Я проснулся оттого, что меня пнули. Мои руки и ноги были связаны и я снова был рабом у великанов!
"Какая разница? - сказал я себе. - Кому еще я буду принадлежать?" И я засмеялся от отвращения к самому себе. Второй пинок положил конец моему веселью, и вот так время от времени взбадриваемый теми, кто взял меня в плен, я смог наконец подняться на ноги.
Меня окружали шестеро из них. Они разобрали веревки, которые связывали мои ноги вместе, и потащили меня прочь. Я старался идти так ровно, как только мог, но они часто дергали обе веревки одновременно, и я без конца падал, а они снова пинали меня, чтобы поднять на ноги. Сразу же они приволокли меня с месту моей прежней работы, привязали меня за ноги к дереву, связали мои руки и вложили в левую ненавистный кусок кремня. Затем они улеглись поблизости и забросали меня опадышами и камнями, правда, попадали они в меня нечасто. Если бы я мог освободить свои ноги и дотянуться до палки, которую я приметил в нескольких ярдах от себя, я бы напал на всех шестерых! "Но ночью ведь придут Малютки!" - сказал я себе и успокоился.
Весь день я тяжело работал. С наступлением темноты они связали мне руки и оставили меня под деревом. Я спал долго, но часто просыпался, и каждый раз из-за того, что сердце обманывало меня и я видел сон, будто нахожусь среди детской толпы. Утром вернулись мои враги, прихватив с собой большой запас пинков, хотя мне с избытком хватило бы одного вида их скотской компании.
Время было к полудню, и я почти валился с ног от усталости и голода, когда услышал внезапный шум в кустарнике, за которым последовал взрыв переливающегося колокольчиками смеха, столь милый моему сердцу. Я с удовольствием испустил приветственный крик, и тут же ко мне взошел трубный зов слонят, жеребячье ржание и мычание телят, и из кустов появилась толпа Малюток верхом на маленьких конях, небольших слониках и медведиках; но шумели всадники, а не животные, на которых они восседали. Вместе с теми, кто был верхом, шли старшие мальчики и девочки, и одной из последних показалась женщина со смеющимся ребенком на руках. Великаны вскочили на свои толстые ноги, но были тут же встречены градом острых камней, кони встали им на ноги, медведи схватили их за талии, а слоны обвили их шеи хоботами, повалили их на землю и задали им такую трепку, какую великаны иногда задавали мне, но никогда не получали сами прежде.
В одно мгновение мои веревки исчезли, и я оказался в руках казавшихся неисчислимыми Малюток. Некоторое время я даже не мог видеть великанов.
Они заставили меня сесть, и ко мне подошла моя Лона, и, не говоря ни слова, стала меня кормить прекрасными желтыми и красными фруктами. Я сел и стал есть, и целая толпа охраняла меня, пока я был этим занят. Затем они привели двоих самых больших своих слонов и поставили их бок о бок, сцепили их вместе и связали им хвосты. Послушные создания могли развязать их одним легким движением и расцепить свои тела просто потому, что забыли бы о том, что должны идти вместе, но и хвосты и тела оставались в том положении, в которое их поставили их маленькие хозяева, и было ясно, что слоны понимают, что им нужно держаться параллельно друг другу. Я поднялся и улегся в ложбину, образованную их спинами; и мудрые животные не дали мне упасть, так как, почувствовав на себе мой вес, прижались еще крепче, и, опираясь друг на друга, устроили мне еще более удобное лежбище. Правда, мои ноги выступали за их хвосты, но голова лежала на ушах каждого из них. Затем некоторые из меньших детей, словно телохранители, выстроились в одну линию, восседая на своих животных, за спинами каждого из моих носильщиков; из всего этого образовался целый караван и вся процессия тронулась в путь.
Я не пытался строить предположения о том, куда они несут меня, я доверился им и был почти так же счастлив, как и они. Щебеча, смеясь, весело играя со мной поначалу, они стали спокойны, как судьи, когда заметили, что меня клонит ко сну.
Я проснулся: внезапный музыкальный гул словно пригласил меня открыть глаза.
Мы двигались через лес, в котором они находили младенцев и который, как я подозревал, тянулся до самого горячего потока.
Крошечная девочка уселась совсем рядом с моим лицом и смотрела на меня сверху вниз, словно задабривая, а затем сказала, а остальные, казалось, прислушивались к ее словам.
- Мы хотим обратиться к нашему королю с петиссией, - сказала она.
- И что же в ней, малышка? - спросил я.
- А ты можешь заклыть глаза на минутку? - ответила она.
- С удовольствием! Вот, пожалуйста! - ответил я и зажмурил глаза.
- Нет, нет! Я скажу, когда будет надо! - воскликнула она.
Я снова открыл их, и мы разговаривали друг с другом и смеялись вместе еще почти целый час.
- Заклой глаза! - вдруг сказала она.
Я закрыл глаза и не открывал их. Слоны остановились. Я услышал приглушенный шум, что-то шуршало и суетилось вокруг меня, а затем наступила тишина - так как в этом мире случается тишина, которую можно услышать.
- Открой глаза! - крикнули где-то неподалеку голосов двадцать разом; но, когда я сделал то, о чем они меня просили, вокруг не было видно ни одной живой души, кроме слонов, на спинах которых я восседал.
Я знал, что дети умеют поразительно быстро исчезать с дороги - великаны научили их этому; но, когда я приподнялся и осмотрелся вокруг (а вокруг был пустой лес, и кустов поблизости не наблюдалось), и не обнаружил ни рук, ни ног, прячущихся детей, я застыл, вытаращив глаза от удивления.
Солнце садилось и быстро сгущалась темнота, когда я услышал пение множества птиц. Я прилег послушать их, твердо уверенный в том, что, если я оставлю в покое спрятавшихся детей, на долго их не хватит, и вскоре они появятся снова.
Пение переросло в настоящий маленький шторм из птичьих голосов.
"Это наверняка дети все устроили! Но как они смогли заставить птиц петь?" - сказал я себе, пока лежал и слушал.
Тем не менее вскоре где-то наверху, на дереве, под которым стояли мои слоны, я заметил легкое движение среди листьев и присмотрелся к нему более внимательно. Внезапно на темном фоне листвы появились светлые точки, пение прекратилось, и взрывом детского смеха треснул воздух. Со всех сторон появились светлые точки в листве - на деревьях было полно детей! Заливаясь хохотом, они стали спускаться вниз, и некоторые прыгали с ветки на ветку с такой скоростью, что я с трудом мог убедить себя в том, что они при этом не падают. Я оставил свою подстилку, и тут же меня окружили - ликуя оттого, что цель их веселой шутки столь удачно поражена. С величавым достоинством слоны удалились на отдых.
- Но отчего же, - сказал я, когда улеглась немного их бурная радость, я не слышал прежде, чтобы вы пели, как птицы? Даже когда я понял, что это были вы, я с трудом мог в это поверить!
