. А потом как вставит, как попрет!
