«Это тяжко, Пэн, тяжко. Иногда кажется, от меня ждут слишком многого. Иногда хочется лишь одного: стать таким, как прежде — бегать босиком по полям. Порой хочется вернуть настоящего отца. Бывает, хочу снова стать ребенком. — По его лицу скользнула слеза. — Но не могу. Не могу даже снова быть с папой».
Пэн укутал юношу крылом.
«Ты и я очень похожи. Мы — вдали от наших культур, от семей. Мы — двое детей на корабле, где полным-полно взрослых, и от нас все время ждут, что мы будем поступать, как взрослые. У нас даже нет возможности расти, потому что все думают, будто мы уже выросли. И когда мы «ведем себя как дети», нас за это наказывают. Мне тяжело смеяться и шутить со всеми вместе, — хоть тебе, видимо, и кажется, что я в этом как-то от тебя отличаюсь — ведь каждый ждет, что я буду серьезен все время, прямо как ты. В чем между нами разница? У меня есть Сипак и Саул, а у них есть я. У тебя никого нет. — Пэн крепче прижал к себе Пуку. — Но так не должно быть. Сипак говорит, что ты можешь стать частью нашей семьи, если пожелаешь».
Пука повернулся в драконьих тисках и с подозрением глянул на своего друга.
— И что он предлагает?
«Сипак говорит, что, если ты хочешь присоединиться к нашей семье, требования к тебе будут такие же, как и ко мне. Он никогда не попытается занять место Павла, а ты сможешь наконец стать маленьким. — Пэн приостановился и продолжил: Если у тебя появятся какие-то трудности, ты всегда сможешь подойти к Сипаку или ко мне. Неважно, какие это будут трудности. Я помню, меня мучила такая чепуха! Сипак никогда не засмеется. Он тоже однажды был молод и рос на Земле. Он был примерно в нашем возрасте, когда стал по-настоящему ходить в вулканитское посольство изучать родную культуру, и положение его было во многом сходным. Ему необходимо было стать вулканитом… сделать выбор… хотел он того или нет. Ему необходимо было выбрать между тем, кем он был для окружающих — вулканитом — и тем, как его воспитали. Он решил стать вулканитом, и в то же время решил не подавлять в себе всего того, чему научился на Земле».
— Я смогу приходить, когда захосу? Спрашивать, сто захосу? Снова стать ребенком? — Пука хотел надеяться, но боялся разочарования.
«Ты станешь моим другом и мы сможем вместе расти в таком мире, где не понимают нас и наши чувства. Рядом со мной или Сипаком тебе не надо быть серьезным Аппуктой Чеховым или стараться выглядеть вулканитом вроде Спока. Сипак может быть вулканитом, но он в то же время человек и знает, какие ты испытываешь противоречия. А еще, — Пэн покачал бровями, — он может научить тебя такому, чего ты и представить себе не можешь, — я имею в виду обе стороны того, что ты считаешь своим наследием. Хочешь?» — Сейчас Пэн, казалось, умолял.
«Я очень хочу стать членом вашей семьи, дружище Пэн».
«И стать примером для подражания одному очень озорному восемнадцатимесячному ребенку-вулканиту?» — насмешливо спросил Пэн.
«И быть примером для одного восемнадцатимесячного мальчика-вулканита. Как ты думаешь, Сипак управится с нами троими? А что скажет младший вулканит?»
Пэн рассмеялся.
«Плохого не скажет! Это ведь он сам вызвался! — Подымаясь, он отряхнул шкуру, окатывая Пуку тучей песка. — Пойдем-ка домой. Уже поздно, Сипак будет искать».
Пука отряхнул как мог песок со своих гамашей.
— Ты уверен, сто меня примут?
«Не волнуйся! Увидишь!»
Выйдя из голографического отсека, Пэн записал текущую программу для последующего использования. Потом, не обращая внимания на удивленные взгляды, которыми провожали нашу парочку другие члены экипажа, повел Аппукту домой.
Из едва открывшихся дверей каюты выбежало нечто неопределенной формы.
