«Я умру», — подумал он и, к своему удивлению, не почувствовал страха.
Потом он вспомнил слова Macao: «Если ты знаешь врага и знаешь себя, не бойся за исход сотни битв».
«Я знаю своего врага», — сказал он громко.
Голова была уже в пятидесяти футах от него, челюсти раздвигались.
Сорок футов.
Тридцать. Джонас протянул правую руку и, взявшись за рукоятку, повернул ее против часовой стрелки.
Двадцать футов. Он сделал глубокий вдох, успокаивая выпрыгивающее сердце.
Десять футов! Челюсти растянулись на всю свою неимоверную ширину.
Джонас непроизвольно вскрикнул и потянул рукоятку на себя. Топливо вспыхнуло, «ПБ-I» превратился в ракету и влетел в раскрытую пасть.
Черная пещера поглотила Джонаса. Он направил аппарат в самый ее центр, перед ним промелькнули готически крутые арки ребер, потом наступила абсолютная темнота. «ПБ-I» пролетел вдоль языка и нырнул глубоко в пищевод.
Боковые рули аппарата глубоко прорезали его стенки, вырвав целые ярды мягкой ткани. Приводимый в движение сгоранием водорода, «Планер Бездны» продолжал лететь вниз.
Аппарат стал вязнуть в какой-то темной мясистой массе, и Джонас, боясь разбиться, выключил двигатель. Он сделал глубокий выдох и понял, что все еще жив.
Джонас Тэйлор прошел через врата ада.
Двадцатитонное чудовище выпрыгнуло из океана и на какое-то мгновение словно застыло в воздухе. Потом, не закрывая пасти, стремясь потушить горевший внутри огонь, оно нырнуло обратно в свою родную стихию.
Хотя аккумуляторы «ПБ-I» уже полностью разрядились, небольшой вспомогательный генератор мог почти целый час поддерживать жизнеобеспечение аппарата. Джонас включил наружный свет.
«ПБ» застрял в верхнем отделе желудка. По лексановому конусу стекала теплая морская вода, внутри розовых стенок кружились какие-то коричневатые предметы. Джонас посмотрел на наружный термометр: тридцать один градус.
«Поразительно», — громко произнес он, стараясь сосредоточиться и не подпускать к себе панические мысли. Толстые куски китовой ворвани ударялись о конус. Джонас почувствовал тошноту, но никак не мог оторваться от этого зрелища. Он различил останки дельфина, резиновый сапог и несколько кусков дерева. Расплавившаяся и частично уже переваренная ворвань как бы дышала где-то в глубине. И еще что-то совсем другое.
Это была человеческая нога, перекушенная у колена. Появилась верхняя часть тела, очень сильно изувеченная. С головой и еще различимым лицом… Даниельсон!
Крик Джонаса оборвался — его стало рвать. Стенки акульего желудка сжались над ним, и он содрогнулся от страха. Аппарат резко сдвинулся и покатился в разверзшееся чрево, сметая на своем пути останки бывшего джонасовского командира. Обладательница этих внутренностей в агонии выпрыгивала из океана и билась о воду.
Андре Дюпон сидел на палубе, пытаясь восстановить дыхание. Он с изумлением и страхом смотрел, как мечется в неистовстве океанский гигант. Терри едва стояла на дрожащих ногах, по ее щекам текли слезы. Она видела возгорание топлива и догадалась, что сделал Джонас. Только сейчас она вполне поняла свои чувства к нему.
Леон Барр спорил с хозяином рыболовного траулера и убеждал его, что машина может привлечь чудовище. Старик обругал Барра, обругал Дюпона, но все-таки решил не включать двигатели.
Мег снова на глубине. Обожженные пламенем ракетного двигателя внутренности нестерпимо горели. Из пасти изверглись две пятифутовые алюминиевые секции и несколько окровавленных кусков ткани пищевода. Сломанные рули «Планера Бездны» проплыли мимо носа чудовища. Оно заглотило их вместе с собственными внутренностями обратно, не в силах преодолеть в себе семидесятимиллионнолетний инстинкт.
Джонас никак не мог унять дрожь во всем теле, нервы бешено напряглись при виде невообразимых для человека кошмаров. Он еще никогда не испытывал подобной клаустрофобии, такого леденящего ужаса.
Потом он вспомнил Терри. Только она одна могла дать ему надежду.
«Она еще жива, — громко пробормотал он, — и я тоже. Соберись, будь ты проклят! Думай! Куда ты попал?»
Он заставил себя вспомнить столь хорошо знакомые ему четкие анатомические изображения большой белой акулы. Его аппарат прочистил ей пищевод. Значит, он находится в верхнем отделе желудка. Что можно сделать? Как убить ее изнутри?
Пока он так рассуждал, дыхание успокоилось.
«Ты в порядке, — сказал он себе. — Ты в полном порядке». Но в ушах тяжело стучало. Все громче и громче. Он едва слышал себя.
«Да ведь это не мой пульс, — вдруг сообразил Джонас и представил всю схему: пищевод, желудок… — Это же ее сердце! Ведь оно расположено за жабрами, впереди огромной печени. Прямо под желудком!»
Пришла спокойная решимость. Появился луч надежды — он наконец понял, что надо делать. И он снова увидит Терри. Скатившись на бок, он нащупал небольшой отсек под сиденьем, где лежали аварийная маска и баллон с кислородом. Надел маску, проверил поступление кислорода и стал искать подводный нож.
Но его нигде не было. Что же делать? Чем резать плотную мускульную ткань внутренних органов? Когда он ощупывал кабину, пальцы наткнулись на кожаный футляр. Вынув оттуда окаменелый зуб, он заткнул его за пояс гидрокостюма. Потом взял фонарь и липучками прикрепил к груди цилиндр с кислородом. Теперь он готов. Отвинтил круглый выходной люк в корпусе аппарата, и резиновое уплотнение с шипением впустило внутрь плотную горячую жидкость. Дыша уже через маску, Джонас высунулся из люка и осветил фонарем окружающую темноту.
Желудок мегалодона представлял собой тесное переплетение мышц, в его разъедающе-влажной атмосфере непрестанно перемещались какие-то крутящиеся куски, вскипало и бурлило какое-то жидкое месиво, сочилась морская вода. Этот пищеварительный орган отторгал Джонаса, издавая высокие булькающие шумы, перемежающиеся низким резонирующим ворчанием. И под всем этим, сотрясая тело Джонаса, раздавалось равномерное тумп-тумп сердца мегалодона.
Внутри желудка нельзя было различить ни верх, ни низ, он казался всего лишь непрестанно пульсирующим мешком мускулов. Джонас осторожно выставил правую ногу из «ПБ-I», чувствуя, как от этого движения аппарат сдвинулся с места. Когда нога коснулась оболочки желудка, у него возникло такое ощущение, будто он наступил на расплавленную мастику. Из всех пор мускулистой поверхности сочилась густая жидкость, забивавшаяся между пальцами ног и обжигавшая ступни. Джонас просунул в люк вторую ногу. Внезапно желудок вспучился и приподнял его, все пространство перевернулось на двести семьдесят градусов. Ноги соскользнули, и его отбросило назад. Жар слизистой оболочки начал действовать на его гидрокостюм. Борясь с подступившей тошнотой, он перевернулся и на четвереньках пополз по неровной от выступающих мускулов поверхности.
