Ознакомительная версия.
– Я насчитал тридцать две штуки, – сказал Ваня. – У тебя сколько?
– Тридцать пять… Посмотри, на Ржевке то же самое.
Правительственный аэропорт располагался неподалеку, за речкой Охта, километрах в шести от импровизированного наблюдательного пункта. С низким гудением взлетали тяжелые транспорты, смахивавшие на здоровенные черные початки кукурузы с крылышками-стабилизаторами. Невооруженным взглядом можно было увидеть холодное голубоватое пламя, вырывавшееся из двигательных дюз.
Задействовали тепловизор, установленный на штативе-треноге. Прибор точный, фиксирует любые объекты на расстоянии до полусотни километров. Ошибиться он не может, тем более что данные сразу передавались в ПМК Федора и обрабатывались искусственным разумом. Что же получилось на выходе?
А вот что: Петербург, как имперская столица, был окружен изрядным количеством больших и малых аэродромов – военных, гражданских, частных. Федор только по памяти насчитал семнадцать ближайших взлетных полос и стоянок, включая такие крупные комплексы, как Пулково, и крошечные поля наподобие Шувалово, где раньше базировались вертолеты полиции. В настоящий момент со всех до единой стартовых площадок взлетали челноки. Не десятки – сотни. ИР зарегистрировал четыреста двадцать объектов, все были идентифицированы. Транспорты, гражданские и военные суда, способные летать в космосе и атмосфере, истребители охранения. На авиапарад это походило меньше всего – корабли выстраивались в звенья по четыре или по семь, выбирали точно определенные воздушные коридоры и исчезали в темнеющих небесах. Слаженность и одновременность этих действий пугала, у Федора появилось смутное чувство, что он видит последний, завершающий этап массовой эвакуации. На его глазах словно бы выполнялся давно ожидаемый приказ – в назначенное время взять на борт всех, кто еще числится в «списках», взлететь и взять курс… Куда?
– По-моему, теперь точно п…ц всему, – напрямую высказался Волчок, когда невиданная эскадра сгинула, оставив на память о себе только прозрачные полосы инверсионных следов, подсвеченных оранжевыми лучами заходящего солнца. – Улетели, гады… В воздухе ни одного объекта, никаких патрульных вертолетов или беспилотных машин.
Федор поднес бинокль к глазам и снова вгляделся в панораму города, медленно осматривая Питер с запада на восток. Чего-то не хватало. Чего-то очень обыденного, обязательного. Дома ты не обращаешь внимания на тиканье старинных бабушкиных часов, но когда они останавливаются, сразу замечается некий дискомфорт, в квартире начинает недоставать непременной составляющей части привычного бытия. Вот и сейчас с городом произошло нечто похожее.
– Ваня, взгляни-ка… Можешь понять, в чем неправильность? Хоть кол мне на голове теши, никак не сообразить…
Волк посмотрел, подумал, почесал в затылке и неожиданно выдал правильный ответ:
– Флаги. Нет флагов. Нигде.
– Господи Боже, ну точно…
Золотой штандарт с черным орлом на Зимним исчез. Не было знамени на флагштоке Михайловского замка, над Таврическим – комплексом Госдумы, и Смольным, городской мэрией. Имперский Сенат и здание Адмиралтейства, где квартировало военно-морское ведомство, шпиль Нахимовского училища на Петроградской, Мариинский дворец – все они лежали, как на ладони. И ни одного флага.
Следующие полчаса были проведены в угрюмом молчании. Ни Волк, ни Федор не хотели даже думать о том, что означает отсутствие государственной символики, которой столица прежде была заполнена доверху. Бинокль переходил из рук в руки до времени, пока солнце не зашло.
– На ночь оставаться или нет? – без особой надежды спросил Волчок, когда Федор спрыгнул с бетонного ограждения крыши «Лазурного» на светлый стеклопластик покрытия. – Думаю, ничего особенного я рассмотреть не смогу, а наблюдать за пожарами – удовольствие небольшое. Пошли домой, а? Хочу выспаться в нормальной постели.
– Подожди минутку. – Литвинов озадаченно смотрел вниз, на соседние районы правобережья. – Кажется, у нас новая проблема. И это уже серьезно…
Все минувшие ночи город был освещен – мерцали окна в домах, не слишком много, но все-таки… Уличные фонари работали, их исправно зажигали в девять вечера. Центр так просто сиял огнями – возле посадочных площадок были установлены мощные прожектора. Сейчас электричество вырубилось на пространстве от Литейного до Морского порта. Абсолютно черные карманы протянулись вдоль всей Малой Охты, на юге за Лаврой и по части Гражданки. Васильевский был затоплен тьмой наполовину, начиная примерно с 24-й линии и далее к заливу. Где-то снова начали стрелять…
Федор вздрогнул, когда раздался истошный писк ПМК – на экстренные вызовы прибор реагировал омерзительным звуком, походившим на скрип гвоздя по стеклу. Значит, спутники ретрансляции еще работают…
– Что?
На миниатюрном мониторе возникла Светка. Удивительно, но старая подруга рыдала в голос, хотя раньше особой эмоциональности за ней не замечалось. Такая женщина сама заставит плакать кого угодно.
– Валяйте сюда, – выдавила Светка и икнула. Утерла лицо ладонью, размазывая слезы и косметику. – Бегом, кретины! Тут такое…
– На тебя напали? – Сердце улетело куда-то в область левой пятки. – В доме кто-то чужой?
Изображение дернулось и изменилось – Светкин ПМК отобрал Макеев, оставшийся ждать в квартире Федора. Лицо Полковника выглядело мрачным сверх всякой меры.
– Сворачивайтесь, – коротко приказал он. – Руки в ноги – и сюда. В девять передали заявление правительства, скоро будут повторять… Это надо видеть лично.
На сборы ушло меньше минуты – аппаратуру сунули в рюкзак, все остальное просто бросили. На верхнем этаже Ваня вызвал лифт, но был остановлен вполне разумным доводом:
– Оставь. Электричество отключат, как выбираться будем?
– Базара нет…
Тридцать два этажа галопом, прыжками через три ступеньки. Хорошо хоть вниз, а не наверх. Как ноги не переломали – непонятно. Консьерж внизу отсутствует, хотя еще с утра дежурил.
Пересечь Пискаревский – на трассе ни одной машины, никакого движения на перекрестке с проспектом Блюхера, хотя раньше здесь и ночью случались пробки. Шумит ветер в начинающих желтеть кронах деревьев в парке. Кровь в ушах тук-тук, тревожно и быстро.
Федор едва не поперхнулся слюной, обнаружив тетю Валю на посту – в комнатке мерцал голубым экран голопроектора. Бессменная домохранительница бросила моментальный взгляд на прибывших, коротко кивнула и решительно нажала две красные клавиши на панели терминала службы эксплуатации – входы, что парадный, что черный, оказались блокированы стальными засовами. Значит, все свои дома…
Ознакомительная версия.
