— Вижу, — Майкл Карл сел верхом. Он всегда удивлялся, как это герои романов «взлетают в седло». Когда-нибудь он тоже попробует.
— Пожалуйста, сэр, позвольте поехать с вами. Полковник вчера очень рассердился.
— Ты ему сказал? — спросил Майкл Карл.
— Нет, сэр. Зачем мне говорить? Но он сам видел.
Майкл Карл нервно взглянул на дом и, как он и ожидал с первых же слов Эванса, на террасе показалась застывшая, похожая на шомпол фигура полковника.
— Будьте добры, спешьтесь и немедленно подойдите ко мне, — сухо проговорил наставник.
Чувствуя себя выпоротым ребёнком, Майкл Карл повиновался. Конечно, полковник ждал до последнего мгновения, прежде чем наброситься на жертву. Как и сотни раз до этого, Майкл Карл молча возмутился любимой игрой полковника в кошки и мышки.
— Сказать парню на холме, что вы не придёте? — прошептал Эванс.
Майкл Карл кивнул и поблагодарил его улыбкой. Потом медленно пошёл к полковнику, ожидавшему в холле.
— Пожалуйста, в библиотеку, — сухо сказал джентльмен.
В библиотеке полковник сел за стол, а Майкл Карл занял своё обычное место перед столом. Он так часто стоял здесь, что иногда удивлялся тому, что ковёр нисколько не вытерся. Полковник заставил его постоять молча, прежде чем начал; это тоже входило в обычную процедуру.
— Вы намерены стать военным?
— Да, — послушно ответил Майкл Карл. Он уже давно наизусть выучил все вопросы и ответы.
— Как же вы сможете командовать людьми, если сами не подчиняетесь приказам?
На этот вопрос ответа не поступило.
— Разве вы не получили совершенно недвусмысленный приказ не разговаривать ни с кем за пределами ворот, за исключением случаев крайней необходимости?
— Получил, сэр.
— Тогда почему вы намеренно встретились с молодым человеком на холме и долго разговаривали с ним?
— Потому что захотел, — вызывающе ответил Майкл Карл.
На худом лице полковника ничего не отразилось, хотя это было неслыханно, чтобы Майкл Карл так отвечал ему.
— Вы держите меня здесь как заключенного — нельзя то и нельзя это. И если я еду верхом, то должен брать с собой конюха, чтобы он проследил, что я ни с кем не разговариваю. Но почему?
Парень, с которым я вчера разговаривал, — руководитель отряда скаутов. Меня это заинтересовало, и я задал ему несколько вопросов. Так в чём моё преступление? Скажите, почему я должен так жить? Ещё вчера утром такая жизнь не казалась мне странной: вы всегда говорили, что так живут все богатые люди. Но я кое-что услышал от руководителя скаутов и теперь знаю, что богатые ребята не всегда живут пленниками. И почему вы никогда не упоминаете моих родителей и не отвечаете на вопросы о них? Кто я такой? — Майкл Карл осыпал вопросами человека, неподвижно сидевшего за столом.
— Смирно! — рявкнул полковник, но впервые в жизни Майкл Карл отказался подчиниться.
— Всё кончено, — отрезал он. — Я больше не повинуюсь приказам, если вы не указываете мне их причину. А теперь я собираюсь совершить поездку, которую вы приказали отменить.
— В таком случае я прикажу связать вас. Не думаю, чтобы в вашем возрасте вы захотели бы, чтобы вас отнесли наверх слуги.
Майкл Карл вспыхнул. Полковник вполне способен отдать такой унизительный приказ.
— Вы победили, — признал юноша. — Но…
— Да?
— А, какая разница? — Майкл Карл опять потерпел поражение. Он потащился вверх по лестнице и, презирая себя, вошёл в свою комнату.
Его комната была не очень-то удобна: полковник не верит в комфорт. Койка, ява стула с прямыми спинками, полка с толстыми скучными книгами, стол и лампа на нём — всё это не очень заполняет комнату. Майкл Карл швырнул на стол перчатки и хлыст и подошёл к окну. Но посмотрев в него, он кое-что вспомнил и улыбнулся.
Полковник не во всём выиграл. Майкл Карл снял с полки две толстые книги и порылся за ними. Да, это по-прежнему здесь.
Он взял синюю книгу в мягком переплёте. Во время одной из своих поездок в город — под тщательным присмотром — он увидел её в витрине, и на следующий день Эванс был отправлен на охоту. До этого Киплинг был просто именем в библиотечном каталоге, а полковник считал литературу наименее важным предметом в образовании Майкла Карла. Но теперь Киплинг превратился в весьма реальную личность; он писал великолепные стихи о солдатах.
Майкл Карл свернулся на койке способом, который, как он знал, не понравился бы полковнику, и открыл книгу на стихотворении «Дорога на Мандалай». Он заучивал его наизусть. Пусть полковник думает, что он читает «Полевую фортификацию» или ещё какую-нибудь подобную ерунду.
Не впервые проводил он часы, читая запрещённую литературу. Эванс тайком приносил ему журналы, газеты и книги, которые, по мнению полковника, были пустой тратой времени. То, что Майкл Карл узнал об Америке за пределами поместья, — а узнал он немало, — всё это было почерпнуто из чтения.
Уже начинало темнеть, когда в дверь постучали. Майкл Карл быстро и виновато пересёк комнату и сунул книгу в тайник.
— Кто там? — спросил он.
— Полковник просит вас спуститься в библиотеку, сэр.
Юноша был удивлён. Не похоже на полковника видеться с ним дважды в день. Разве что он отыскал груду журналов в летнем доме. Майкл Карл нахмурился.
Чувствуя себя виноватым, он поправил галстук и пригладил волосы. Полковник обожествляет аккуратность, и если Майкл Карл придёт к нему со взъерошенными волосами… Полковник требует также быстроты, и юноша слетел по лестнице.
У дверей библиотеки он остановился. Полковник был не один. За дверью слышался чей-то низкий хриплый голос. Майкл Карл испытал странное ощущение, словно ему не следует стучать в дверь, а лучше убежать как можно дальше. Каким-то образом он знал, что за дверью его ждёт какая-то опасность.
Но постучал.
— Войдите, — приказал полковник, и Майкл Карл послушался.
К его удивлению, комната оказалась заполненной людьми, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы разобраться. Что ещё более его обескуражило, своим появлением он словно нажал скрытую пружину: все щёлкнули каблуками и согнулись в его направлении.
— Его королевское высочество! — объявил полковник.
Майкл Карл почувствовал себя так, как будто на верху лестницы пропустил ступеньку и пересчитал остальные головой.
Это он королевское высочество? Но почему?
Казалось, он один здесь в порядке. Все остальные: краснолицый толстяк в слишком тугом воротничке, мумия в черном и очень бледный молодой человек, — все почтительно смотрели прямо на него, Майкла Карла.
