Матушка Блэссинг назубок знала расположение камер. Время от времени она останавливалась, чтобы свериться с детектором — небольшим приборчиком, мощные диоды которого излучали инфракрасный свет: невидимый луч отражался от объективов камер, так что каждая из них смотрелась в окошке прибора миниатюрной полной луной. По пути Арлекин не раз удивила Габриеля тем, как ловко обнаруживала устройства наблюдения и отыскивала обходной путь.
Восточная часть рынка была застроена кирпичными зданиями, в которых раньше располагались конюшни (лошадей впрягали в повозки и омнибусы). Но еще больше старых конюшен оказалось в катакомбах, куда вел проход под навесной железной дорогой. Матушка Блэссинг провела Габриеля через арку и дальше — в подземелье. Там они поспешили мимо закрытых лавочек и художественных студий. Первые футов двадцать стены покрывала розовая краска, дальше — алюминиевая фольга.
Наконец матушка Блэссинг с Габриелем добрались до магазина Уинстона Абосы. Хозяин, сидя на полу, натягивал на деревянный каркас барабана кожу какого-то животного. При виде гостей он поднялся на ноги и кивнул:
— С возвращением. Надеюсь, речь имела успех?
— Клиенты были? — спросила матушка Блэссинг.
— Нет, мадам. Вечер выдался тихий.
Обойдя ряды барабанов и эбеновых статуэток, изображающих племенных божков и беременных женщин, Уинстон Абоса снял со стены матерчатый плакат с рекламой фестиваля барабанов в Стоунхендже. За плакатом скрывалась армированная стальная дверь. Открыв ее, Уинстон повел гостей по коридору, из которого четыре двери вели в разные комнаты. В первой были раскладушка и два монитора: на одном — изображение входа в катакомбы, на втором — самой лавки. Пройдя мимо кухоньки и ванной, Габриель вошел в спальню без окон, где стояли стул, стол и чугунная кровать. Здесь и жил Странник последние несколько дней.
Удалившись на кухню, матушка Блэссинг достала из бара бутылочку ирландского виски. Уинстон вслед за Странником вошел в спальню.
— Есть хотите, мистер Габриель?
— Не сейчас, Уинстон. Я попозже сделаю себе чаю и тосты.
— Рестораны еще открыты, могу купить еды навынос.
— Спасибо, тогда возьми чего-нибудь на свое усмотрение. А я пока вздремну.
Уинстон закрыл дверь. Слышно было, как он переговаривается с матушкой Блэссинг.
Лежа на кровати в холодной комнате, Габриель глядел на единственную лампочку — та висела на проводе в центре потолка. Из трещины в стене сочилась вода.
Во время речи Габриеля переполняло море энергии, но теперь оно иссякло. Младший Корриган напомнил себе отца — оба лежат в тайных прибежищах под охраной Арлекинов. Однако такие препятствия — не для Странников. Свет может отыскать Свет в параллельном мире, нужно только пересечь барьеры и проникнуть в Первое измерение.
Габриель сел, опустил ноги на пол и сложил руки на коленях. «Расслабься», — сказал он себе. Первая стадия пересечения барьеров напоминала молитву или медитацию. Закрыв глаза, Габриель представил свое тело из Света, заключенное в теле физическом. Ощутил энергию, текущую через плечи, руки, запястья.
Вдох, выдох… Левая рука соскользнула с колена и упала на матрац, словно бы онемевшая. На ее месте остался черный силуэт, усеянный точками света, как ночное небо — звездами. Сосредоточившись на нем, Габриель поднял «призрак» руки… поднял выше… И вдруг Свет целиком покинул тело, будто бабочка вышла из куколки.
Капитан Томас Фоули ковылял по узкой боковой улочке Портмаги, а с веранды обитого вагонкой дома за ним наблюдала дочь, Розалин Мэган. За ужином отец уговорил пять бутылок «Гиннесса». Ну и пусть, думала дочь, зато вырастил шестерых детей, при любой погоде выходит в море рыбачить и никогда не затевает драк в пабе. Выпивка просто помогает ему забыть об артрите.
Вернувшись на кухню, Розалин села за стол в уютном уголочке и включила компьютер. Муж по делам уехал в Лимерик, а сын сейчас в Америке — работает краснодеревщиком. Летом в доме бывает полно туристов, но зимой даже орнитологи редко заглядывают. Мало что происходит в такие дни, но Розалин любила тишину. Самая старшая сестра живет в Дублине, работает почтальоном; то и дело хвастается, мол, сходила на последнюю премьеру в кино или там в театр… Однажды до того зазналась, что назвала родную Портмаги «сонной деревенькой»!
Сегодня, однако, у Розалин набралось прилично новостей, чтобы написать сестре достойный ответ. На острове Скеллиг-Колумба определенно творится нечто необычайное. Об этом Розалин узнала из достоверного источника — от родного папочки.
Розалин припомнила, не забыв указать в письме, как год назад на остров отправился старик по имени Мэтью, сопровождаемый рыжей ирландкой (та внезапно сделалась настоятельницей у бедных кларисс). А на днях в Портмаги прибыла компания почище тех двоих: девочка-китаянка, темнокожая женщина, парень-американец и девушка, говорившая с британским акцентом. Отец отвез их на остров, а через день его попросили забрать новоявленную аббатису с американцем обратно на материк.
«У нас, может, и не Дублин, — писала Розалин сестре, — но таинственные события тоже случаются».
Тем временем внутри компьютера проснулся «червь» — точно таким были заражены миллионы машин по всему миру. «Червь» таился, подобно змее на дне лагуны, и вот дождавшись, когда в переписке появилось определенное слово, скопировал в себя сообщение и уполз в Сеть, обратно к хозяину.
Вики Фрейзер с радостью просыпалась в спальне хижины-кухни. Лицо мерзло, но остальное тело надежно укрывал плед. В углу спала Элис, а рядом — Майя; меч лежал у нее под боком.
Вики любила смотреть, как в тишине в окно под особым углом проникает первый луч солнца и движется по полу.
Она думала о Холлисе — пыталась вообразить, что любимый лежит рядом, вспоминала его покрытое шрамами тело. Холлис — превосходный боец, но как бы самоуверенность не подвела его.
Часов в шесть пришла сестра Джоан и, гремя чайниками, стала заваривать чай. Через полчаса подошли остальные три монахини, и все сели завтракать. В середину стола поставили большой кувшин меда. Элис взяла его обеими руками и, наклонив над своей тарелкой каши, принялась выводить вязкие узоры.
Девочка по-прежнему не разговаривала, но жить на острове ей нравилось. Она помогала монахиням по хозяйству; собирала цветы, ставила их в пустые банки из-под джема. А еще исследовала остров, вооружившись палкой, словно Арлекин — мечом. Однажды она отвела Вики по узкой тропке, которая спускалась по самому краю скалы к берегу, где о склон бились волны.
