Ознакомительная версия.
Поэтому Уивер не собиралась раскрывать тайну острова никому на свете.
Конрад очень устал. Веки отяжелели, точно налитые свинцом, руки и ноги были как чужие. Не хотелось ничего – только спать. Но высшие силы, похоже, имели на него другие планы.
Они не успели даже вернуться в порт. Его и Уивер сняли с борта «Афины» вертолетом и спешно перебросили на какую-то секретную базу для допроса. Остальных забрали с борта другие вертолеты. Конрад предполагал, что они где-то рядом – в таких же комнатах, отвечают на те же вопросы. Конрад не беспокоился. Он понимал, что происходит, – в подобных ситуациях ему приходилось бывать не однажды.
Однако все это не на шутку раздражало. Им даже не дали чистой одежды – только кофе да еду. Желудок приятно отяжелел от сытости, и только кофе, поглощаемый литрами, не давал заснуть. И воняло от Конрада жутко. Да и от Уивер – тоже. Им даже шутить об этом давно уже надоело.
Раны, полученные обоими, обработали и перевязали, Что до шрамов, оставшихся внутри, – с ними придется справляться самим. Быть может, они помогут друг другу излечить их. Конрад надеялся на это и полагал, что Уивер надеется на это тоже, но в свете последних событий подобные рассуждения казались такими пустяками! После всего, что они пережили вместе, просто пойти и выпить было бы слишком уж… манерно.
– Зачем нас столько времени держат здесь? – спросил Конрад, обращаясь к одностороннему зеркалу. Он подозревал, что за стеклом скрывается как минимум пара человек и камера, фиксирующая каждый вздох, каждый кивок, каждый взгляд.
– Мы уже рассказали все, что знаем, – сказала Уивер. Говорила она не так устало, как выглядела. – Мы хотим домой. Мы хотим… – Она демонстративно понюхала свою рубашку. – Переодеться, в конце концов.
– Мы все прекрасно понимаем, – добавил Конрад. – Ни на каком острове мы никогда не были…
– О чем это вы? – спросил Брукс.
Следом за Бруксом в дверь за спиной Конрада вошла и Сан, и Конрад разозлился на себя за то, что не услышал этого, – но лишь на миг. Усталость не оставляла сил даже на злость. К тому же, он сам позволил себе расслабиться и не следить ежесекундно, что творится сзади.
Бруксу и Сан хотя бы дали возможность привести себя в порядок. Они были чисто вымыты и избавились от рваной и грязной походной одежды. Об экспедиции не напоминало бы ничто, кроме синяков и ссадин, если бы не глаза. Взгляды их сильно изменились, и эти перемены под душем не смыть.
– Простите за все эти игры плаща и кинжала, – сказал Брукс. – Сами понимаете – чем солиднее бюджет, тем больше рук тянется к пирогу.
Конрад только пожал плечами.
– Кстати, добро пожаловать в «Монарх», – добавил Брукс.
– Как-то здесь не по-монаршески уныло, – заметила Уивер, поглядев вокруг. – Хоть бы дизайнера пригласили, чтобы сделал обстановку повеселей.
– Так поступайте к нам на работу и наймите кого-нибудь, – предложил Брукс.
– Значит, кадрами теперь занимаетесь вы, – отметил Конрад.
– Пусть Ранды больше нет, но мы продолжаем его работу.
– Мы понимаем, что вы устали, – сказала Сан. – И знаем, что вас уже допрашивали. Но нельзя ли нам с Бруксом отнять у вас еще немного времени?
Конрад взглянул на Уивер. Та явно тоже встревожилась, и он в который раз восхитился тем, как точно они настроены на одну волну. Возможно, пойти и выпить вместе – не такой уж пустяк. Возможно, из этого пустяка вырастет нечто большее…
– Такие вступления обычно означают плохие новости, – сказал Конрад. – Так что у вас там?
Сан кинула на стол папку и, не открывая, придвинула ее к ним. На обложке имелась эмблема «Монарха» – два сомкнутых вершинами треугольника.
Открыв папку, Конрад взглянул на первую из множества страниц с текстом – выдержками из радиообмена, расплывчатыми фотографиями и другой информацией – и испугался, что Остров Черепа вовсе не остался позади. Вспомнилась болотная вонь, искра нечеловеческого разума во взгляде Черепа Дьявола…
– Остров Черепа – это только начало, – сказал Брукс.
– На самом деле проблема гораздо масштабнее, – добавила Сан.
– Что значит «масштабнее»?
Конрад придвинул папку к Уивер, но ей явно не очень-то хотелось знакомиться с содержимым. Она не хуже него понимала, насколько это изменит всю их жизнь.
– Этот мир никогда не принадлежал нам, – объявила Сан.
Брукс включил слайд-проектор.
– И вопрос лишь в том, когда прежние хозяева вознамерятся забрать его обратно.
