— Однако до окончания следствия и до проверки имеющихся у нас данных, а также по настоятельной просьбе членов стортинга мы предлагаем руководству Компании, а также всем лицам, принимавшим участие в передаче, в том числе и представителям внеземной цивилизации, вторично выступить со своими контробвинениями, вынести их на суд общественности…
— Я же говорил! — радостно дернулся Ань.
— …и представить все имеющиеся у них доказательства своей точки зрения незаинтересованной комиссии, члены которой вместе со съемочной группой уже направляются к Весте. В частности, комиссию интересуют вещественные доказательства, если таковые имеются, причастности к событиям на «Остиене» мафии.
— Можешь выключать — больше ничего интересного они не скажут. До военных я не дозвонился, что же касается передач через центральную информационную систему… надо полагать, Зофф сумеет подделать наши голоса так, что никакая экспертиза не подкопается.
— Но ведь можно дать параллельную запись по радио… — пожал плечами Ань.
— Я тебе уже сказал, что надо делать. Мне осточертел этот холод… а то еще, чего доброго, нас обвинят в том, что мы специально хотим устроить неприятности членам комиссии, заразив их насморком… Как ты думаешь, Элен?
— Раз передача закончена, вы можете снова лечь, — предложил доктор. — Сейчас они прилетят, разберутся…
Рипли и Эдвард рассмеялись в один голос, заставив врача подумать, что неплохо было бы вызвать себе на помощь еще и психиатра.
— Лучше ступайте проведайте Синтию, — немного переведя дух, предложил ему Варковски.
— Хорошо. — Врач, то и дело косясь в их сторону, направился к двери. — Мадам, проследите, чтобы он хоть некоторое время не вставал… А Синтия сейчас все равно спит…
— Ничего, идите…
Как только дверь за врачом закрылась, лица оставшихся снова помрачнели.
— Ну и что ты об этом думаешь? — спросил Варковски.
— Подозреваю, что это конец, — спокойно отозвалась Рипли.
— Да… бедняжке Синтии лучше бы сейчас и не просыпаться… — задумчиво согласился Эдвард. — Жаль, что я так и не научился верить в чудеса!
— А со мной они случались так часто, что мой лимит на них, похоже, исчерпан, — заглянула ему в глаза Рипли.
— Жаль, что я не встретил вас раньше, — подмигнул он. — Мне не хватало… такого хорошего заместителя. Надеюсь, вам удастся выкрутиться. Ваша вина не будет особо велика — как-никак вы слишком долго не были на Земле…
— Зато сговорилась с ее врагами, — с той же грустной иронией возразила Рипли. — Я больше тревожусь за вас…
— А за меня-то чего? Больше раза человек не умирает. А на худший случай у меня… Впрочем, об этом я уже говорил. Элтон не получит своей игрушки.
— А потеплело… — сказала вдруг Рипли.
— Ну и прекрасно, — улыбнулся он. — Так что давай теперь не думать о грустном.
— А о чем тогда?
— О том, что мы чуть не победили… О том, что кто-то все же нам поверил, что имя Элтона все же прозвучало — и теперь он должен будет хоть немного свернуть свои махинации… Что больше не будет таких «агрессий», наконец, — разве всего этого мало, Элен?
— Наверное, ты прав, — опустила она голову.
— Все равно полных побед, как и полных поражений, не бывает… Мне кажется, что судьба специально дала мне небольшую отсрочку, чтобы я понял в том числе и это. Во всяком случае, мне нечего теперь отчаиваться, что моя жизнь так же пуста, как и в прошлый раз.
— Когда ты облучился?
— Да, — ответил он, чуть усмехнувшись. — Уже успела узнать?.. И есть только одна вещь, о которой я жалею, что не успел…
Неожиданно он замолчал и притянул Рипли к себе. Она поддалась сразу, будто только и ждала от него такой инициативы: ей уже и самой казалось неестественным находиться так долго с мужчиной на одной кровати просто так.
— Ну, это ты успеешь, — шепнула она, обнимая его за шею. — В комнате уже стало достаточно тепло, чтобы можно было избавиться от части верхней одежды.
— Это — да… — Свет тоже приходил в норму, и Рипли теперь могла видеть, что в черных глазах Эдварда запрыгали хитрые огоньки, а руки немного неумело зашарили по ее блузке в поисках застежки.
— Тебе не вредно? — отстранилась она на миг.
— Не смеши. О каком вреде для здоровья мы с тобой можем сейчас говорить… У тебя красивое имя — Элен… Почему ты им не пользуешься?
— Не привыкла, — Рипли почувствовала, как ее тело выходит из-под контроля, поддаваясь сдерживаемому так долго желанию.
— Так вот, я жалею об одном, — прошептал он ей на ухо, прижимаясь к ее уже голому телу, и слова доходили до нее словно издалека, — что не убил вовремя Элтона и Зоффа…
…Через минуту в комнату заглянул врач и тут же смущенно захлопнул дверь. Ему явно нечего было здесь делать, разве что покрутить пальцем у виска: бывают же сумасшедшие, способные плюнуть на начавшееся светопреставление и заняться любовью…
Руководитель подгруппы независимой комиссии Мунго выглядел настоящим великаном: его широкие плечи и мускулистая шея, выглядывающая из вечно не по уставу расстегивающегося воротничка, больше подошли бы десантнику или работнику физического труда, чем общественному деятелю; остальные члены подгруппы казались рядом с ним детьми.
Встречать гостей Синтия не вышла — слишком сложно было за один раз ввести ее в курс всех последних событий, от которых и более крепкие головы шли кругом.
В то же время Синтия, по словам Эдварда, выглядела еще хуже, чем на Эпсилон-Кси, так что благоразумнее всего было оставить ее в покое.
На посадочную площадку вышли Варковски, Рипли и врач, да еще Все Равно увязался за ними. Перед вывалившей из корабля толпой их группка выглядела совсем жалкой. Варковски ожидал, что журналистов приедет около десятка, но их, включая оператора, оказалось только трое.
— А знаешь, что мне не нравится в этой компании больше всего? — тихо проговорил Эдвард. — В первую очередь то, что почти все они действительно порядочные люди — насколько вообще можно остаться порядочным, занимаясь политикой. Мунго — это профсоюзы, Кумара в свое время чуть не убрала мафия за его разоблачения…
— Ну так мы можем только радоваться! — расслышал его слова врач. — Рипли, ты тоже так считаешь?
— Не знаю. Я не верю никому и ничему.
— А я могу с уверенностью сказать одно: раз Элтон не боится послать к нам таких людей, значит, у него на руках есть еще какой-то сильный козырь против нас. Следует ожидать провокации, и она будет сделана на высшем уровне — так, что все эти люди в ней не усомнятся, иначе их не подпустили бы к Весте на пушечный выстрел.
