— Эта дорога должна же привести куда-нибудь! — заметил я.
— Только бы мы не отдалялись от наших! — с тревогой сказал Вальк.
— Да, рыцарь, но лучше идти по дороге, чем блуждать по лесу!..
Дорога спускалась вниз, но краям ее поднимались поросшие кедрами горы, образовавшие ущелье.
Ущелье все суживалось, и, наконец, мы могли идти только друг за другом, охраняя внимательно меха с водой.
Но вот неожиданно за поворотом ущелье расширилось, и перед нами предстала довольно обширная поляна, ярко освещенная заревом нескольких горевших костров.
Мы остановились в изумлении.
Вокруг костров виднелись фигуры людей в длинных одеяниях, и до нас ясно долетало заунывное пение.
— Неужели мы попали к врагам? — тихо сказал Вальк.
— Во всяком случае, это не мусульмане! — отвечал я.
Рыцарь Вальк прислушался и радостно воскликнул:
— Они поют по-латыни! Идем вперед!..
Я не успел остановить его. Раздался топот наших коней, и через минуту мы стояли уже в кругу суровых, мрачных людей, безмолвно окруживших нас и смотревших на нас с нескрываемым недружелюбием.
Высокий, седой старик сурово спросил нас по-персидски:
— Кто вы? И что вам надо?
Я не хотел скрывать ничего, и на том же, хорошо известном мне, языке отвечал:
— Путь наш лежит через горы. Товарищи наши расположились у подножия Дар-Эль-Кодиба. Они изнемогают от жажды. Мы везли им воду, но сбились с дороги.
— Чего же вы хотите от нас?
— Проводника.
Старик сделал знак. Ряды окружавших нас расступились, и в ту же минуту рыцарь Вальк вскрикнул от ужаса: у костра возвышалось, под громадным деревом, гигантское изваяние, изображавшее человека с рогами на голове.
— Поклонники дьявола! — прошептал Вальк. — Мы попали к поклонникам дьявола!..
Как ни тих был голос рыцаря, но старик услыхал его.
— Да, — заговорил он по-франкски, — вы называете его дьяволом, но мы считаем его несправедливо обиженным. Хотите ли вы поклониться ему?
— Никогда! — вскричал Вальк, отступая назад.
— Тогда да будет вражда между вами и нами!.. Но отверженный повелевает проводить вас к вашим; да погибнете вы все вместе!
Он сделал знак — и двое суровых, высоких юношей, с горевшими факелами в руках, приблизились к нам.
— Идите за ними! — приказал старик, — и утром ждите нас!
Мы снова вступили в ущелье. Наши провожатые молча шли впереди нас.
Я заметил, что неустрашимый рыцарь Вальк дрожал от ужаса. Я же теперь весь поглощен был любопытством, кто были эти люди, поклонявшиеся злому духу. Но я тщетно заговаривал со своими провожатыми, не отвечавшими мне ни слова. Кроме того, всякий раз меня останавливал рыцарь Вальк.
— Что делаешь ты? — шептал он. — Разве может благочестивый рыцарь вступать в разговор с поклонниками дьявола?..
Вершины гор уже озарились лучами рассвета, когда мы вышли из лесу. Перед нами, на матовом склоне, виднелись островерхие палатки разбитого без нас лагеря.
Здесь наши провожатые исчезли.
Мы спешили вперед, думая о смертельном томлении, с которым ожидали нас наши товарищи.
И вот, наконец, мы были среди них. Но немногие приподнялись навстречу нам!..
Но вот живительный напиток через час уже влил во всех новые силы: и люди и кони были бодры, все были готовы снова идти вперед.
— Начальник, — обратился ко мне рыцарь Вальк, — нечестивые должны быть истреблены!..
— Они сами обещали напасть на нас! — отвечал я.
Приказав вооружаться, я, в сопровождении рыцаря Гастона, съехал с горы, чтоб выбрать удобное место для битвы в случае нападения, между тем как Вальк с трепетом сообщал воинам о нашей встрече.
Мы подъехали к самому подножию лесистой горы, когда вдруг Гастон дал шпоры своему коню и бросился вперед.
Я не успел понять, в чем дело, как из-под кущи деревьев навстречу ему кинулась фигура, в которой я сразу узнал Агнессу!..
Волосы ее были распущены, она одета была так, как не одевались виденные мною женщины, платье ее было изорвано… Но это была она!..
Какая ненависть вдруг вспыхнула во мне при виде нее!..
Я подъехал к ней, схватил ее руки и, затянув их ремнем, зацепил его к своему седлу.
Мое забрало было спущено, и она не узнавала меня. Но я видел, что она от ужаса и изумления почти лишилась чувств.
— Начальник, — решился заметить Гастон, — может быть, эта женщина христианка!
— Она поклонница дьявола! — воскликнул я и тронул коня.
И Агнесса — моя бедная Агнесса — поволоклась за мной!.. Я видел ее страдания и наслаждался ими!.. Ее ноги скользили, она падала, поднималась, рыдала, но волнение не позволяло ей произнести ни слова.
Мы въехали в лагерь, и около палаток нас окружила толпа, с любопытством смотревшая на эту влекомую мною девушку.
Рыцарь! ведь ты дал мне клятву!..
Я наклонился с седла и шепнул:
— Ты не убежала от меня, Агнесса!..
Она отшатнулась в ужасе.
— Так ты!.. Это ты!..
— Да, я!.. Настал день, когда ты будешь моей.
Я тронул коня и повлек ее к палатке.
— Аменопис!.. Рыцарь!., восклицала она, упираясь. — Ведь ты дал мне клятву!..
Но я не слушал ее и, подъехав к палатке, слез с коня и вовлек ее внутрь. Здесь я поднял свое забрало.
— Аменопис! — вскричала она, дрожа от ужаса.
— Нет, не Аменопис, но рыцарь Лакруа стоит перед тобой! Рыцарь и начальник ордена братьев св. Креста!
Я вынул драгоценный крест и показал ей.
Испуг, радость, недоверие сразу отразились на ее лице…
Внезапно она пала на колени и, простирая ко мне руки, воскликнула:
— О радость!.. О счастье!.. Ты — ты принял крест!..
— Да, я принял его!..
— Возьми же, возьми и меня, господин мой!..
И она припала к моим ногам.
Какой внезапный переворот совершился в моей душе!.. Я поднял рыдавшую девушку и прижал ее к своей груди.
— Прости, Агнесса! — прошептал я.
— Тебя — тебя простить?.. О, благородный рыцарь!..
Она не могла говорить в волнении..
И в эту секунду раздались громкие звуки фанфары, подававшие знак о приближении неприятеля.
— Будь мужественна, Агнесса! — сказал я, отстраняя ее, — предстоит битва, и долг мой призывает меня!..
— Иди, иди, мой рыцарь! — воскликнула она, — и да хранить тебя крест!..
Если бы она знала мое святотатство!..
Но тогда сам я не понимал и не сознавал его.
Воины и рыцари были уже на конях; снизу, выходя из леса, придвигались стройные ряды врагов, и впереди них двигалось, несомое на носилках, гигантское изображение их властелина.
