— Какой у нас курс сейчас?
— Прямо на восток, — ответил он.
— Измените курс на южный.
Он покачал головой, но отдал соответствующие приказания. Я видел, что он очень скептически относится к возможности добраться до Вепайи новым курсом.
— Скоро ли мы увидим землю? — спросил он.
— Этого я не могу сказать, — ответил я. — Но я бы на твоем месте выставил хорошего дозорного, а ночью снизил скорость.
Капитан отпустил меня, сказав, чтобы я разместился вместе с офицерами. Я нашел моих новых товарищей весьма мало отличающимися от рядовых матросов. Это все были негодяи и искатели удачи, которые (все без исключения) сами побывали простыми матросами. У меня нашлось с ними мало общего, и я большую часть времени провел на марсовой площадке вместе с дозорным, высматривая землю.
На следующее утро сразу после первого часа я заметил прямо по курсу черную массу, которая, как я знал, должна была быть гигантским лесом Вепайи. Эти могучие деревья вздымают свои вершины на пять-шесть тысяч футов, чтобы получать питательные вещества из влаги внутреннего облачного слоя, окружающего планету. Где-то в этой черной массе в тысяче футов над землей находился великий древесный город Куаад. Там, если она еще жива, была моя Дуари.
Я сам спустился в каюту капитана доложить, что замечена суша. Подойдя к двери, я услышал голоса. Я бы не остановился слушать, если бы не то, что первое услышанное мной слово было именем, под которым они знали меня — Софал. Капитан говорил с одним из офицеров.
— …и когда он больше не будет нам нужен, позаботься, чтобы с ним было покончено. Пусть люди знают, что это сделано потому, что он убил Фолара. Нельзя позволить им думать, что кто-то может сделать нечто подобное, и ему это сойдет с рук. Если бы он не был мне нужен, я бы приказал убить его еще вчера.
Я отошел от двери, стараясь ступать совершенно бесшумно, и через некоторое время вернулся, насвистывая. Когда я доложил, что замечена земля, они оба вышли. Теперь земля была отчетливо видна, и вскоре после второго часа мы уже подошли близко к берегу. Мы были немного восточнее, чем нужно, поэтому мы повернули и пошли вдоль берега, пока я не увидел гавань. Тем временем я предложил капитану, чтобы он спустил свои пиратские флаги и поднял что-нибудь более соответствующее его якобы мирным намерениям.
— С какой страной они дружат? — спросил он. — С какой дальней страной, корабли и людей которой они не распознают на вид?
— Я уверен, что корабль из Корвы встретит хороший прием, — ответил я. Итак, флаги Корвы были подняты на носу и над палубными надстройками, а в качестве флага судовладельца на корме капитан воспользовался флагом одного из потопленных кораблей. В гавани уже стоял один корабль, небольшое судно с одного из островков, лежащих к западу от Вепайи. Его загружали тарелом. На страже стоял большой отряд вепайянских воинов, поскольку порт находится на значительном расстоянии от Куаада, и всегда существует опасность, что на него нападут тористы или другие враги.
Капитан послал меня на берег вести переговоры о том, чтобы попасть в город, и заверить вепайян, что мы прибыли с дружественными намерениями. Я обнаружил, что отряд возглавляют два офицера, которых я хорошо знал во время моего пребывания в Куааде. Одним из них был Тофар, капитан дворцовой гвардии во дворце Минтепа, вторым — Олсар, брат Камлота, моего лучшего друга в Куааде. Я немало переволновался, узнав их, потому что не представлял, как они могут меня не узнать. Все же, выйдя на берег из лодки, я направился прямиком к ним. Они глянули мне в лицо и не проявили ни малейших признаков внимания.
— Что вам нужно в Вепайе? — спросили они недружелюбно.
— Мы торгуем с дружественными государствами, — ответил я. — Мы из Корвы.
— Из Корвы! — воскликнули они в один голос. — Мы слышали, что торговый флот Корвы погиб во время последней войны.
— Практически весь, — ответил я. — Несколько кораблей избежали уничтожения, поскольку находились в дальних рейсах и ничего не знали о войне. Наш корабль был одним из них.
— Чем вы торгуете? — спросил Тофар.
— В основном украшениями и драгоценными камнями, — ответил я. — Я бы хотел показать наш товар в одном из больших городов Вепайи. Думаю, что леди во дворце джонга захотели бы их увидеть.
Он спросил меня, есть ли у меня что-нибудь с собой. Когда я показал ему камни и украшения, которые захватил с собой в кармане-сумке, он весьма заинтересовался и захотел увидеть больше. Я не хотел пускать его на борт «Ноджо Ганья» из опасения, что у него возникнут подозрения при виде хулиганского вида офицеров и команды.
— Когда вы возвращаетесь в город? — спросил я.
— Сразу же, как только закончат погрузку, — ответил он. — Это будет сделано в течение часа. Затем мы отправляемся в Куаад.
— Я захвачу то, что у меня есть, — сказал я, — и отправлюсь в Куаад вместе с вами.
Олсар при этих словах смутился и вопросительно посмотрел на Тофара.
— Ну, я думаю, что это можно сделать, — сказал тот. — В конце концов, это только один человек, и вообще он из Корвы, что немаловажно для Минтепа. К нему и к джанджонг там хорошо отнеслись. Я слышал, как он в наилучших словах отзывался о джонге Корвы и знатных людях, которых там встречал.
Я с трудом скрыл облегчение, которое почувствовал при этих словах, свидетельствующих о том, что Дуари жива и находится в Куааде. Но жива ли она? Она, очевидно, добралась до Вепайи вместе с отцом, но ее могли уже казнить за то, что она нарушила табу, наложенные на нее как на джанджонг Вепайи.
— Ты упомянул джанджонг, — сказал я. — Я рад узнать, что у вашего джонга есть дочь. Он наверняка захочет купить для нее что-нибудь из моих драгоценностей.
Они не ответили, но обменялись быстрыми взглядами.
— Пойди и собери свой товар, — сказал Тофар. — Мы возьмем тебя с собой в Куаад.
Капитан был в восторге, когда узнал, каких результатов я добился.
— Постарайся уговорить человека по имени Карсон вернуться с тобой на корабль, если ты обнаружишь его в Куааде, — сказал он.
— Я наверняка найду его в Куааде, — сказал я. — Я в этом убежден.
Через полчаса я отправился в путь с Тофаром, Олсаром и их отрядом через гигантский лес в Куаад. Мы отошли недалеко, и Олсар сказал мне, что они должны завязать мне глаза. После этого по обе стороны от меня шли солдаты и следили, чтобы я не споткнулся. Поскольку я знал, как ревностно вепайяне стерегут пути к своим тайным городам, я вовсе не был удивлен этой мерой предосторожности. Но должен признаться, что это был отвратительный способ путешествовать. В конце концов мы все же добрались до какого-то места, где меня провели через дверь, и, когда дверь за нами закрылась, с моих глаз сняли повязку.
