Капитан лежал вверх лицом с широко открытыми глазами. Рассветное небо отражалось в них, словно в крохотных озерцах. Почему-то никто не смел опустить ему веки - скорее всего надеялись на чудо. Щеки Лооя были бледно-восковыми, почти белыми и уже холодными. Куланн прикоснулся тонкими пальцами к сонной артерии, проверил пульс. Никаких признаков жизни. Машинально положил тяжелую ладонь на лицо друга, закрыв ему глаза.
Князь потряс головой, не веря случившемуся. Ему казалось, что он видит дурной сон и стоит только напрячь волю, как он проснется и Лоой снова будет рядом - живой и веселый.
- Боги! - прошептал Куланн. - Боги!!! Неужели вы не в силах хоть что-нибудь сделать?!
- Разве что попробовать, - тихо сказал кто-то, опускаясь на корточки возле безутешного князя.
Он обернулся в изумлении и увидел, что с ним разговаривает Астерион. Бог Ветра глядел на командира сангасоев с состраданием и грустью.
- Если ты поможешь мне...
- Все, что угодно! - горячо молвил Куланн.
- Я только что от Каэ, бедняжка, если бы она знала... - Слова Астериона ничего не объяснили князю Алглоранну, но он и не стремился их понять. Единственное, что было сейчас значимым для него, - это то, что бессмертный пообещал вернуть его друга в мир живых.
- Я сделаю все, что ты прикажешь, - повторил он, стараясь говорить четко и спокойно. Он знал, что боги не любят истовых верующих и сторонятся фанатиков, боги ценят достоинство.
- Тогда вскрой вену - мне понадобится свежая кровь.
Куланн не задавал лишних вопросов. Он отрезал от своей амуниции тонкий кожаный ремешок, туго перетянул руку выше локтя и быстро провел острым лезвием поперек вены. Кровь хлынула темно-красным потоком.
- Хорошая кровь, живая, - неизвестно чему обрадовался Астерион.
Он легким движением разорвал на груди Лооя рубаху, обмакнул длинный, изящный палец в кровь Куланна и одним взмахом начертил на груди мертвеца странный и сложный знак. Красная полоса сперва вспыхнула ярким, слепящим светом, затем потускнела и уже через несколько секунд совершенно впиталась в кожу Лооя, не оставив по себе никакого следа.
- Что теперь? - спросил князь Алглоранн.
- Теперь перевяжи свою рану и ступай по своим делам. Займись телами тагар, окажи помощь раненым матросам, распорядись всем... Сюда вернешься через полчаса, раньше не приходи!
Последняя фраза прозвучала как приказ. И Куланн безропотно подчинился прекрасному богу. Он только один раз обернулся, чтобы посмотреть, что делает Астерион с телом Лооя. Однако тот продолжал сидеть с безучастным видом, глядя вдаль, на восходящее солнце. Его кудри и плащ вились в прозрачном воздухе, невзирая на полное безветрие, - ведь они сами были частицей ветра.
Полчаса промелькнули, словно одна минута. Алглоранн метался по берегу, распоряжаясь относительно раненых и убитых, просматривал немногочисленные документы, начертанные на лоскутах овечьей кожи, которые были найдены на груди убитого предводителя тагаров. Большинство из них являлись картами окрестностей Сонандана, а одна - очевидно - изображала тайные тропы через хребет Онодонги. Куланн настолько увлекся своими мыслями, что потерял счет времени. Очнувшись, он со всех ног бросился на берег, туда, где в прежней позе сидел Астерион.
- Это ты? - спросил он, не поворачивая головы. - Ты вовремя пришел, сейчас начнется преображение, или возвращение, - назови как хочешь. Должен сказать, что я только что совершил подвиг.
- Оживил Лооя? - осторожно произнес Куланн.
- Да нет, здесь я почти ни при чем. Но зато я просидел полчаса не двигаясь!
В этот момент капитан Лоой издал слабый горловой стон. Попытался приподняться, но не смог и тяжело рухнул обратно на траву.
- Боги! - Куланн бросился к другу, обхватил его мощными руками, прижал к себе, баюкая словно ребенка. - Живой... Как ты, дружище?
- Спина болит здорово, - едва слышно ответил капитан. - Очень болит, но не беда. Мне казалось, что я уходил очень надолго...
- Все прошло, все прошло, Лоой. И теперь все будет очень хорошо. Здесь Астерион, я, толпа воинов и матросов...
- А тагары?
- Их перебили. Твои ребята - молодцы, настоящие воины. Ты можешь открыть глаза?
- Попробую, - прохрипел он.
Голубоватые веки дрогнули, взметнулись с заметным усилием ресницы.
И Куланн едва удержался от возгласа: серые прежде - глаза Лооя переливались теперь всеми цветами морской волны.
Белая скала оказалась на поверку чем-то совершенно иным.
Каэтана едва успела ступить в тень, протянуть руку, чтобы коснуться горячей шершавой поверхности, как плоть камня распахнулась, втягивая ее в себя. Падения не было. Было впечатление, что она тонет в болоте, вязнет, задыхаясь без воздуха, и жидкая грязь заливает гортань.
Все кончилось так же внезапно, как и началось.
Под ногами оказалась твердая поверхность, и Каэ, не удержавшись, упала, ударившись головой обо что-то острое. Шлем Ур-Шанаби смягчил удар, но в глазах слегка потемнело. Не дожидаясь, пока муть растает, она приняла боевую стойку. И только после этого осмотрелась.
Вокруг был незнакомый и удивительный мир. Впрочем, все миры, до сих пор виденные ею, были по-своему удивительны и незабываемы.
Она находилась на берегу огромного искрящегося водоема, плоские, пологие берега которого густо поросли высокой травой. В этом измерении Джемар был освещен голубым солнцем, богат зеленью и водой. Справа возвышались ослепительные скалы - видимо, на поверхность выходило месторождение хрусталя. Многочисленные кристаллы отражали голубой свет и рассыпали вокруг брызги огня. Смотреть было больно, и голова моментально разболелась.
- Куда идти? - произнесла Каэ вслух.
- К талисману идти, - сварливо сказал Ниппи, и она чуть было не подпрыгнула на месте.
- Ффу ты, напугал...
- Надо помнить о близких тебе существах, тогда тебя ничем не испугаешь, наставительно сказал перстень. - Ты со мной почти двое суток не говорила. Не совестно?
- Представь себе, нет, - огрызнулась Каэ.
- Какие же вы все-таки, боги, жестокие и неблагодарные существа, констатировал Ниппи. - И ведь приходится мириться.
- Искренне советую тебе быть терпеливым и кротким, - произнесла она. - И не лезь под руку, никакие талисманы меня сейчас не интересуют. Меня волнует, где находятся Тиермес, Траэтаона и остальные.
- Здесь я тебе не помощник, - важно сказал Ниппи. - Я не в состоянии определить, где находятся эти незначительные существа...
Он не договорил. Каэ в раздражении хлопнула себя по кисти правой руки, и перстень жалобно вскрикнул:
- Избиение! Жестокие и несправедливые кары! О боги, боги, как это на вас похоже!
- Молчи, знаток, - шепнула она.
