— Нет, только не это! — содрогнулась молодая женщина. Тони усмехнулся.
— Придется еще придумать какое-нибудь приспособление для сцеживания зараженного молока, иначе оно может вообще пропасть. Но с этим можно подождать до утра.
— А как же… — негодующе начал Джим.
Доктор резко повернулся к нему и смерил взглядом, заставившим Кендро-старшего проглотить язык на полуслове.
— У тебя будут другие предложения? — ледяным тоном осведомился Хеллман. — Если так, я готов их выслушать.
Джим надолго задумался, потом смущенно выдавил:
— Ну-у, я не знаю…
— Вот и я не знаю. Я врач, а не сыщик! Я могу только выписать рецепт и найти людей, которые сделают все, что нужно для ребенка, к завтрашнему утру.
Перед уходом он заглянул в детскую, где в колыбельке мирно спал Санни здоровый, красивый малыш. Возможно, предыдущий эпизод, когда Полли видела за окном живого марсианина, тоже объясняется тем, что кто-то подсыпал ей в пищу маркаиновую пыль. В тот раз, правда, у нее не было рвоты, но, с другой стороны, и доза могла в тот раз быть поменьше. Ладно, со всем этим будет время разобраться позже, а пока ему следовало поторопиться: уже через несколько часов маленький Санни Кендро снова захочет есть.
— Джим, тебе стоит заглянуть к Анне и сказать ей, что бутылочки понадобятся уже сегодня. И заодно постарайся раздобыть немного молока. Если нигде не задержишься, мы успеем его вскипятить и приготовить молочную смесь до того, как Санни проснется.
— Молока? — тупо повторил Джим.
— Молока. Козьего. Ты что, не знаешь, как это делается?
— Вообще-то я доил только коров, — почесал в затылке Кендро, — но думаю, справлюсь и с козой.
— И еще одно, — бросил доктор вдогонку Джиму, уже взявшемуся за дверную ручку. — Нам нужны соски. Найди Боба Кармайкла и скажи ему. Полагаю, он придумает, как их изготовить.
— Хорошо, — кивнул Джим и скрылся за дверью.
Когда появилась Анна Виллендорф с первой из миниатюрных бутылочек, козье молоко уже грелось на спиртовке.
— Остальные пока охлаждаются, — объяснила она. — Могу я еще чем-нибудь помочь, Полли?
— Даже не знаю. Нет, наверное. Доктор показал мне, как делать смесь, а больше ничего и не нужно. Очень мило с твоей стороны, что ты так помогла нам с бутылочками. Мне так неудобно, что приходится беспокоить столько людей посреди ночи, но я… — Она запнулась и беспомощно замолчала.
— Давай я приготовлю смесь, — предложила Анна, взглянув на Тони.
— Нет нужды, — покачал головой доктор. — Если хочешь, отправляйся обратно в постель. Не думаю, что сегодня ночью будут какие-то неожиданности.
— Мне все равно придется еще раз сбегать в больницу за другими бутылочками, — возразила девушка.
Она подошла к плитке и стала объяснять Полли различные тонкости относительно стерилизации и розлива молока, содержащиеся в рецепте.
Джим вернулся из Лаборатории как раз вовремя, чтобы успеть прокипятить одну из новеньких сосок. Первая бутылочка была готова раньше, чем малыш начал просыпаться. Еще не отошедшая от потрясения Полли, стараясь, однако, не показывать виду, вынула младенца из кроватки, поменяла пеленки, сама подогрела молоко до нужной температуры под внимательным присмотром Анны и уселась в кресло, одной рукой поддерживая Санни, а другой сжимая бутылочку.
Малыш тут же с аппетитом зачмокал, но в его поведении все-таки просматривалась некоторая странность. Сосал он не отрываясь, но все время перемещая соску из одного уголка рта в другой. При этом он глотал не сразу, а только набрав полный рот. Личико его сильно покраснело, тельце постоянно подергивалось.
Забеспокоившись, Тони шагнул вперед. С его места были очень хорошо видны все эти тревожные признаки, хотя сама Полли, державшая сына затылком к себе, могла их не замечать. Доктор понял, что ребенок использует тот же способ, которому самостоятельно научился, когда сосал материнскую грудь, но в данном случае грубый пластик соски мешал ему применить благоприобретенное умение с тем же успехом. Понял он также, чем все это сейчас кончится, но не успел открыть рот, как в комнате прозвучал чей-то сдавленный крик:
— Прекратите! Я сейчас задохнусь!
Рука Полли с бутылочкой отдернулась, как ужаленная змеей. Тони резко обернулся и увидел теряющую сознание Анну. Ее рот был широко раскрыт в беззвучном крике, лицо искажено страданием.
— Джим! — закричал доктор. — Позаботься о ней!
И, не оборачиваясь, бросился вперед. Он выхватил младенца из рук остолбеневшей Полли, перевернул конвульсивно вздрагивающего и задыхающегося Санни на живот и принялся осторожно массировать напряженные мышцы спины вдоль позвоночника. В считанные секунды ребенок отрыгнул солидную порцию молока, конвульсии прекратились, он перестал задыхаться и разразился жалобным, подскуливающим плачем.
Тони с облегчением вернул малыша матери и повернулся посмотреть, что случилось с Анной. Джим уже перенес ее на кушетку у стены. Доктор быстро осмотрел девушку.
— Обычный обморок, — произнес он, недоуменно разведя руками.
Жалобное хныканье Санни переросло тем временем в громкий, раздраженный рев очень голодного младенца. Хеллман снова взял его на руки и стал заворачивать в одно из новых одеял, составляющих часть "приданого" малыша.
— Куда вы его забираете, доктор? — хриплым от страха и беспокойства голосом спросила Полли.
— В больницу, — коротко ответил тот и повернулся к Джиму:- Не отпускай никуда Анну, когда очнется. Я скоро вернусь.
Он вышел за дверь, одной рукой прижимая к себе захлебывающегося в реве ребенка, а в другой неся тяжелый черный ящик энцефалографа.
Доктор вошел через боковой вход прямо в палату. Ему очень не хотелось в эти минуты столкнуться с Грэхэмом. Он включил все освещение, сложил инструменты в стерилизациейную камеру, развернул смотровое кресло, направил на него луч обогревателя и распеленал мальчика. Хеллман был сыт по горло всей этой цепью непонятных событий. Странному состоянию Санни должно было иметься какое-то естественное объяснение, и доктор был полон решимости во что бы то ни стало отыскать его прямо сейчас.
В последующие полчаса решимость его заметно поубавилась. Он провел осмотр, использовав весь свой опыт и все средства диагностики, имевшиеся в его распоряжении. Тони слушал, тискал, ощупывал детское тельце, снимал всевозможные характеристики с внутренних органов, но не мог найти ни малейших признаков хоть какого-нибудь отклонения от нормы. Так же как не мог найти никакого рационального объяснения непостижимому стремлению снабженного кислородной маской ребенка дышать во время кормления непременно через рот.
