кружился у меня в голове. Выцветая до черноты.
А потом, а потом… А потом, сэр…
Иду. Я иду, почти плыву по калифорнийским уличным торговым рядам, где я бывал так часто. Выводки малышей, супружеские пары с детишками, женщины с пакетами, идущие мимо, слова задавлены звуками из динамиков музыкальных лавок. Дарили приют кадковые оазисы, ароматы деликатесов парили в воздухе, зазывали вывески распродаж.
Иду. Мимо аптеки. Мимо обувной лавки. Мимо кондитерской…
Узкий коридор-переулок слева. Никогда не замечал его. Надо бы свернуть…
Странно, откуда здесь ковёр… и свечи в высоких подсвечниках, и бра, и канделябры над узкими сундуками. На стенах мерцает вла…
Я повернул назад.
Поворачивать было некуда. Улица исчезла. Коридор упирался в стену. На ней висел небольшой гобелен, изображающий девять фигур, которые смотрели на меня. Я пожал плечами и вновь повернулся.
— Что-то ещё осталось от твоих заклинаний, дядя, — заметил я. — Займёмся ими.
Иду. Теперь в тишине. Вперёд. Туда, где мерцают зеркала. И вспомнил: давным-давно я видел этот коридор, и его изгиб — как я вдруг осознал — был не совсем обычен для Замка Эмбера. Коридор был там, на кромке воспоминаний… юный я, идущий этой дорогой, без сопровождения… но я понимал, что цена этих мемуаров — потеря контроля здесь, во сне-заклинании. Я неохотно расстался с картинкой из юности и обратил внимание на небольшое овальное зеркало слева.
Я улыбнулся. Отражение ответило. Я высунул язык, и в ответ мне отсалютовали тем же.
Я двинулся дальше. Лишь спустя пару шагов я сообразил, что у отражения — демоническая форма, в то время как у моей персоны её не было.
Справа кто-то тихо прочистил глотку. Повернувшись, я узрел внутри оправленного в чёрное ромба своего брата Мандора.
— Милый мальчик, — объявил он, — король умер. Да будет здравствовать твоя августейшая персона, как только она соизволит взойти на трон. Самое лучшее будет, если ты поспешишь вернуться для коронации на Край Мира, с невесты Талисмана или без.
— Мы влипли в некоторые проблемы, — сказал я.
— Для тебя нет сейчас ничего значимого. Твоё присутствие во Дворах — важнее.
— Нет, важнее мои друзья.
Мимолётная улыбка тронула его губы.
— У тебя будет идеальная позиция для защиты друзей, — сказал он, — и воздаяния врагам.
— Я вернусь, — сказал я, — скоро. Но не для того, чтобы короноваться.
— Как хочешь, Мерлин. Твоё присутствие желательно.
— Я ничего не обещаю, — сказал я.
Мандор хмыкнул, и зеркало опустело.
Я отвернулся. Я пошёл дальше.
Ещё смех. Слева. Моя мать.
Из красной рамы с резными цветами она смотрела на меня: пристально, с выражением безграничного веселья.
— Ищи его в Преисподней! — сказала она. — Ищи его в Преисподней!
Я прошёл мимо, и смех её ещё долго разносился за моей спиной.
— Пссст!
Справа — высокое, узкое зеркало, обрамлённое зелёным.
— Массстер Мерлин, — сказала она. — Я иссскала, но призрачшшный сссвет не пересссек моего пути.
— Спасибо, Глайт. Пожалуйста, продолжай искать.
— Сссогласссна. Мы должшшны посссидеть вдвоём в теплом месссте как-нибудь ночью и попить молока и поговорить о ссстарых днях.
— Это было б здорово. Да, мы должны. Если нас не пожрёт что-нибудь большее.
— Ссс!
Это что, смех?
— Доброй охоты, Глайт.
— Да-а-а. Ссс!
И дальше. Иду.
