Центр подготовки астронавтов, а туда берут только летчиков. Вот меня и приняли.
— Подготовку астронавтов отменили. Временно, разумеется. А теперь Военно-воздушным силам — куда ты пошел добровольно — срочно понадобились твои летные навыки. Не сидеть же тебе без дела, пока космическую программу не возобновят. И вообще, считай, тебе повезло. Добровольные миротворческие военно-воздушные силы считаются элитой. Знал бы ты, в какую депрессию впадают те, кого на медосмотре отсеивают.
— Наемники, — сказал Хоби.
— Точнее, профессионалы. Гораздо лучше звучит. Так вот, о мигренях…
Мигрени прекратились, как только Хоби получил назначение в отряд воздушной радиолокационной разведки. Летать он любил, и долгие одиночные вылеты на задание успокаивали. Полеты были безопасными — за самолетами дальнего радиообнаружения геваристы перехватчиков не отправляли, а зенитно-ракетные комплексы, присланные Объединенной Арабской Республикой, еще не были смонтированы. Хоби совершал облет по заданному маршруту, возвращался на базу, терпеливо дожидался подходящих погодных условий и снова отправлялся на задание. Ждать приходилось часто и долго: боевые действия шли в туманных джунглях, где радиолокационная разведка была почти бесполезной. Наземные войска с трудом понимали, с кем имеют дело, — смуглолицыми и приземистыми были и геваристы, которых следовало уничтожить, и местные бойцы, которые стреляли во всех без разбора. Руководство считало разведданные Хоби большим подспорьем, и на другие задания его не дергали.
Затем, когда из-за гайгри все расписание нарядов пришлось изменить, Хоби стали посылать на однодневные вертолетные облеты. Они тоже были сравнительно безобидными — требовалось поливать джунгли дефолиантами. Несколько месяцев Хоби провел, не видя, не слыша и вообще никак не ощущая военных действий. В принципе, за это он был бы очень благодарен, если бы сам вовремя об этом задумался, однако же он вообще старался ни о чем не думать. Говорил он мало, задания выполнял исправно, а двигался так, словно при любом резком движении у него голова отвалится.
Поэтому он узнал о гайгри одним из последних, когда слухи наконец достигли прибрежной военной базы, где размещалось подразделение летной разведки. «Гайгри» было разговорным названием гайярского гриппа — болезни, создавшей серьезные проблемы в зоне боевых действий. Для пополнения и замещения воинского состава на передовую отправляли все больше и больше людей — временно. В очередной раз вернувшись на базу, Хоби заметил, что летчики измучены, а расписание нарядов и дежурств исчеркано пометками. В следующий вылет он поинтересовался, что происходит.
— Ты шутишь, что ли? — спросил его стрелок-наводчик.
— Нет. В чем дело?
— БО.
— Что?
— Бактериологическое оружие, дурень. Нам все вакцину обещают. Сами в защитных костюмах расха… Эй, гляди, там внизу шарахнуло!
Хоби разрешили еще один вылет, потом еще один, а затем объявили, что в секторе установлен карантин.
В официальном уведомлении говорилось, что передвижение персонала между секторами временно сокращено до минимума, чтобы не допускать распространения респираторных заболеваний. В переводе это означало: из тыла на передовую — всегда пожалуйста, а вот с передовой в тыл — ни в коем случае.
Хоби поселили в переполненную казарму и приписали к Управлению материально-технического и медицинского снабжения. Вскоре выяснилось, что существует и объяснение диагноза «респираторные заболевания». Гайгри выражался в наборе разнообразных симптомов и включал в себя высыпания в паховой области, боль в горле, лихорадку и непрекращающийся понос. Заболевание было вялотекущим. Болезнь Хоби проходила в сравнительно легкой форме; ему повезло, потому что мест в лазарете не было — ни в палатах, ни в коридорах. Эвакуацию пострадавших временно прекратили, до установления охраняемого маршрута.
По свидетельствам бойцов с передовой, геваристы от гайгри не страдали. Никто не знал, как распространяется зараза. Поговаривали, что ее переносят летучие мыши… нет, яд добавляют в воду, нет, это отравленные стрелы, тараканы, женщины, утечка из дырявых или проржавевших канистр, — версий было предостаточно. Как бы то ни было, стало очевидным, что технологическое содействие ОАР включало в себя не только боевую технику. На доске объявлений болтался пожелтевший листок с обещанием скорого прибытия вакцины.
Фронт боевых действий приближался к аэродрому. Время от времени слышались минометные выстрелы, а однажды ночью геваристы с гранатометом пробрались на базу и едва не взорвали топливохранилище. Им дали отпор.
— Да ладно, — сказал стрелок-наводчик. — Еще немного подождут, мы все и сдохнем.
— От гайгри не дохнут, — ответил диспетчер. — Хотя очень хочется.
— Ну да.
Взлетную полосу удлинили, на базу прислали три штурмовых бомбардировщика. Хоби их осмотрел. Он все лето отрабатывал летные навыки на АХ-92 и мог пилотировать этот самолет даже во сне. Здорово будет снова подняться в небо в одиночку.
Вертолетные вылеты он совершал почти все светлое время суток. Он привык и к обстрелам, и к гайгри. Заболели все, за исключением двух партий новобранцев, присланных с двухнедельным перерывом, — пока они выглядели до неприличия здоровыми. Новички объяснили, что чудо-прививки спасают от заражения. Оказалось, что за пределами карантинной зоны гайгри можно вылечить.
— Ага, значит, мы тут сами себя и заражаем, — сказал стрелок-наводчик. — Так я и думал. Ну, теперь нас отсюда вытащат.
В ту неделю устроили массовое избиение летучих мышей, но это не помогло. Еще через неделю у новобранцев из первой партии началась лихорадка. Прививки не сработали. Не сработала и та вакцина, которую получили новобранцы из второй партии.
После этого никого больше не присылали. Прибыли какие-то врачи-добровольцы. В казармах, столовой и даже в самолетах стояла вонь — понос был безудержным.
Зато снабжали базу регулярно. Раз в два дня с самолетов парашютировали тонны припасов. Тюки отволакивали в сторону и оставляли гнить. Еды было вдоволь. Повара, еле держась на ногах, предлагали стейки и омаров военнослужащим, которые, дрожа от лихорадки, уходили блевать. Места в лазарете теперь было предостаточно, потому что, как выяснилось, от гайгри все-таки дохли. Страдальцы радовались смерти. В дальнем конце летной полосы, среди скелетов безлистых деревьев, устроили кладбище.
В то утро Хоби отправили за группой разведчиков: ему — одному из немногих — еще хватало сил на дальние полеты. Разведчики пробрались глубоко на территорию геваристов, но Хоби это не пугало. Его больше заботил бурлящий кишечник — до сих пор Хоби удалось не обосрать ни себя, ни вертолет. Как только он заметил сигнал разведчиков и совершил посадку, то выскочил и отбежал к хвосту, просраться. Разведчики, забравшись в вертолет, подгоняли его нетерпеливыми криками.
Разведчики захватили пленника — совершенно голого, темнокожего, на удивление коренастого. Он шел уверенно; руки его были связаны проволокой, а голова замотана рубахой. Хоби никогда прежде не видел геваристов. Упругое смуглое тело пленника блестело, под
