Они прихватили с собой бутылку виски, и единственным желанием обоих было расслабиться в ленивой, неспешной беседе.
– Если вдуматься, то это действительно поражает, – сказал Аделл.
На его широком лице лежала печать усталости, и он тянул свою дозу через соломинку, задумчиво скосив глаза на кружащиеся в бокале кубики льда.
– Вся энергия вокруг нас теперь наша. Ее достаточно, чтобы в мгновение ока превратить Землю в расплавленный шар, и все равно ее останется еще столько, что убыль никто и не заметит. Вся энергия, какую мы может только использовать, – наша! Отныне и присно и во веки веков!
Лупов покачал головой. Он имел обыкновение так поступать, когда хотел возразить, а сейчас он именно и собирался возражать, хотя бы по той причине, что была его очередь идти за порцией льда.
– Отнюдь не во веки веков, – возразил он.
– Нет, именно на целую вечность. Пока Солнце не погаснет.
– Это не вечность. Это вполне определенный конечный срок.
– Ну, хорошо. Миллиарды и миллиарды лет. Возможно, 20 миллиардов. Это тебя устраивает?
Лупов запустил пятерню в шевелюру, как бы удостоверяясь, что он все все реально существует, сидит и тянет свой коктейль.
– 20 миллиардов лет это еще не вечность.
– Да, но на наш век хватит, не так ли?
– На наш век хватило бы и угля с ураном.
– Ну, хорошо. Зато теперь мы можем построить индивидуальный корабль для путешествий по солнечной системе и миллионы раз сгонять на нем до Луны и обратно, и не заботиться о заправке горючим. Этого на угле и уране не добьешься. Спроси у Мультивака, если мне не веришь.
– Зачем мне у нет спрашивать, я и сам знаю.
– Тогда прекрати ставить под сомнение достижение Мультивака, – уже заводясь сказал Аделл, – он сделал великое дело!
– А кто это отрицает? Я только хочу сказать, что Солнце – не вечно. И ничего, кроме этого. Нам гарантировано, скажем, 20 миллионов лет, а дальше что?
Лупов ткнул в собеседника не вполне уверенным жестом.
– И не рассказывай мне сказки о том, что мы переберемся к другому солнцу.
Пару минут они молчали. Аделл неспешно прикладывался к бокалу. Лупов сидел с закрытыми глазами. Они расслаблялись.
Затем Лупов резко открыл глаза.
– Ты, наверное, думаешь, что мы полетим к другому солнцу, когда с нашим будет покончено?
– Я ни о чем не думаю.
– Думаешь. Вся беда у тебя в том, что ты не силен в логике. Ты похож на парня, не помню из какого рассказа. Он попал под проливной дождь и спрятался от него в роще. Встал под дерево и стоял, ни о чем не заботясь, поскольку считал, что как только крона намокнет и начнет протекать, то он сможет перейти под другое дерево…
– Я уже все понял, – ответил Аделл. – Не ори. Когда солнце погаснет, других звезд уже тоже не будет.
– Вот именно, – пробормотал Лупов. – Все звезды родились в одном космическом взрыве, каков он там ни был, и кончить свой путь они должны практически одновременно. То есть, по космическим масштабам. Конечно, одни погаснут раньше, другие позже. Я полагаю, красные гиганты не протянут и сотни миллионов лет. Солнце, допустим, просуществует 20 миллиардов лет, а карлики, на радость нам, возможно, продержатся еще сотню миллиардов. Но возьмем биллион лет и что увидим – Мрак, максимальный уровень энтропии, тепловая смерть.
– Я знаю все про энтропию, – горько сказал Аделл.
– Верю, черт тебя подери!
– Я знаю не меньше тебя!
– Тогда ты должен знать, что в один прекрасный день все сгинет!
– А кто спорит, что нет?
– Ты споришь, доходяга несчастный. Ты сказал, что теперь у нас энергии столько, что хватит на веки-вечные. Ты так и сказал – «во веки веков».
Теперь настал черед Аделла не соглашаться.
– А мы со временем что-нибудь придумаем, чтобы все восстановить.
– Никогда.
– Почему? Когда-нибудь.
– Никогда!
– Спроси Мультивака.
– Ты спроси. Предлагаю пари на пять долларов, что это невозможно.
Аделл был пьян уже настолько, что принял пари. В то же время он был еще достаточно трезв для того, чтобы составить необходимую последовательность символов и операторов, которая в переводе на человеческий язык была бы эквивалентна вопросу: «Сможет ли человечество снова заставить Солнце сиять, когда оно начнет умирать от старости?» Или, формулируя короче: «Как уменьшить энтропию в объеме всей Вселенной?»
Мультивак скушал вопрос и стал глух и нем. Огоньки на пультах и панелях перестали мигать, затихло привычное щелканье реле. Мультивак погрузился в глубокое раздумье. Затем, когда изрядно струхнувшие служители уже не могли дальше сдерживать дыхание, пульт ожил и на экране дисплея высветилась фраза:
ДАННЫХ НЕДОСТАТОЧНО ДЛЯ ОСМЫСЛЕННОГО ОТВЕТА.
– Пари не состоялось, – прошептал Лупов.
Они быстро допили остатки виски и убрались восвояси. Назавтра оба маялись от головной боли и общего недомогания и про эпизод с участием Мультивака не вспоминали.
Джеррод, Джерродина и Джерродетты 1-я и 2-я наблюдали звездную картину на видеоэкране. Переход через гиперпространство в своей вневременной фазе подходил к концу. Наконец однообразное мерцание, заменявшее звезды, уступило место одинокому яркому призрачному диску, доминирующему в центре экрана.
– Это Х-23, – сказал Джеррод не вполне твердо. Кисти его тонких рук были сцеплены за спиной, а пальцы побелели.
Обе девочки, маленькие Джерродетты, впервые в жизни совершили путешествие через гиперпространство и впервые ощутили характерное, странное чувство выворачиваемого наизнанку сознания. Они разразились бессмысленным хихиканьем и принялись гоняться друг за дружкой вокруг своей матери.
– Мы достигли Х-23, мы достигли Х-23…
– Тише, дети, – строго сказала Джерродина. – Ты уверен, Джеррод?
– А какие тут могут быть сомнения? – спросил Джеррод, непроизвольно взглянув на бесформенный металлический наплыв под самым потолком. Он проходил по потолку на всю длину отсека и шел дальше сквозь переборку и через другие отсеки по всему кораблю.
Джеррод мало что знал про эту металлическую штуковину, кроме того, что она называется Микровак; что ей можно задавать любые вопросы, которые только придут в голову; что она ведет корабль к заранее намеченной цели, контролирует поступление энергии из Субгалактических Силовых станций и рассчитывает прыжки через гиперпространство.
На долю самого Джеррода и его семьи оставалось только пассивное наблюдение да ожидание прибытия к цели. В комфортабельных каютах корабля этот процесс был не в тягость.
Кто-то когда-то говорил Джерроду, что «ак» в конце слова Микровак на древнеанглийском языке означает сокращение слов «аналоговый компьютер», но и эта информация, в сущности, была ему не нужна.