— Хватайте этого уродца, пока он не добрался до турболифта! — выкрикнул Сипак. — Вы же знаете, что случилось в прошлый раз, когда он бегал по кораблю!
Пэн со смехом сгреб в руки хихикающий комок.
«Опять шалишь, вкуснявка?» — поддразнивая, спросил дракон.
— Не ешь, не ешь! — завизжал Саул. Вывернувшись из неплотной драконьей хватки, малыш подбежал к весьма удивленному Пуке и схватился за его ноги.
— Спаси меня, спаси!
Пука посмотрел на Пэна, как бы спрашивая: «И что же мне теперь делать?» На его вопрос ответил вылетевший из-за косяка Сипак:
— Отлично! Он от вас далеко не ушел.
Уперев руки в бока, вулканит продолжил:
— Ну, и где же вы вдвоем были? К обеду вы не явились, и, разумеется, как всякие мальчишки, ничего не ели. Теперь вы облопаетесь за ужином, а потом, чего доброго, станете жаловаться, что переели. Или вам будут сниться кошмары, и вы не дадите мне спать. — Сипак свирепо глянул на Пэна. — Уж я-то знаю.
Сипак шуганул Пуку и Пэна наверх, а там Пэн обернулся к приятелю и сказал:
«Видишь? Он тебя с радостью принимает. И обходиться с тобой будет так же, как со мной!»
— Песок! — воскликнул Сипак. — Где это вас носило, что в песке вывалялись?! Опять ты, Пэн, по Перну тосковал в голографическом отсеке?
«Не тосковал я, Сипак. Вспоминал!»
— И, всякий раз, как ходишь вспоминать, тащишь сюда песок. А я потом собирай его отовсюду целыми днями!
Продолжая добродушно ворчать, Сипак подхватил Саула, чтобы Пука мог пройти.
— И ты тоже! — Сипак повернулся к Пуке.
— Я? — переспросил парень, удивленный, что внезапно попал в центр внимания вулканита.
— Ты тоже хорош: трясешь песок из этих гамашей. Уверен, что ты посыпал за собой песком весь путь из голографического отсека сюда, и завтра утром я об этом еще услышу. Ладно, переживу и это. Раз уж я пережил, когда Саул носился по всему кораблю, переживу что угодно. — Он показал на ванную. — Там — свежие гамаши. Иди, смени.
— А если не послушаюсь? — спросил Пука немного вызывающе.
— Тогда я сочту, что тут как раз уместно устроить, говоря словами моего отца, «регулировку отношения».
— Регулировку отношения, сор? — с подозрением спросил Пука.
— Добрую старую трепку, — ответствовал Сипак сурово, но почему-то с огоньком в глазах.
Пука засмеялся, но сделал, как велели.
— Доктор Маккой меня уже с этим познакомил, да и папа тоже. Не удивите.
Войдя в ванную, он слышал, как Сипак распекает Пэна.
— Уже портишь парня. Ладно, ты свое получишь. Меня не интересует, где ты избавишься от этого песка, но будет лучше, если ты сделаешь это поскорее. А нет — получишь трепку на свой лад.
«Тебя не интересует, где я избавлюсь от песка? А если прямо на мостике?»
«Попробуй, и уж тогда нигде не спрячешься! Пэн, уйди в Промежуток или еще куда-нибудь, но от песка избавься!»
«Есть, сэр!»
Приведя себя в порядок, Пука почувствовал, что с его плеч словно свалилась тяжеленная ноша. Он знал, что никогда не сможет оказаться дома, и что ему надо исполнять обязанности лейтенанта Звездного флота. И с папой он тоже на самом деле побыть не мог. Но иметь возможность оставаться самим собой — снова просто мальчишкой — почти так же здорово. Пэн относился к нему очень хорошо и с радостью стал бы ему все равно что родным братом. И, если Пуке понадобилась бы его помощь или захотелось бы с ним поговорить, он был всего лишь на расстоянии мысли. О таком друге и мечтать нельзя.
