уговаривай отдать тебе призму! — выпалила она в лицо Сидоренкова.
— Нееет! — раздался дикий крик мэра. — Как ты посмела!
Гримаса ненависти исказила лицо Сидоренкова. Воспользовавшись моментом, Игорь вскочил и тяжелым крестом огрел телохранителя. Тот, как подкошенный, упал на песок. Игорь кинулся к мэру, но тот нажал на курок раньше. Мимо лица Алены что-то просвистело и за ее спиной раздался громкий хлопок.
— Алена, беги! — крикнул Игорь, но его голос потонул в страшном звуке сжимающегося воздуха — словно его всасывало через огромную турбину. Внезапно стало сложно дышать. Песок под ногами зашевелился и вдруг, словно живой, устремился в ту сторону, откуда донесся взрыв. Алена не стала оборачиваться. Мышцы резко сократились, ботинки взрыли песок и на сорвалась с места.
Она не видела, что происходит сзади, да и не хотела — судя по звукам, там ломалась сама материя. Песок, словно скатерть, стягиваемая со стола невидимой рукой, волнами устремлялся мимо ног Алены, обнажая погребенные под ним павильоны ВДНХ. Бежать с каждой секундой становилось все труднее, незримая сила тянула назад. Внезапно образовался встречный ветер и Алена поняла, что это воздух втягивается в разверзнутую пасть черной дыры. Нужно было во что бы то ни стало выбежать за горизонт событий, где притяжение дыры, пока только набирающее силу, перестанет действовать.
Алена увидела, как начинают изгибаться опоры павильона, как выскакивают стекла из рам, раскалываясь на части и проносясь мимо смертельным ураганом осколков, как рушатся стены, обнажая внутренности зданий. Фасады на глазах разбирались по кирпичику, слоями слезала штукатурка, и ее тут же подхватывал невидимый ветер. Весь мир стремился в пасть невидимого Аленой монстра, словно там, внутри, был обетованный рай. Прямо из-под ног Алены безумная сила вытягивала песок, заставляя ноги проскальзывать, на плечи словно накинули рюкзак с кирпичами, каждую секунд прибавляя в весе. Рев исчезающего в дыре воздуха был подобен звуку истребителя, и казалось сама бездна стонет в приступе адского голода, готовая поглотить этот бренный мир. Дышать уже было практически нечем. Грудь обжигало огнем, легкие судорожно сжимались в попытках глотнуть ускользающий воздух.
В какой-то момент Алена поняла, что не успевает. Дыра набирала силу, сминая основы бытия, словно искривляя само пространство и время, и, если Алена не поднажмет — навсегда исчезнет в бесконечном ничто, где нет ни пространства, ни времени. Но это не будет иметь для нее значения, ведь перед этим ее тело разорвет на тысячи мельчайших куском, и она разлетится на мириады атомов и молекул.
Из последних сил ринувшись вперед Алена вдруг почувствовала, что хватка дыры ослабевает. Еще несколько шагов, и двигаться стало легче. Еще немного — и она почувствовала, что притяжение отпустило. Алена пересекла горизонт событий и без сил рухнула на песок.
Она снова ушла от тьмы, но вряд ли это было надолго. Сидоренко, отчаянно матерясь пытался перезарядить разрушительное оружие, пока его телохранитель пытался прийти в себя после удара. Игорь, каким-то образом умудрившийся развязать руки, подбежал к ней и помог подняться.
Так и не справившись с перезарядкой, Сидоренко в гневе откинув оружие в сторону, схватил с песка пистолет Алены и быстрым нервным шагом направился в их сторону. Вот и последний патрон для меня, мелькнуло у Алены. Они с Игорем стояла на границе притяжения черной дыры, но даже здесь Алена чувствовала, как колышет ее волосы.
Черная дыра до неузнаваемости изменила местность, словно опухоль на теле разрушенного города, уродующая из без того умирающий мир. Выросшие из-под песка павильоны были частично разрушены, выгнутые балки опор торчали, словно переломанные ребра выброшенного на берег кита. Все, что попало за горизонт событий навсегда исчезло в ненасытной пасти дыры. Ближе к дыре песка уже не было, обнажался вздыбленный асфальт, который исчезал по мере приближения к центру. Дальше все начинало меркнуть — из черной дыры не пробивались даже лучи света. Изогнутый фонарный столб, оказавшийся на границе зоны притяжения, колыхался, словно от ветра — сила дыры здесь слабела, не в состоянии утащить его в свою бездонную глотку.
Солнце заливало песок кровавым светом, лучи стали острее, и внезапно Алена поняла в чем дело. Она посмотрела на солнечный диск — тот уменьшался на глазах. От барханов протянулись длинные тени. И, словно по дорожке из тьмы, в одной из этих теней быстро передвигался человекоподобный силуэт. Он двигался по-волчьи стремительно и бесшумно, находясь за спиной мэра и его телохранителя. И судя по траектории двигался он именно к ним.
— Вернется тьма, и во второй раз заслонит солнце… — прошептал Игорь одними губами.
Тьма, которую она так боялась все это время и которую так отчаянно подавляла внутри себя, теперь могла стать единственной помощницей.
— Не захотела по-хорошему, значит будем по-плохому, — Сидоренкова трясло от гнева. — По твоей вине умрут тысячи людей! Ты! Это все ты! Ты ответишь за это!
Мэр вскинул пистолет. Кровавый луч солнца скользнул по его лицу. Затмение набирало силу, мир плавно погружался во тьму, но Сидоренко, казалось, не замечал этого в приступе ярости.
За спиной мэра послышался шорох песка. Его телохранитель начал оборачиваться на звук, но не успел — темный силуэт набросился на него и сбил с ног. Раздался короткий крик и на песок щедро плеснула кровь.
Мэр застыл с расширенными от ужаса глазами.
— Ты!.. — прохрипел он, направляя на него пистолет.
Существо подняло голову от растерзанной шеи телохранителя, захлебывающегося собственной кровью, и в последних лучах солнца блеснули его глаза, заполненные болью и ненавистью, и Алена с трудом узнала Волка.
Лицо его заострилось и поросло жесткой щетиной. Глаза впали, словно прячась под надбровными дугами, челюсть выдалась вперед, в ней блестели окровавленные клыки. Одежда была изодраны, но было ощущение что она уже не нужна Волку. Он все еще был человеком, но зверя в нем было уже больше. Теперь он как никогда раньше был похож на волка.
Мэр выстрелил, но Волка уже не было там, куда угодила пуля. Он стремительным движеньем отпрыгнул в сторону и встал во весь рост. Будучи боевой машиной еще в человеческом облике, сейчас Волк стал воплощением смерти. Могучие мышцы были видны сквозь обрывки одежды, кое-где уже поросшие шерстью, вместо ногтей сталью отливали острые когти.
— Сдохни, тварь! — прорычал Сидоренков и вновь нажал на спусковой крючок.
Пистолет сухо щелкнул, но выстрела не последовало. Мэр нажал на курок, потом еще раз, и еще, но в ответ слышались лишь щелчки курка. Глаза Волка и Сидоренкова встретились, и мэр прочитал в них смертный приговор. Мэр попятился назад. Он все понял.
Каким-то внутренним взором
