Владимир Контровский - Последний герой нашего времени

Охранники кинулись на Дмитрия с двух сторон, как хорошо обученные сторожевые псы. Они не размышляли – они выполняли приказ.

И тогда лейтенант Ильин нажал кнопку детонатора.

Из окон старинного здания с колоннами на Стрелке Васильевского острова вспышкой гнева выплеснулся огонь, и чёрная невская вода стала багрово-красной…

– Число погибших уточняется. Точную цифру назвать затруднительно – некоторых разорвало на фрагменты. Личности устанавливаем по именам владельцев невостребованных автомашин, оставленных на парковке перед зданием. В любом случае погибло как минимум несколько десятков человек, а общее число жертв, считая раненых, больше ста. Зданию нанесён серьёзный ущерб: в большом зале все эти перегородки смело, как… Окна выбиты вместе с рамами, повреждены стены и потолок, проломлено межэтажное перекрытие. По предварительной оценке, мощность взрывного устройства была около двадцати килограмм в тротиловом эквиваленте – рвануло, как фугасный снаряд крупного калибра или авиабомба. Хорошо хоть, стены устояли – крепко строили наши предки. Но ремонт нужен серьёзный.

– Ремонт-то сделать можно, но, – полковник ФСБ побарабанил пальцами по столу, – бирже там, похоже, больше не быть.

– Почему вы так считаете, товарищ полковник?

– Потому что в это здание деловых людей теперь и калачом не заманишь – будут то и дело озираться по сторонам. Вспомни судьбу спектакля «Норд-Ост» – после трагедии были попытки возобновить его постановку, да не вышло. У крови стойкий запах, майор… Какие есть версии случившегося?

– Версия одна – подрыв террориста-смертника. Картина характерная. Смущает, что у нас не было никакой информации о готовящемся теракте, и что ни одна экстремистская организация не сделала никаких заявлений и не взяла на себя ответственность. Складывается впечатление, что действовал какой-то маньяк-одиночка.

– Ни хрена себе одиночка – с двадцатью килограммами пластида… И чего его туда понесло? Мотивы? В городе множество мест, где взрыв такой мощности вызвал бы гораздо большие жертвы! Какие предположения насчёт личности этого камикадзе?

– Мы проверили записи внешнего видеонаблюдения. За тринадцать минут до взрыва в здание вошёл морской офицер. Лейтенант. Потом заходили ещё трое мужчин – женщине тащить на себе такой груз затруднительно, – но они по времени уже не успевали подняться на второй этаж. Значит…

– Это значит, майор, что я ничего не понимаю, – зло буркнул полковник, мысленно уже попрощавшийся со своими погонами. – Военный моряк играет в шахида? Какого хрена?

– Не могу знать, товарищ полковник! – майор пожал плечами. – Но при тщательном осмотре места происшествия найдено вот это.

С этими словами он положил на стол маленькую почерневшую звёздочку – такую, какие носит на погонах средний комсостав вооружённых сил Российской Федерации.

Огромный город спал. Это не был крепкий сон уставшего труженика или сладкий отдых утомлённого любовника – город спал тревожно, терзаемый страхом перед будущим утром, как спит в подвале бездомный бродяга, не знающий, что он будет завтра есть, и будет ли что-то есть вообще. Город спал тяжёлым и беспокойным сном, наполненным кошмарами, которые вдруг сделались реальностью и постоянно напоминали о себе, не давая издёрганным нервам ни минуты покоя.

Густая чернильная тьма бесшумно ступала мягкими лапами по вымершим улицам, забывшим свет и смех – трудно смеяться в лицо ожившему призраку тёмных веков, а огни города погасли: энергия стала единственной валютой, и тратить её просто так сегодня было столь же нелепо, как некогда, всего два года назад (или прошла уже тысяча лет?) освещать себе дорогу горящими денежными купюрами. Да и не было никакой нужды заливать светом бывшие оживлённые магистрали – бесчисленные автомобильные стада неподвижно замерли там, где их застал Обвал. Мало кто мог теперь позволить себе жечь драгоценный бензин, и роскошные лимузины, предмет былой гордости их владельцев, превратились в бесполезный металлолом. И самим людям нечего было делать на ночных улицах: там царил первобытный страх джунглей, где ценность человеческой жизни – величина, близкая к нулю. И город спал, тщетно пытаясь хотя бы во сне спрятаться от того, что обрушилось на него, на страну и на всю планету.

Город был тёмен, тих и безлюден, и только серые тени минувших веков шастали под сырым ветром по его мостовым, скользили над стылой водой каналов, пялились в темноту незрячими глазами и шептали беззвучные то ли молитвы, то ли проклятья…

Машина – джип не первой свежести – катилась по Университетской набережной от моста лейтенанта Шмидта к стрелке Васильевского острова на малой скорости, экономя лимитированное горючее. Двигатель работал почти неслышно, и скрип «дворников», время от времени смахивавших с ветрового стекла накопившиеся капли мороси, казался в ночной тишине скрежетом ножа по тарелке.

Люди в джипе молчали. Водитель, надвинувший на глаза прибор ночного видения, сосредоточенно смотрел вперёд – машина шла с потушенными фарами. Двое на заднем сидении, держа на коленях десантные автоматы, внимательно просматривали свои сектора – особенно левый, где стояли старинные здания Петербурга. Вряд ли кто-то из «шакалов» прятался здесь, в самом центре города, но неосторожность или простая небрежность могла дорого обойтись – дружинники хорошо усвоили эту истину.

Вадим, сидевший на правом переднем сидении, поглядывал на тусклую ночную Неву – в слабом свете звёзд вода походила на тягучий жидкий металл, медленно сочившийся из-под тёмных пролётов Дворцового моста. «А ведь ещё так недавно, – думал он, – арки мостов сияли гирляндами огней, и дома на набережных были ярко освещены, и Медный Всадник летел ввысь в голубых лучах прожекторов. А теперь… Чёрт, курить охота… Ничего, это уже последний круг».

У причала подбитой чайкой торчало из воды хвостовое оперение затонувшего там «метеора». Теплоход подорвали конкуренты, и поднять его так и не успели – грянул Обвал. «Вот так, – подумал Вадим, провожая глазами искалеченное судно, – бизнес во весь рост. И я сам, и мои коллеги не стеснялись в средствах, а тем временем за нами следили и позволяли нагулять жирок, чтобы потом выцедить его одним махом. Просто, как всё гениальное: куча мелких бизнесменов концентрирует в своих руках капитал и материальные ценности только для того, чтобы стать добычей хищников покрупнее. А те, в свою очередь, идут на прокорм ещё более зубастым, и так до самой вершины пищевой пирамиды. Тираннозаврам нет нужды отлавливать миллионы жертв – им хватает тысяч, но более калорийных. И нет на этих тварей охотников с убойным инструментом, – он погладил холодный ствол автомата, – не нашлось зверобоев. А после процесса пожирания обычно следует процесс испражнения, и вот все мы сидим по уши в дерьме. Крепок человек задним умом…».