На ровной стене замелькали слайды. Рисунки на стенах пещер, источенные эрозией статуи, изъеденные временем иероглифы – все это изображало ужасных фантастических существ всех мыслимых и немыслимых форм и размеров. Некоторые были знакомы: в звере, бьющемся с гигантской крылатой тварью, легко узнавался Конг. Другие были более загадочны. Вот громадный ящер, стоя на задних лапах, борется с огромной стрекозой… Вот зверь с молотообразной головой в битве с многохвостым крылатым созданием, похожим на птичий скелет…
И еще, и еще… Великое множество прочих тварей, одна ужаснее другой.
Конрад тихо ахнул. Уивер раскрыла было рот, но голос ее осекся. Что тут скажешь?
Оставалось только смотреть и чувствовать, как все вокруг обволакивает страх.
* * *
С тех пор, как Марло отпустили, прошло уже несколько дней. Для некоторых старый летчик стал героем, вернувшимся с войны, уже ставшей достоянием истории. Поговаривали даже, что вскоре ему организуют встречу с президентом. Другие видели в нем знаменитость вроде кинозвезды. Его история как-то просочилась наружу, и теперь Марло предлагали написать книгу, снять фильм о его жизни и еще всякое.
Он рассказывал кое-что – самую малость. Когда расспросы начинали надоедать, изображал забывчивость и скармливал слушателям диковинные сюрреалистические небылицы. В конце концов все убедились, что за тридцать лет на необитаемом острове этот человек окончательно и бесповоротно спятил.
Оно и к лучшему. Вся эта слава и героизм… уж пусть лучше считают чокнутым. С того самого момента, как они прошли сквозь шторм и грозу во внешний мир, ему хотелось только одного – побывать здесь.
Ну что ж, вот он, тот самый дом… Никогда в жизни Марло еще не испытывал такого страха. Сидя в такси неподалеку от нужного дома, он вспоминал своего лучшего друга, Гунпэя Икари…
Вот они вцепились друг другу в глотки, размахивают ножами, глаза налились кровью, на уме – лишь убийство – и тут перед ними поднимается Конг. Под его взглядом оба становятся такими маленькими, причины для драки – такими ничтожными… А уж ярость и вовсе сходит на нет…
Семь лет спустя. Они с Гунпэем сидят у костра внутри выброшенного на сушу «Уондерера». День для всех выдался не из легких – выбравшийся на поверхность черепозавр утащил троих детишек из деревни, и Конг гнал его через пол-острова, пока не прикончил. Мало и Гунпэй сидят тихо, задумчиво, в уютном молчании попивая маленькими глотками туземный эль, как часто бывало и раньше.
– Когда ты сильнее всего испугаться? – спрашивает Гунпэй. Он знает английский, Марло знает японский, и беседуют они, как всегда, на смеси двух языков.
– Сегодняшний день заслужил плюшку, – отвечает Марло. – А ты?
Гунпэй долго не отвечает. Смотрит в огонь и молчит так долго, что Марло кажется, будто Гунпеи позабыл о его вопросе, полностью погрузившись в собственные мысли. Нет, Марло ничего не имеет против. С ним тоже порой бывает. Времени у них столько, что некуда девать, а потому чего только не придет на ум…
– В наш первый день здесь, – наконец говорит Гунпэй.
– Когда мы впервые увидели Конга?
– Нет. Сильнее всего я испугался как раз перед его появлением. Когда чуть не убил своего лучшего друга…
Марло вспомнил, как удивился его словам. Такая чувствительность и уязвимость были вовсе не в духе Гунпэя. С тех самых пор никто никогда не говорил ему ничего приятнее.
В конце концов он выбрался из такси и пошел по улице. В Чикаго была осень, легкий ветерок шуршал опавшими листьями. Вновь видеть смену времен года было приятно.
Может, его и ждали, но от этого было не легче. За эти годы жена вполне могла отойти в мир иной, а сын – обзавестись собственным сыном. Муж и отец ушел из их жизни, а теперь возвращается назад, и кто знает, чем все это обернется…
«Давай, Марло, – подумал он. – Ты с чудовищами дрался!. А здесь все намного проще».
Марло подошел к двери – и она распахнулась прежде, чем он успел постучать. На пороге стоял молодой человек – высокий, сильный, уверенный в себе. В глазах помутилось.
Молодой человек крепко сжал его руку и сказал самое прекрасное на свете слово:
– Папа!
Переводчик и российский издатель романа признательны Валентину «Valti» Ваулину за консультации в авиационных вопросах.
Тим Леббон – один из самых популярных авторов по версии «Нью-Йорк Таймс», родился и живет в Англии. Он написал более тридцати романов, сотни повестей и рассказов. Последние его работы – триллеры «Отец семейства», «Охота», «Тишина», «Колдбрук», а также фантастические романы «Чужой: Из теней» и трилогия «Война ярости».
Ознакомительная версия.
