— Судя по тому, насколько вы пообносились, вам удалось уже что-нибудь изобрести?
— Нам нужна рабочая сила, — сказал Ирреверзиблус.
— Гениально, но это не новость.
— Нужны не люди, нужны другие структуры.
— Только не говорите мне о машинах!
— Я имею в виду живые структуры.
— Уж не слонов ли?
— Нет, — ответствовал Ирреверзиблус, — пипогиго.
2Когда спустя несколько лет Планус Ирреверзиблус возвратился из экспедиции в отвесные утесы неприступных гор Альфа, Адам Радарро не мог скрыть своего разочарования. Казалось бы, ученый достиг наивысшей степени истощения и оборванности, что вселяло надежды, но, увидев принесенных им пипогиго, Радарро вспомнил, что уже встречал когда-то подобные существа: чучела их стояли в стеклянном шкафу, в школе. Съежившись, спрятав головы в оперение на груди, они сидели, словно замерзающие курицы. Два пипогиго — самец и самочка, — которых Ирреверзиблус поставил в клетке перед Радарро, показались биллионеру заслуживающими внимания не более, чем две большие взъерошенные вороны.
— И вот эти-то чучела помогут исправить наше неудержимо ухудшающееся положение?
— Именно эти нет. Планус Ирреверзиблус попытался прикрыть лохмотьями, из которых теперь состояло его платье, хотя бы некоторые места своего обожженного горным солнцем тела. — Разумеется, не эти, хотя они по своей структуре уже обладают всеми признаками, на которых мы будем базироваться. Да вы и сами наверняка еще со школьного времени помните отличительные признаки пипогиго надеюсь, мне не нужно на этом останавливаться?
Радарро совершенно забыл главу о пипогиго. Он даже не знал, к какому семейству они причислены и водятся ли только в горах Альфа. К тому же он никак не мог вспомнить, что именно учил когда-то о геологическом происхождении этих гор.
— У нашего школьного компьютера этого в программе не было. Возможно, они слишком ничтожны.
— Скорее, предположу я, отвечал Ирреверзиблус, — что ученые тогда просто не могли прийти к единому мнению по вопросу о том, к какой категории отнести пипогиго. Ведь их нельзя рассматривать только как птиц, хотя у них есть присущие птицам отличительные черты. Например, способность летать. Сегодня бесспорным научным фактом является то, что пипогиго впервые появились в горах Альфа и что в других горах и в иные времена никаких пипогиго не существовало. Как, впрочем, и сами горы Альфа образовались в то время, когда принято было сваливать отбросы цивилизации в гигантские кучи. Наглядный пример процесса отвердевания, спрессовывания и в конце концов окаменения этих отбросов являют собой горы Альфа. Вы наверняка слышали о тамошних археологических находках. Вот на этих-то высотах отбросов древней культуры, там, где воздух разрежен в опасной для жизни пропорции, и обитают пипогиго.
На заре возникновения гор Альфа, пока они еще окончательно не окаменели, пипогиго были еще птицами, но воздействие мутационного фактора, с которым пипогиго соприкоснулись, ища отбросы в еще не затвердевших частях массива Альфа, коренным образом изменило их внутреннюю структуру. Если вначале они были не чем иным, как большой, похожей на ворону птицей с широким клювом и обычными птичьими когтями, после мутации у них появилась вторая пара хватательных лап, очень напоминающих руки обезьяны и даже человека. Очень вероятно, что пипогиго сумеют выполнять ими и довольно сложные ремесленные действия. Их зрение, до мутации скорее близорукое, настолько улучшилось, что пипогиго могут различать мельчайшие предметы, удаленные на несколько километров, и любые изменения на земной поверхности даже при плохой освещенности. Но самые последние сведения о пипогиго говорят о том, что они способны (конечно, после обучения некоторому количеству слов и грамматических правил) формировать разговорные тексты.
— А, как попугаи!
— Попугаи, — разъяснил Ирреверзиблус, — бессмысленно повторяют то, что слышат или что им втолковывают. А пипогиго способны комбинировать.
— Вы хотите сказать— эти птицы думают?
— Во-первых, с научной точки зрения это не птицы. Это ортогенные прямоходящие летающие яйцекладущие четвероногие. И, во-вторых, результаты их комбинирования пока что лишены всякой логики. Логически прослеживаемые взаимосвязи, которые временами наблюдаются, случайны.
— Ну и к чему нам эти попугаи, которые несут всякую чушь?
Ирреверзиблус, как ученый и исследователь, уже настолько закалился, что не принимал близко к сердцу сомнения какого-то дилетанта, пусть даже тот с помощью биллионов или иных факторов власти имеет хоть внеземное влияние. Но замечание Радарро задело его весьма болезненно: ведь, за исключением Ирреверзиблуса, все участники экспедиции при поимке пипогиго погибли. Он решил, что не надо сообщать Радарро о своих открытиях. И прежде всего — ничего не говорить о мутационном факторе, который он отыскал в результате целой цепи стоивших многих нервов лабораторных опытов над многочисленными пробами породы, взятыми во всех частях гор Альфа. Фактор этот представлял собой искусственный мармелад, который долгое время пролежал на свалке рядом с остатками радиоактивного плутония.
Ученый решил ограничиться небольшим показом пипогиго. Он открыл клетку, вытащил самца и поднес его к креслу, в котором восседал со скептической улыбкой Радарро.
Голова пипогиго была почти спрятана в перья, покрывавшие грудку.
— Попробуйте вступить с ним в контакт, — предложил Ирреверзиблус.
Радарро рассмеялся.
— Добрый день, господин пипогиго, очень рад познакомиться! — И протянул ортогенному существу руку, с трудом при этом сдерживаясь, чтобы не выдать, как клянет себя, что попался на удочку научных фантазий Плануса Ирреверзиблуса. — Не подадите ли вы мне драгоценную вашу лапку, или коготь, или как там это у вас называется?
Он вздрогнул, когда пипогиго протянул ему большую шафранно-желтую, ороговевшую, но кажущуюся довольно мясистой руку.
Радарро тут же отдернул свою руку, но пипогиго уже схватил ее и пожал, глядя при этом прямо в лицо Адаму Радарро.
Вместо покрытой перьями птичьей головы Радарро увидел бледное лицо с большими карими глазами, крючковатым носом. Приоткрыв круглые мясистые губы (Радарро при этом даже зубы увидел), пипогиго спокойно произнес:
— Пипогиго.
— Радарро, — ответил Адам Радарро, с трудом владея собой.
«Не дай бог, он еще обнимет меня и захочет поцеловать», — подумал он.
— Достаточно. Я уже создал себе ясное представление об этом существе, Ирреверзиблус.
Когда тот засовывал пипогиго в клетку, Радарро от всей души пожелал, чтобы птиц отпустили обратно в горы Альфа. Ничего больше он не хотел знать о пипогиго. Ему почудилось, будто пипогиго очень странно на него посмотрел — зловеще, не иначе. Ирреверзиблус же казался ему теперь ужасно таинственным, дьявольски таинственным.