— Сын Эмбера. Носящий спикарт, — это из затенённой ниши слева.
Я притормозил и всмотрелся. Рама была белая, стекло — серое. Внутри был человек, которого я никогда не встречал. Рубашка на нём была чёрной с открытым воротом. Ещё он был одет в коричневый кожаный жилет, был тёмным блондином, глаза, похоже, были зелёными.
— Да?
— Спикарт был спрятан в Эмбере, — объявил он, — для того, чтобы его нашёл ты. Он придаёт огромные силы. Но так же отягощён серией заклятий, которые заставят носящего его действовать определённым образом в определённых обстоятельствах.
— Я подозревал это, — сказал я. — Для чего он предназначен?
— Прежде носимый Саваллом, Королём Хаоса, он вынудит избранного наследника принять трон, вести себя должным образом и должным образом воспринимать рекомендации определённых особ.
— И эти особы?
— Женщина, которая смеялась и кричала: «Ищи его в Преисподней». Мужчина в чёрном, который желал твоего возвращения.
— Дара и Мандор. Они наложили на спикарт такие заклятия?
— Именно так. И мужчина оставил кольцо, чтобы нашёл его ты.
— Невыносимо отказываться от него сейчас, — сказал я, — когда он доказал свою пользу. Найдётся ли способ снять такие заклятия?
— Конечно. Но тебя это волновать не должно.
— Почему?
— Кольцо, что ты носишь, не то, о котором говорил я.
— Не понимаю.
— Но поймёшь. Не бойся.
— Кто вы, сэр?
— Моё имя Делвин, и мы можем не встретиться никогда… если древние силы не вырвутся на свободу.
Он поднял руку, и я увидел, что он тоже носит спикарт. Он протянул его мне.
— Коснись своим кольцом моего, — скомандовал он. — Тогда ему можно будет приказать перенести тебя ко мне.
Я поднял спикарт и поднёс его к стеклу. Мгновение казалось, что они соприкоснулись, затем — вспышка света, и Делвин исчез.
Я позволил руке упасть. Пошёл дальше. Повинуясь какому-то импульсу остановился перед старым комодом и выдвинул ящик.
Всмотрелся. Кажется, толку здесь не было ни на грош. Ящик содержал макет, миниатюрную часовню моего отца — крошечная цветная плитка, маленькие горящие свечи, даже Грейсвандир кукольного размера на алтаре.
— Пред тобой лежит ответ, милый друг, — донёсся грудной голос, который я не мог не узнать.
Я поднял взгляд к окаймлённому лавандой зеркалу — я не сразу сообразил, что оно висело над комодом. У леди в зеркале были длинные, угольно-чёрные волосы и настолько тёмные глаза, что я не смог бы сказать, где кончается зрачок и начинается радужка. Лицо было очень бледно, отчёркнутое розовыми тенями на веках и яркими губами. Эти глаза…
— Рханда! — сказал я.
— Ты помнишь! Ты помнишь меня!…
— И дни наших игр в танцующие кости, — сказал я. — Выросшая и милая. Я вспоминал тебя, совсем недавно.
— Мой Мерлин, я почувствовала прикосновение твоего взгляда, когда спала. Мне так жаль, что нас разлучили, но родители…
— Я понимаю, — сказал я. — Они считали меня демоном или вампиром.
— Да.
Она протянула бледную руку сквозь зеркало, взяла мою ладонь, потянула к себе. За стеклом она прижала её к губам. Губы были холодны.
— Они предпочли, чтобы я водила знакомство с сыновьями и дочерьми людей, не с детьми нашего рода.
Когда она улыбнулась, я разглядел её клыки. В детстве они были не так заметны.
— Боги! Ты выглядишь как человек! — сказала Рханда. — Приходи как-нибудь навестить меня в Дикий Лес.
Импульсивно я наклонился вперёд. Наши губы встретились в зазеркалье. Чем бы она ни была,
