— Кто это? — спросила она.
— Ради всего святого, откуда я могу знать, — сказала Джун, выглядывая в окно.
Вертолет подкатил к стоянке рядом с домом, двери открылись и темноволосый, симпатичный мужчина, одетый в яркую нейлоновую рубашку с галстуком и брюки — просто модный европейский франт — вышел оттуда. За ним появился бликман с двумя тяжелыми чемоданами.
Глядя на темноволосого мужчину, направлявшегося к дому в сопровождении бликмана с двумя чемоданами. Сильвия почувствовала, как быстро застучало сердце в груди. Таким вот образом, подумала она, появляется Тонни, приятель Джун.
— Господи! — заволновалась Джун. — Да кто же это? Торговец?
Раздался стук в дверь, и она пошла открывать. Сильвия поставила чашку и последовала за ней. Возле Джун остановилась.
— Я же вроде раздета. — Она торопливо дотронулась до трусиков. Поговори с ним, пока я сбегаю в спальню и оденусь. Я не ожидала, что кто-то чужой свалится нам на голову, сама понимаешь, нужно проявить осторожность, ведь мы в доме совершенно одни, наши мужья отсутствуют… С развевающимися волосами она бросилась в спальню.
Сильвия открыла дверь.
— Добрый вечер, — сказал симпатичный мужчина, обнажая в улыбке белые, идеально ровные, средиземноморские зубы. Он говорил с легким акцентом. Вы хозяйка дома?
— Полагаю, что так, — смутившись, ответила Сильвия. Она мысленно окидывала себя взглядом, желая удостовериться, достаточно ли скромно она одета, чтобы вступить в беседу с незнакомым человеком.
— Я хочу предложить вам очень хорошие, экологически чистые продукты, с которыми, возможно, вам уже приходилось иметь дело, — сказал мужчина. Он смотрел на ее лицо, но так как Сильвия произвела на него определенное впечатление, он в то же время ухитрился окинуть ее взглядом с ног до головы. Ее смущение возрастало, но она не чувствовала негодования по этому поводу; мужчина имел очаровательную манеру держаться — застенчивую и в то же время достаточно откровенную.
— Экологически чистая еда, — пробормотала Сильвия. — Ну, я…
Мужчина кивнул головой, бликман, выступив вперед, положил один из чемоданов и открыл его. Корзинки, бутылки, свертки… Она заинтересовалась.
— Нерафинированное арахисовое масло, — объявлял мужчина. — А также диетические сладости без калорий сохранят вашу очаровательную стройность.
Пшеничные проростки. Дрожжи. Витамин Е — стимулятор жизненных сил… но, конечно, же, для такой молодой женщины, как вы, он не требуется. Его голос завлекающе мурлыкал, когда он показывал товары один за другим. Наклонясь над товаром, она очутилась так близко от торговца, что их плечи соприкоснулись.
В двери появилась Джун, одетая в юбку и шерстяной свитер. Она мгновенно оценила обстановку и юркнула обратно, захлопнув дверь. Мужчина даже не заметил ее.
— А также, — продолжал он, — имеется еще много в списке деликатесов, которые, возможно, заинтересуют мисс. Вот, например. Он протянул банку. У Сильвии остановилось дыхание — это была икра.
— Хорошенькое дело, — сказала она, совершенно завороженная. — Где вы все это достаете?
— Сильно сказано, но ведь это стоит того, — темные глаза мужчины прямо впились в ее лицо. — Вы не согласны? Напоминает дни, проведенные на Земле: мягкий свет и оркестр, играющий танцевальную музыку… романтические дни, проведенные в перемене мест, восхищающих глаз и ухо.
Он долго и широко улыбался ей.
«Черный рынок», — решила Сильвия.
Ее сердце подскочило к самому горлу, когда она сказала:
— Послушайте, это не мой дом. Я живу недалеко отсюда, на расстоянии одной мили, вниз по каналу. — Она указала направление. — Я очень, очень заинтересовалась.
Откровенная мужская улыбка обожгла ее.
— Вы никогда не бывали здесь раньше, не так ли? — Она говорила торопливо и заикаясь. — Я никогда не видела вас. Как вас зовут?
— Меня зовут Отто Зитт. — Он протянул ей визитную карточку, на которую женщина едва взглянула, не в силах оторваться от его прекрасного лица.
— Мой бизнес давно налажен, но только недавно, благодаря непредвиденным обстоятельствам, был полностью реорганизован, так что появилась возможность встречаться непосредственно с новыми клиентами.
Таким, как вы, к примеру.
— Вы зайдете ко мне?
— Да, обязательно, немного попозже, скажем — после полудня… И мы обсудим в спокойной обстановке ассортимент потрясающих деликатесов, которых ни у кого, кроме меня нет. До встречи. — С кошачьей грацией он встал.
Снова на пороге появилась Джун Хенесси.
— Здравствуйте, — сказала она мягким, вкрадчивым голосом.
— Вот моя визитная карточка, — Отто Зитт протянул ей тисненый белый прямоугольничек. Обе женщины внимательно разглядывали его визитные карточки.
Многообещающе улыбнувшись, Отто кивнул бликману, и тот открыл другой чемодан.
Сидя в своем кабинете в лагере Бен-Гуриона, доктор Милтон Глоб внезапно услышал хриплый, властный, но, безусловно, все-таки женский голос. Прислушавшись, он узнал напористую речь Анны Эстергази, приехавшей навестить своего сына Сэма.
Открыв карточку на букву «Э», доктор вытащил папку с надписью «Сэмюэль Эстергази» и положил перед собой.
Случай был довольно интересный. Анна Эстергази почти год как развелась с Арни, когда родился ребенок. При определении в лагерь мальчика записали на ее имя. Исходя из данных исследования крови, врачи не сомневались, что отцом ребенка был Арни Котт, поэтому история болезни содержит множество сведений о состоянии его здоровья. Несмотря на давний развод, они встречались, и ребенок явился результатом этих свиданий, прямым доказательством того, что их отношения носили не только деловой характер.
Некоторое время доктор Глоб поразмышлял о том, что кому-то информация, содержащаяся в папке, могла бы, ох, как пригодиться.
Интересно, были ли у Арни враги? Насколько доктор знал — ни одного. Все, кроме Милтона Глоба, любили Арни Котта. Мысль о том, что он, наверное, единственный человек на всем Марсе, пострадавший от рук могущественного водопроводчика, делала доктора совсем несчастным.
«Этот тип обошелся со мной самым бесчеловечным и жестоким образом», в миллионный раз повторял про себя Глоб. Ну чем он мог помочь своему горю? Он еще посчитается с Арни… или постарается собрать дополнительную информацию, которая, возможно, того заинтересует. Но он понимал, что любые ухищрения ни к чему бы не привели. Снова и снова доктор Глоб просматривал историю болезни. Случай с Сэмюэлем Эстергази был достаточно редким, по крайней мере, он не помнил ни одного, который бы в точности соответствовал этому. Мальчик, казалось, принадлежал какому-то древнему, вымершему роду человекоподобных амфибий. Глоб вспомнил о теории, высказанной некоторыми антропологами, согласно которой человек произошел от какого-то вида обезьян, живших в полосе прибоя и на отмелях. Доктор обратил внимание и на то, что коэффициент умственного развития ребенка равнялся 73 баллам. Эта цифра означала очень слабые интеллектуальные способности. При таком коэффициенте, — неожиданно пришло ему на ум, — следовало бы Сэма скорее отнести к умственно отсталым, чем к аномальным детям».
