— Хорошо — даже не стал ничего выяснять я. А что тут выяснять? — Так и сделаем. А потом — в тираж
Азов отключился, и я убрал коммуникатор в карман, озабоченно почесав ухо.
— Кругом бардак — вздохнул я и посмотрел на Вику — О чем мы говорили? А, да, каток. Почему бы и нет? Зима уходит, а мы все в помещениях сидим, света белого не видим.
— Киф — нахмурилась моя избранница, но я, не слушая ее, уже повернулся к Шелестовой
— Лен, где ты каталась? На Чистых? Дело. И добираться удобно, и центр. И красиво там. Народ, я с вами. Вика, не жужжи, если что — я кататься не буду. Вон, глинтвейна вы… Кхм. Хотя нет, глинтвейна я отчего‑то больше не хочу, даже не знаю почему. Кофею выпью, он на морозе даже лучше идет.
— Мне тоже каток на Чистых Прудах нравится — Жилин встал со стула и потянулся своим мощным телом — Там иллюминация красивая.
— Да, там вечером супер — подтвердила Таша — Может — часиков в пять?
— Вечером не могу — расстроенно ответил ей я — У нас с Викторией Евгеньевной субботний вечер занят. Учредители, знаете ли, пригласили нас для обсуждения кое — каких вопросов организационного характера. У всех выходной — у нас работа. Вот так и живем.
Сказав это, я замер — занесло меня, она как сейчас удивится этой новости, как вытаращит глаза! Мне даже показалось, что где‑то на грани сознания я услышал голос Азова, рявкнувшего:
— Вот засранец!
Но — нет. Вика погрозила мне пальцем и произнесла:
— Про то и речь, господин главный редактор. Вот и стоит ли тащиться в центр Москвы, а потом гадать — опоздаем мы на встречу, не опоздаем?
— Не опоздаем — заверил ее я — Народ, как насчет одиннадцати утра? Думаю, все успеют выспаться?
— Да ради такого дела можно и не ложиться — переглянулись Стройников с Самошниковым — И вправду — уходит зима, а мы так ничего и не замутили.
— Один раз куда‑то выбрались — и то — добавил из своего угла Петрович — Нет, Киф, к тебе претензий нет, но факт остается фактом — ты мне должен шашлычок. Или даже два. И 'соточку' коньяку. Опять же — даже две.
— Вот уж нет — возмутилась Шелестова — Он‑то тут при чем? Будем считать, что там мы все‑таки отпразднуем мой день рождения, пусть и запоздало. Все. В одиннадцать у Грибоедова. Черт, опять почти цитата!
— Скорее — каламбур — поправил ее я — Применительно к ситуации.
— В субботу? — произнесла страдальческим голосом Ксюша — Я не знаю… У меня и коньков‑то нет.
— Ксю, заканчивай — потребовала Шелестова — Будут тебе коньки. А если не придешь — обижусь, затаю зло, а после устрою тебе все по Гоголю.
— В смысле — 'Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем'? — заинтересовался Петрович.
— В смысле — страшную месть — объяснила ему Шелестова — Буду ей звонить каждое утро в шесть часов, будить и петь тоненьким голоском в трубку какую‑нибудь песню про каток. Там — 'Догони, догони' или 'Веселые коньки'. Подберу подходящую, не сомневайтесь. А если телефон отключит — приезжать к ней на квартиру буду и под дверью ее орать. Я такая, я заморочусь.
— Лучше соглашайся — на полном серьезе посоветовал Ксюше я — Она так и поступит.
— Да — да — подтвердила Шелехова и, встав со стула крутанулась на месте — Как же я люблю большими компаниями куда‑то выбираться! Это так весело — коллективное бессознательное.
- 'Коллективное бессознательное' — это про нас — согласилась Вика.
— Молодец — сказал я ей — Народ, закончили про отдых, поговорим о деле. Вот какая штука — я тут узнал от Виктории Евгеньевны, что у нас упала посещаемость страницы в сети. Незначительно, на шесть процентов, — но упала.
— Ерунда — отмахнулась Шелестова — Сессия же, студенты перестали лодыря гонять и за учебники засели. Скоро вернутся.
Вика чуть слышно скрежетнула зубами. Обидно? Ну, что тут поделаешь.
— И тем не менее — я насупил брови — Ребята, у нас есть две основные задачи — читателю не должно быть скучно, и он все время должен удивляться тому, что ему не скучно. Если этого нет — то мы зря получаем денежку. Потому будет так. Каждый из вас должен придумать что‑то качественно новое, что в очередной раз подстегнет интерес читателей, а именно — заставит их обсуждать это новое на форуме, заваливая его комментами. Подчеркну — речь не идет о чем‑то долгосрочным, просто о чем‑то, что спровоцирует очередной всплеск популярности издания. Я уже такое придумал, теперь очередь за вами. Кто выдаст идею, которую я признаю лучше своей, тот получит сладкую конфету.
— Узнаю старого доброго Кифа — Петрович тихонько засмеялся — И выйдет как тогда с Светкой Волошиной.
— А что было с Волошиной? — заинтересовалась Шелестова.
— Кто такая Волошина? — секундой позже спросила Вика.
— Петрович, не надо грязи — нахмурился я — Идею у Светки тогда спер не я, а Ефремов, и ты это знаешь не хуже, чем я. Да и то — спер — сказано громко. Светка дала ее зародыш — и не более того, а он ее развил, причем будь здоров как. У него вообще светлая башка.
— Знаю — знаю — подтвердил Петрович — Я — знаю. Но все подумали на тебя. А когда все думают на одного человека, то даже зная, что он не при делах, все равно начинаешь как‑то в этом сомневаться.
Все навострили уши, Таша даже жевать перестала, как видно им всем было интересно послушать истории из моей молодости, тем более — с грязноватым душком.
— Согласен — решил прекратить я этот спор — Объективно Петрович прав. Не в смысле той истории с Волошиной, а в конкретном данном случае. Я сейчас напишу свою идею на бумажку и отдам ее на хранение Ксюше, как человеку, славящемуся своей честностью и непредвзятостью. Когда подведем итоги — прочтете, что там написано и решим, чья идея лучше.
— А конфета будет правда конфетой? — уточнил Самошников — Или она будет приятно шуршать и на ней будут циферки написаны? И буковки, желательно — нерусские.
— Будут победителю и циферки, и буковки — пообещал я — И еще — отгул на день, когда он сам пожелает.
— А когда итоги подведем? — потерла ладошки Шелестова — Ух, есть у меня одно соображение!
— Да в пятницу и подведем, чего тянуть — ответил я — И сразу — 'Титаник' со дна мы поднимать не будем и Эйфелеву башню воровать из города Парижу тоже не станем. Соразмеряй планы и действительность.
— С ее папой она и так может эту башню получить — язвительно заметила Соловьева.
— Зависть — грех — назидательно произнесла Шелестова, которую слова Мэри совершенно не тронули, это было видно. Видимо, привыкла уже к такому — Да и не потянет он финансово Эйфелеву башню‑то, надо признать. Вот пирамиду какую, не из главных — это, пожалуй, да. А то и несколько.
