Ферма прервал чтение, подняв на Сирано внимательные глаза.
- Как к подобной "ереси" отнесутся отцы церкви и в особенности братья иезуиты?
- Со "святым орденом Иисуса" у меня, признаться, метр, несколько испорченные "денежные отношения". Но отцы церкви не смогут отрицать существования, скажем, блох, от укусов которых сами страдают и чешутся. И не так уж давно даже при королевском дворе не считалось нарушением этикета равно как обмахиваться веером при духоте, так и почесывать изящной палочкой с бантиком укушенные несносными насекомыми места. А ведь каждое из этих несносных тварей, как бы ни было оно мало по сравнению с телом, на котором гнездится, - это все-таки целый мир! Не так ли, метр?
Ферма расхохотался.
- И у блох могут быть свои блохи, еще меньшие, а у тех еще меньшие!
- Я знаком, метр, с вашим математическим "методом спуска"*, где вы мыслью своей от малых величин переноситесь к еще меньшим. И так до бесконечности. Я использую ваш математический метод в общефилософском смысле, допуская существование вокруг и внутри нас целого мира мельчайших и враждебных нам тварей, наносящих нам вред**.
_______________
* Примечание автора для особо интересующихся. "Метод спуска"
изложен П. Ферма в 45-м замечании к "Арифметике" Диофанта и приведен
в авторском примечании "для особо интересующихся" в последней главе
романа "Острее шпаги", первого в завершаемой здесь трилогии.
** В Европе в те времена еще не забыли ужасов опустошительных
эпидемий чумы, не подозревая, что ее возбудители, невидимые чумные
бактерии, разносятся блохами на крысах. Лишь спустя 200 лет будет
открыт мир микробов, предсказанный Сирано де Бержераком. (Примеч.
авт.)
- Браво, молодой человек! Я недаром поручался за вас. Вы превосходите дерзостью Джордано Бруно, который ограничивался лишь крамольным утверждением о населенности людьми иных миров. Вы же "математически" опускаетесь до непостижимо глубоких уровней природы.
- Я только считал, что без математики нельзя познать мир, - скромно заметил Сирано.
- Прекрасно! Итак, математика в ваших устах становится сестрой философии. Так вернемся к вашему "философскому спуску". Вы пишете: "...между ничто и хотя бы атомом такое бесконечное множество градаций, что и самому острому уму не проникнуть в них. Чтобы выйти из необъяснимого лабиринта, надо допустить наличие наравне с богом вечной материи (а тогда нет надобности в понятии бога, поскольку мир мог возникнуть без него)... как же мог хаос сам собой организоваться?" Друг мой, вы задаете здесь отцам церкви поистине коварный вопрос! А они, надо вам сказать, не любят, когда их ставят в безвыходное положение, и начинают искать выход "с факелами в руках".
- Я вас понял, метр. Но страшиться их - это перестать мыслить.
- В этом вас не упрекнешь, молодой философ! Вы пишете дальше: "Нужно представить себе, что бесконечная Вселенная состоит из бесконечных атомов - весьма простых и в то же время нетленных... все действует по-разному, соответственно своим очертаниям..." Я полагаю, свойствам?
- Да, свойств, определяемых "очертаниями" или "строением" изначальных элементов, которые, в свою очередь, состоят... и так далее, соответственно вашему "методу спуска"*.
_______________
* Примечание автора для особо интересующихся. Как ныне известно,
все атомы состоят из элементарных частиц, лишь небольшое число
которых "долгоживущие". Однако по теории фундаментального поля И. Л.
Герловина (см. предыдущие ссылки), все виды элементарных частиц,
расположенных в таблице по примеру менделеевской, являются
модификациями единой первочастицы. Ее предвидел академик М. А.
Марков, академик-секретарь отделения ядерной физики Академии наук
СССР, назвав ее в своей работе, опубликованной в докладах АН СССР,
"фридмоном". По ТФП, и эта первочастица состоит, в свою очередь, из
возмущений материального фундаментального поля. Связь этих
современных научных представлений с образами Сирано де Бержерака
примечательна!
- Следовательно, как принято говорить в математике, - резюмировал Пьер Ферма, - человека, по-вашему, нельзя считать центром мироздания?
- Позвольте процитировать самого себя из трактата "Иной свет": "Неужели только потому, что солнце отмеривает наши дни и годы, можно утверждать, что оно создано для того, чтобы мы не натыкались лбами на стенку?"
- И этот вопрос, дорогой мой философ, кое-кто сочтет за "еретический".
- Так что же нееретично, метр?
- Если не считать Библии в церковном толковании, то, пожалуй, что одна математика, да и то до тех пор, пока мой друг Рене Декарт не взялся доказывать математически существование бога. А в это надлежит верить бездоказательно!
Сирано сокрушенно вздохнул. Ферма вопросительно посмотрел на него.
- Я вспоминаю крушение своей трагедии "Смерть Агриппы", где я ополчился на бездумные верования, - объяснил Сирано.
- Конечно, восстала церковь! Рене Декарт тоже поплатился, попав в немилость к его святейшеству. Впрочем, не вы ли защищали со шпагой в руке творения Декарта от костра изуверов?
- Я уже больше не беру шпаги в руки, заменив ее пером.
- Но перо у вас не менее разящее и куда более опасное, чем былая шпага, судя по уже написанным памфлетам и трактатам.
- Я уже задумал новый трактат.
- Не будет ли он столь же еретичным?
- Разве так уж против истинной веры показать рядом два общества: одно, похожее на наше, земное, где царит несправедливость, и в противовес ему - страну мудрецов, руководимых только благом людей?
- Тогда учтите, что "н е с п р а в е д л и в о с т ь о б р а т н а я с т о р о н а в ы г о д ы".
- Спасибо, метр, за прекрасную мысль!
- Я, как юрист, хотел бы уберечь вас от гонений и запретов, что следует ожидать со стороны церкви и сильных мира сего, оберегающих свою выгоду.
- О метр! Я потерял лучшего друга и советника, с которым вы свели меня в тайном обществе доброносцев, теперь я чувствую замену в вашем лице!
- Я всего лишь даю вам "юридические советы", как избежать осложнений. Живописуя царство несправедливости, представьте его хотя бы "царством птиц", что ли, дабы люди формально не могли быть на вас в претензии.
- Царство птиц? Как в басне! Прекрасная мысль! Благодарю вас, метр! Вы наставляете меня, как ритор! Я постараюсь нарисовать такого "царя-орла", который воплотил бы в себе все ужасы земной тирании и деспотии!
- Оставшись при этом неуязвимым, - с хитрецой вставил Пьер Ферма.
- И как контраст с этим злобным "царством птиц", - увлеченно продолжал Сирано, - я нарисую страну мудрецов, руководимых не выгодой, а общим благом людей. И в их числе я вижу незабвенного Томмазо Кампанеллу.
