— Он, этот зверь, снимался во всех ваших остальных фильмах?
— Да, почти.
— Что значит почти?
— Во время третьего фильма я его пристрелил.
— Что???
— Пристрелил, когда застал его с Марией.
— Вы — сумасшедший!
— Да, наверное. Помните ту сцену, где зверь насилует молодую девушку у бассейна?
— Это… это была ваша жена?
— Да, это была Мария.
— Вы… вы отдали ее на растерзание оборотню ради своего долбаного фильма?
— Нет, это было бы слишком просто. Я ведь любил Марию, как говорится, лебединая песня, любил, несмотря на ее постоянные измены, несмотря на то что ей от меня нужны были только деньги. От нее я требовал лишь одного, чтобы она никогда не снимала с пальца этого перстня. Но она меня не послушалась, у нее была такая дурная привычка, снимать с себя кольца, украшения перед душем или бассейном. Говорила что-то о трудном детстве, что мама на последние деньги купила ей простенькое золотое колечко, и оно соскочило с ее пальца во время сдачи зачетов по плаванию в школьном бассейне. Его так и не нашли, то ли смыло в водозабор, то ли попросту украли. Она так переживала и после этого все золото перед водными процедурами непременно снимала.
— Он выследил ее?
— Скорее всего она сама его пригласила в дом. Я замечал, что ей нравился этот красивый русский из съемочной группы, мне пришлось оформить его осветителем. Еще бы, он так на нее смотрел!
— Послушайте, не считайте меня за идиота. Я могу отличить профессиональную съемку от того, что пишется на камеру слежения.
— А кто сказал про камеру слежения? Мой двор, как и весь дом, давно превращен в самую современную студию. Вы знаете, Борис, она любила заниматься любовью при ярком свете и записывать все на камеру. Может быть, хотела мне досадить, может, просто нравилось, но у меня штук пять кассет, где она трахалась с разными мужчинами, белыми, черными, азиатами, однажды эта сучка соблазнила даже иудейского раввина с пейсами.
— У вас были странные семейные отношения.
— Согласен, но я любил Марию. Можете верить, можете — нет. Я сразу забеспокоился, когда не увидел Алексея на съемочной площадке и когда Мария не подняла трубки телефона дома. Я бросился в машину, но опоздал, он уже разорвал ее своим огромным… В общем, вы понимаете, мне оставалось только пристрелить его, когда он, весь обрызганный кровью, бросился на меня…
— А карабин вы всегда возите с собой в машине. Так, на всякий случай.
— О Господи, в России такие проницательные менты, что же у вас до сих пор так высока преступность?
— Ладно, оставим вашу личную жизнь в покое. Вы приехали, чтобы еще раз глянуть на оборотня? Вы задумали новый фильм и ищете исполнителя главной роли? Или ваша новая жена тоже любит трахаться с неграми перед камерой, а потом подсовывает вам кассеты?
— А вы жестоки, хоть в мире и болтают о загадочной русской душе. Я вдовец, и уже до конца, можете не сомневаться. Я приехал, чтобы помочь вам и той девушке, что стала предметом страсти оборотня.
— К сожалению, вы опоздали, помощь уже не требуется, оборотень мертв.
— Вы уверены? А вы знаете, что после смерти Алексея там, в Лос-Анджелесе, появился «пляжный маньяк»? Двенадцать красивых женщин за три месяца, все жертвы убиты во время полнолуния, все изнасилованы и изуродованы.
— Вы считаете, что оборотень мог остаться в живых?
— Я боюсь, что это заразно…
— И он…
— Оборотень редко меняет объект страсти. Я боюсь, что вашей Галине по-прежнему угрожает опасность…
Он странно смотрелся, этот американский поляк в дорогущем клубном пиджаке, с тросточкой, с платком на шее на дворе обычного русского дома с резным крылечком. Ранняя весна в русской глубинке — отнюдь не лучшее время, уже нет той загадочной прелести русской зимы, а до райских майских денечков еще далековато. Раскисший снег, пробивающиеся из-под него бугорки скользкой глины, оттаявший мусор. В общем, на фоне всего этого Домбровский выглядел инопланетянином.
Визит был незапланированным, когда колокольчик на крыльце зазвенел, Белов, еще толком не проснувшись, как был в семейных трусах, пошел открывать дверь. Здрасьте, американский миллионер, всемирно известный кинорежиссер собственной персоной стоит на пороге, нерешительно играется с тросточкой и смущенно улыбается.
— Борь, кто там? — раздалось с кухни.
— К нам гости, — объяснил Белов, почесался и предложил гостю войти.
— С работы, что ли?
— Типа того. — А что Белов мог еще сказать?
Домбровский вдел ноги в изящных шелковых носках в разношенные тапки, словно в музее, прошаркал по коридору в гостиную, огляделся, присел на краешек кресла. Белов натянул на себя спортивный костюм, сгреб постельное белье в кучу и засунул в шкаф.
— А вы знаете, Борис, у вас очень уютно. Как это говорится по-русски, не красив дом по углам…
— «Не красна изба углами, а красна пирогами», — поправила Галина, внося самовар. Едва увидев Галину, Домбровский словно остолбенел и тут же рассыпался в комплиментах:
— Теперь я понимаю, почему все Домбровские женятся исключительно на русских женщинах.
— Вы Домбровский? А у нас учитель физкультуры в школе был Домбровский, красавец такой, все девчонки в него влюблены были по уши. Садитесь за стол, чай пить будем.
— Чай? Я — старый осел, склероз разъедает мой мозг, одну минуточку. — Домбровский достал крохотный мобильник всего с двумя кнопками, нажал на одну из них и что-то сказал по-английски. Через минуту колокольчик на крыльце опять зазвенел, Белову снова пришлось идти открывать. Молодой парень в стильном костюме и форменной фуражке со странной кокардой стоял на пороге и держал в руках большую корзину с чем-то блестящим и огромный букет роз. Видимо, водитель — у калитки виднелся какой-то длинный блестящий внедорожник.
— Ну что вы! — восхитилась Галина, увидев розы. — Зачем, это же так дорого!
— Как говорят русские, «не в деньгах счастье», я правильно высказался? Поверьте, милая пани, для нас, стариков, нет более приятного, чем сделать маленькую радость прекрасной пани.
— Какая же это маленькая радость? Это огромная и восхитительно пахнущая радость, — сказала Галина и зарылась носиком в алые бутоны. — Ну что вы сидите, давайте к столу, пироги совсем свежие, только вчера испекла.
Поляк аккуратно взял чашечку двумя пальцами, сделал глоток, откусил от пирожка.
— Вандифул, замечательно! Это вы сами?! В Штатах вы сделали бы хороший бизнес с этими пирогами, уверяю вас.
— Нас и здесь неплохо кормят, — пробурчал Белов.
— Это шутка? — насторожился Домбровский.
— Да мультик такой детский есть, — объяснила Галина. — Слушай, Борька, может, ты все-таки сподобишься представить меня иностранному гостю?
