коктейль. Двадцать Третье делало все очень быстро, и чтобы хоть как-то отличиться, Пятьдесят Первое избрало противоположный медленный способ, не смотря на жажду знаний.
Имморты ждали, когда, наконец, Пятьдесят Первое подаст хоть какой-нибудь сигнал. Разочарованный сигнал последовал: «Я тоже схожу с ума!». Но странной оказалась только информация. На инстинкты и восприятие мира прочувствование опыта никак не сказалось. Сокращенно имморт поделилось воспринятым.
Хуман ожидало конца со своими хумановскими переживаниями, но потом появилось лекарство бессмертия, которым воспользовалось существо и большинство его соседей. Спустя полторы тысячи хумановских лет на Земле не осталось никого, кроме их формы жизни. Хуманы перестали создавать и сохранять. Существо только обдумывало поступки прошлого и следило за людьми, которые сменили место обитания раньше открытия лекарства. С неба упало нечто и вдавило существо в тесноту. Хуман копало руками и ногами вперед, пока не выбилось из сил от голода в непривычно высокой температуре и не начало падать.
Некоторые эту информацию сочли творчеством какого-нибудь древнего имморта, мечтавшего создать новый хуманс, и, так как это было самым адекватным умозаключением, все приняли его за истину. Начали проверять остальных. Кто-то сходило с ума, а кто оставалось осознанным. Обрабатывали похожие истории, ведущие к единому выводу: следующая ступень эволюции хумана — это имморты.
Всех сумасшедших вернули к привычной жизни с помощью редактирования сенсо, а половина иммортов, которые теперь как-то жили с этой информацией находились перед тяжелыми вопросами: во-первых, хуманса больше не будет и все запасы рано или поздно истощатся. Что теперь есть? А во-вторых, в теорию об эволюции имморта из человека мало, кто верило, и нужно было найти ей опровержение или, если все действительно так и теория верна, жить и создавать пока не представлялось возможным. Как дальше жить?
Таким образом, шестьдесят один имморт занялись поиском наиболее безынициативных иммортов Тысячи, чтобы с ними при помощи манипуляций избавиться от остальных и использовать квантовое перемещение под предлогом заселения в чистую магму к древним иммортам, уже строящим на поверхности питательный хуманс, или к любым древним иммортам, никак не родственным хуманам. Пересказы заархивировали Двадцать Третье и Первое, а шокирующую информацию, конечно, заархивировали и удалили навсегда. Но этого не сделали лишь двое: Пятьдесят Первое и А1. Они всегда были особенно жадны к информации.
Даже при полном удалении опыта у большинства принятые решения не казались им абсурдными, а обновление информации о древних иммортов стала более приоритетной задачей, чем добыча хуманса. К осуществлению планов подключились немедленно.
Каким-то образом, когда новая власть Сотни избавлялась от ненужных иммортов, двадцати семи удалось исчезнуть вместе с ящиком опыта Тысячи. Только А1 удалось поймать их сигналы и бежать с ними под видом несогласного, ведь без ящика нужной правды не узнать. А1, наделенное талантом организации и сочинительства, стало предводителем Других или Двадцати Восьми, впрочем, за столько лет были и другие названия. По биоблокиратору две копии (Пятьдесят Первое и А1) миллионолетиями продумывали квантовое перемещение, пока одно из них не перестало контактировать.
Выжившие хуманы-древние подверглись глобальному редактированию и стали похитителями информации.
А Пятьдесят Первое, тем временем, вело свою скрытую игру через остальные копии из родной планулы. Сохранять общий опыт у всех копий слишком затратно, если они не входят в Сотню: для конспирации нужны дополнительные блокираторы, хуманс, маскирующие трансляции, специальные костюмы. Поэтому обновленные отредактированные копии помогали не только надзором за всеми сферами жизни в Магме, но и для Пятьдесят Первого были своего рода экспериментом по оценке собственной жизни. После полученного человеческого опыта у имморта появился вопрос: «А счастливо ли я?». Отобрав тяжелый опыт у своих копий, на редактированиях оно пыталось понять, стали ли они счастливы? И счастливо ли оно само? Двух осмийцев из разных городов отправили в высь за попытку узнать большее и Пятьдесят Первое не смогло ничего сделать. Еще одно обычное житель так много накопило информации о квантовом перемещении, что скорее всего переместилось в какой-то иной мир, а может расплавилось, во всяком случае связь с ним пропала. В ведении Пятьдесят Первого остались только праиция и охрана пола-потолка.
Глава 13
Год 12.512.997 эры беззаботных иммортов
Внеплановая проверка всех охранников пола не застала (3)G врасплох. За столько лет оно разобралось, как подключить уцелевший блокиратор к сенсо, тем самым, избавиться от его физического присутствия в своем домике: просто надеть под свой и переместить весь опыт, кроме неприятной встречи с «червем». Впрочем, встречу с «червем» охранник вырезало из своего сенсо на следующий же год.
— В домах ничего. — Уведомило Девяностое остальных девяносто девять. Сотня всегда предпочитает лично разбираться в серьезных вопросах. Спуститься к полу было очень опасным решением, под вопросом существование текущей власти. Но и, доверив эту задачу праиции, в случае находки сомнительных блокираторов или ящиков с информацией, можно было бы встретиться с ненужными вопросами и новыми задачами и тратами. На единогласно принятое решение плыть к полу откликнулось только Девяностое. Таких смелых иммортов немного, но если бы не они, Сотни, возможно, и не было бы. — Ищите в сенсо.
В это же время охранники подплывали к охранному ведомству на проверку и принудительное на этот раз редактирование сенсо. Тех, кто до этого не соглашалось на процедуру, было немного, может, трое иммортов. Они проходили проверку в числе первых, так как, есть что скрывать. Нашлось что-то из азов квантовой механики, но это было ничтожно, капля магмы в Земле, зачем так держаться за нее? Все подозрительное очень быстро исправили, а в качестве извинений за неудобства загрузили очень чувственные опыты рингвудитовых пьянок. Рингвудитовые пьянки — отличный прием для подчинения сенсо Сотне. Они вроде бы и запрещены и вроде бы Сотня их проверила, но не удалила, вроде бы даже впоследствии и разрешила только для имморта твоей профессии. Чувствуется индивидуальный подплыв со стороны недосягаемого могущества. И в сенсо обнаруживается не загруженное чувство вины и обязанности, а имморт самостоятельно к ним подплывает, что гораздо ценнее для Сотни.
(3)G, пользующееся особым доверием Сотни, отбивало хвостами в конце очереди. Пятьдесят Первое, отчаявшись, транслировало свое последнее приглашение для копии. Надежды найти присутствие А1 покидали его. Охранник протиснулось в дверь яичного домика ведомства. Оба приступили к привычным действиям: воплывший снимает блокиратор и концентрирует мысли, по очереди доставая их из периферии, пока флешка
