По пустой лестнице с набережной медленно скатывается сине-оранжевый мячик. Замирает на ступеньке — как раз под ее ногами. Мимо не торопясь, почти вальсируя, проезжают джайверы. Балдежные улыбки, закрытые глаза, рыжие волосы.
Анаис смотрит им вслед, улыбаясь.
Смена кадра
Михалыч кладет трубку на рычаг.
— Ну это уж, знаете ли, перебор… Левик, свяжись с аварийкой. Опять на мосту черте что… Если я правильно понял — нам кран понадобится… И бригада грузчиков.
Смена кадра
Джайверы отдыхают на смотровой площадке верхнего парка. Мотоциклы составлены в центре, двое сидят на корточках рядом с ними, что-то привинчивают. Остальные полусидят-полулежат прямо на траве по всей площадке. Девчонка лет десяти плавно изгибается на газоне под одной ей слышную музыку. Под ее ногами снуют в траве светящиеся переливчатые насекомые размером с ладонь. Трюкач сидит на верхушке фонарного столба и старательно пилит провод тупым ножом. На его руках перчатки разного цвета — синяя и оранжевая. В небе длинной вереницей проплывают розовые слоны, ритмично размахивая ушами. Асфальт тоже розовый, но более холодного оттенка, ближе к сиреневому. Трава на газоне фиолетовая. Джайверы перехихикиваются — на нормальный смех у них уже нет сил.
Далеко-далеко внизу, над мостом, кружит вертолет, мигают фонари ремонтников, надсаживающий рев моторов, чей-то далекий голос:
— … Если только взрывать, да и то не ручаюсь…
На перилах моста — трехметровый прозрачный кокон, что-то вроде прозрачной телефонной будки-стакана или гнезда регулировщика на перекрестке. Внутри смутно угадывается что-то яркое…
— Что там? — лениво интересуется кто-то из джайверов.
— А, туфта!.. Не отвлекайте. — Трюкач снова начинает теребить провод. Летят искры.
— Жа-а-а-аль… — тянет танцующая девчонка, — Это было… забавно…
Снимает с волос резинку. Вешает на руль мотоцикла. На резинке — два шарика, синий и оранжевый. Рядом кто-то кладет на сиденье сине-оранжевый шлем. Другой шлем ловким броском насаживают на фару. Кто-то смеется.
— Думаю, это тоже будет забавно!
— Ага. Но и было неплохо.
— Да ладно…
— Но ведь — жалко…
— Жалко у шмёлки и пчелика знаешь где?..
Чей-то двухцветный шлем катится по траве, останавливается у колеса оранжевым боком кверху.
— А сработает?..
— С Лошариком же сработало, так пуркуа бы и не па и тут?..
— Но там же мультик был! А тут в реале.
— А в чем разница?
Смех.
— Поехали!
Сверху падает провод, искря и извиваясь. Задевает один из мотоциклов. Разряд, взрыв, мгновенное зеленое пламя.
Джайверы окружают кучу искореженного металла. Вернее — то, что находится рядом с нею. Удивленный голос:
— Надо же!? Получилось…
— Я же говорил — будет забавно!
— А все-таки жалко…
— Эй, смотрите-ка! — голос встревоженный. Мгновенная пауза. Интонации меняются.
— Получилось, да не совсем…
Рядом с почерневшим и перекореженным металлом на траве, вернувшей себе первоначальный зеленый цвет, лежит скульптура из хорошо промороженного снега. Узнаваемая грива волос и йтболка с выпуклым кантом, только все это белое, искристое и очень холодное даже на вид.
Чей-то длинный свист.
— Может, энергии мало?
— Да при чем тут энергия…
— Может, мы плохо хотели? Эй, послушайте — кто-нибудь отвлекся, что ли? Не бойся, убью небольно!
— Так. Без паники. Основное получилось, с остальным справимся…
— А точно — все собрали?..
Пауза. Склонившиеся было над скульптурой джайверы распрямляются, переглядываются.
— КТО ЗАЖИЛИЛ?!!!
— Трюка-а-а-ач?!!
Трюкач по-прежнему сидит на столбе. Его перчатки ярко выделяются на фоне почерневшего старого дерева. Джафверы смотрят на него снизу вверз, посмеиваются.
— Ай-яй-яй, Трюкач, и как тебе только не ай-яй-яй?!
— Колись, жадина!!!
Кто-то фыркает, и почти сразу смех охватывает всю группу.
— Злые вы! — говорит Трюкач, соскальзывая в траву и стаскивая с рук сине-оранжевые перчатки, — Уйду я от вас!..
Теперь ржут в голос. Кто-то поднимает провод, слизывает с него длинную искру. Протягивает сидящей на обугленной траве Воображале. Она все еще очень бледная, но больше не напоминает скульптуру из снега. Просто очень бледная девочка в выцветшей футболке и застиранных до белизны джинсах. Она берет провод и екоторое время сидит, жадно глотая электричество — и постепенно обретая прежний цвет. Затем выплевывает кончик провода. Спрашивает жестко:
— Ну?
Танцевавшая на газоне девочка спускается перед ней на корточки, спрашивает заискивающе:
— Воображала, кажи класс, а?..
— Ч-то?..
По зеленой траве к самым ногам Воображалы подкатывается мяч — черно-белый, футбольный. Воображала смотрит на него, все еще не понимая.
— Ты классно тогда с мячом. И на мосту, помнишь? — Нам Трюкач рассказывал…
Трюкач делает с места сальто, дрыгая в воздухе босыми ногами. Падает. Сообщает проникновенно:
— Это было что-то!..
У него щербатая улыбка.
Проблеском — мальчишка на заборе, под мостом… Юный наркоман на бордюре у черной машины… Пацаны во дворе с баскетбольной площадкой, один оборачивается… Нахальные глаза, щербатая улыбка, одно лицо…
— Я хочу научиться так же! — решительно завершает девочка и подталкивает мяч.
— Не понимаю… — Воображала растерянно трясет головой, — Но вы же могли и сами. Без меня. Увас все было…
— А-а… — девочка презрительно морщится, — Это не то. Туфта. Не настоящее, понимаешь?
— И не так забавно! — произносит кто-то очень серьезно.
Воображала округляет глаза. Моргает. Говорит неуверенно:
— Ну, если так… То, наверное…
— Так научишь, да?..
— Злые вы…
Общий смех.
Смена кадра
Внизу — шум моторов, скрежет.
— Если рвать — то только вместе с мостом…
Голос Михалыча с тоской:
— Не на проезжей же части-то, в конце-то концов… Кому мешает?.. Ну и оставьте вы ее в покое! Пусть стоит! Что, других забот, что ли, нету?!
По толстому стеклу проскакивают сине-оранжевые искры. Из глубины загадочно улыбается застывшая в фарфоровой неподвижности Анаис…
