Ее глаза сверкали настоящим безумием. Что-то дрогнуло внутри Шевцова. Это ситуация явно не предназначалась для разрешения обычным, проверенным способом.
Тело старика начало сотрясаться в конвульсиях. Рука лейтенанта сама передернула затвор.
- Держи. Нажимать надо сюда!
Магда схватила винтовку и направила ствол в спину умирающего. Тихо щелкнул выстрел – глушитель надежно поглотил рвущийся наружу треск пороховых газов.
Шевцов недоверчиво протер глаза: старик за долю мгновенья сместился с линии выстрела и перестал трястись. Был под ногами и вдруг оказался на метр левее. Пуля вошла в асфальт.
Ствол винтовки последовал за спиною сместившейся «мишени». Очередной хлопок – тело оказалось на проезжей части.
Магда стреляла, пока в магазине не закончились патроны. Лейтенант даже не пытался протестовать, потому что старик уже стоял на ногах. И он весьма резво уходил с линии огня, на краткие мгновения исчезая, растворяясь в воздухе.
Шевцов вытащил из куртки запасной магазин, взятый «в долг» у снайпера, и вырвал из рук Магды винтовку. Молниеносно перезарядив, прицелился в грудь своего бывшего спасителя.
- Я вижу, тебе эта хрень на пользу! Посвежел даже…
Лейтенант метил в голову. Безжалостно гонял старика по темной мостовой. Магда стояла за спиной, стрункой вытянувшись вперед, словно следила за финишем коней на тотализаторе.
Когда из очередного магазина ушел последний патрон, напротив Шевцова стоял тот самый Шестой - пожилой, но крепкий мужик.
***
Лейтенант оказался меж двух огней. Снайпер не был вольным стрелком. У крепкого, очень неплохо (даже по меркам Шевцова) подготовленного парня на груди под комбезом болтался жетон, а на руке виднелась наколка с группой крови. А значит, он из действующих…
И в настоящий момент у него не было нанимателей… Он служил, выполнял приказ. Так же, как сам лейтенант.
А то, что снайпер успел сказать перед тем, как вырубиться, вообще не лезло ни в какие ворота. Хотя… после того, что своими глазами увидел Шевцов, еще как «лезло»!
Оказывается, уничтожение Шестого – одна из приоритетных задач силовиков. Потому что… он и его подружка – инопланетные агрессоры! И их задача - подчинить себе, а, может быть, и уничтожить земную цивилизацию.
Снайпер даже пытался переубедить лейтенанта! Приводил доводы! Сказал о том, что девушка Шестого, может быть, ещё страшнее, чем он сам.
Говорил какую-то чушь о конце света. И в подтверждении своих слов посоветовал лейтенанту попросить у Шестого послание, лежавшее в правом нагрудном кармане его куртки. Якобы в нем все разъяснения!
В общем и целом, со слов стрелка, выходило, что лейтенант оказался не на той стороне. Мало того, он своими действиями ещё и способствовал уничтожению рода человеческого!
Может быть, оно так и было…
Только вот нахрена Шестой спас ему жизнь? И в друзья он не набивался. А с Ксюхой зачем помог? Какой он, к черту, инопланетянин?! Рассудил лейтенанта с женой как закоренелый русский! Только вот эта штука у него над плечом… И фокусы эти непонятные со старением!
И теперь они втроем торопливо уходили переулками с «места происшествия». Винтовку же Шевцов бросил в первый попавшийся по пути мусорный контейнер.
Лейтенант не привык носить камень за пазухой, поэтому разговор откладывать в долгий ящик не стал.
- Я не знаю, как к тебе обращаться… - начал он, но договорить не дали.
- Никита. По крайне мере мать мне дала такое имя.
Быстро шагая по дороге, Шестой отряхивал с себя грязь, старательно избегая встречаться взглядом с Магдой. Та скрестила руки на груди и, обиженно закусив пухлую губку, торопливо перебирала ножками, пытаясь не отстать от мужчин.
- У тебя есть послание… - снова заговорил Шевцов.
- Есть.
- А можно прочесть?
- Откуда узнал?
- Снайпер сказал.
- Читай, коли надо.
Такого ответа лейтенант точно не ожидал.
Желтый мятый тетрадный лист оказался в руке Шестого. Как и сказал снайпер, вытащил он его из правого кармана куртки. Значит, не пытался обмануть!
Стало не по себе. Вроде как сам выразил недоверие тому, кто спас тебе жизнь, да и вообще…
Шевцов остановился у витрины магазина и два раза перечитал послание. Вначале решил, что предоставленная писанина - розыгрыш, и решил пошутить:
- Так ты… кто? Что-то типа дьявола, что ли? Что обозначают слова «зальешь мир живых реками крови»?
- Я знаю не больше твоего! - Видимо, тон сказанного не понравился Шестому - он нахмурился. – Так же, как и ты, в первый раз прочитал эту бумажку час назад.
- А твоя напарница… - Шевцов осторожно кивнул в сторону Магды. – Она же по твою душу. Ей доверять нельзя! Тебя из-за неё сегодня чуть не убили. И снайпер об этом говорил!
- Я знаю. Но, может быть, убивали именно её! Я кое-что вдруг понял…
Шестой первый раз после обстрела повернулся в сторону девушки. Ссутулившись, будто от холода, она стояла за спинами мужчин, как нашкодивший, провинившийся ребенок.
Услышав ответ, Магда вздрогнула, как от удара бичом. Неожиданно сорвалась с места и застучала каблучками в темноту улицы.
- Стой, - крикнул ей вслед Шестой, но девушка ускоряла шаг. – Магда! Я не обвиняю тебя ни в чем!
Но стук каблучков стал напоминать барабанную дробь. Шестой бросился следом.
И уже из темноты донеслось:
- Не трогай меня! Мне больно от твоих рук! Оставь меня в покое! Ты мне не нужен! Пошел к черту!
- Ну, прости! Я верю тебе! Нет… не то говорю. Ну, не знаю, что сказать! Просто прости!
- Не трогай меня руками! Иди к черту!
Они ссорились как обычные люди - Шевцову стало чуть легче. Обычная, человеческая, истерическая реакция на запредельный стресс.
Из темноты вынырнул Шестой в обнимку с Магдой. Он тащил её, упирающуюся, силой.
- Оставь ее, - неожиданно даже для самого себя сказал Шевцов. – Тебе нельзя с девушками! Умрешь раньше срока. Они этого и добиваются!
Объятия Шестого стали ещё крепче, и Магда перестала вырываться. По ее лицу текли слезы - их старательно размазывали по щекам.
Глаза лейтенанта встретились с глазами Шестого - седовласый мужчина усмехнулся и кивком указал на золотистую штуку над своим плечом.
- Мне ни с кем нельзя! Я должен быть всегда один. Кругом предатели! Так там написано? И с тобою тоже нельзя! И с нею нельзя! А мне похрен!!! Я не собираюсь жить вечно!
Шевцов, будто что-то осознав, вздрогнул и понимающе кивнул. Такое же выражение глаз он видел у своих погибших ребят во время последнего их боя. Тот, кто так говорит, совсем не страшен людям, потому что он сам… человек!
